Оливия Финчли - За все земные грани

Лиз гладила, жесткие темные волосы, ощущала на своей коже теплое дыхание, легкую шероховатость его лица, и волна нежности к этому человеку затопила ее. Он был так силен и в то же время так уязвим, так умен и вместе с тем так непосредственен… Губы его касались шеи Лиз, они ласкали, пробовали ее на вкус. Сердце девушки, которое, казалось, остановилось в этот момент, когда Юлиус ее обнял, сейчас билось с удвоенной силой, и чувства, которые он возбуждал в ней, кружили голову и затуманивали сознание.

Вдруг он поднял голову и взглянул в ее глаза.

— Элизабет, — нежно произнес он. — О, Элиз…

Лиз не могла двигаться, едва осмеливаясь дышать. Это дорогое лицо, блестящие серые глаза, сильные руки, лежащие на ее плечах, были единственной реальностью, и девушка хотела этого мужчину так, как никогда и никого не хотела в своей жизни. И он тоже хотел ее! В этом Элизабет не могла ошибиться. Но его чувство было большим, чем простое желание: она, несомненно, привлекала Юлиуса и как личность. Его голова склонилась к ней. Девушка закрыла глаза, затаив дыхание в ожидании поцелуя. И вот губы Юлиуса приникли к ее губам, начав дразнящую ласку, вызывая у Лиз муку ожидания, его объятия стали теснее, рот раскрылся в глубоком поцелуе. Лиз почувствовала, что он мягко опрокидывает ее на подушки, а его тело прижимает ее к кровати… Остатки благоразумия покинули девушку. Она обвила руками шею Юлиуса, запустила пальцы в его волосы, готовая на все. Когда его рука, большая и теплая, накрыла ее грудь, Элизабет застонала и изогнулась еще сильнее прижавшись к нему, требуя большей близости…

Теперь Юлиус лежал рядом с ней на кровати, его руки лихорадочно двигались по ее телу, спуская с плеч бретельки ночной рубашки, чувственно касаясь ее обнаженной груди, а губы продолжали свой бесконечный поцелуй. Лиз просунула руки под рубашку из тонкой ткани и провела ими по его мускулистой груди и плоскому животу.

Внезапно она почувствовала, что он оставил ее. Элизабет открыла глаза и недоуменно посмотрела: Юлиус поднял голову, и хотя его руки все еще обнимали ее, он глядел в окно застывшим взглядом, лицо его выражало сильнейшее напряжение.

— Дорогой, — прошептала она. — Что случилось? — Кросби обернулся и посмотрел на нее с выражением ужаса в глазах.

— О Боже, — выдохнул он, — что же я наделал? — Он спустил ноги с кровати, уперся локтями в колени и обхватил голову руками. Элизабет тоже села, испуганная, и робко протянула руку, коснувшись его плеча. Юлиус отпрянул от нее и вскочил на ноги. Мгновение он молча стоял и смотрел на Лиз, его лицо, оставалось в тени, поэтому она не могла разглядеть его выражения. Но, слыша его неровное дыхание, она поняла, что Юлиус пытается овладеть собой. Девушка была настолько смущена и сбита с толку из-за его странного поведения, что не могла ничего понять.

Наконец Кросби заговорил, его голос был слабым и безжизненным.

— Из всех моих безрассудных поступков этот — самый безрассудный. — Юлиус покачал головой. — Мне очень жаль, Элизабет. Я потерял голову, решив проблему с книгой. Конечно, это не оправдывает меня, но я обещаю, что это никогда больше не повторится!

Лиз молчала, не находя слов, — шок был слишком силен. Все произошло так стремительно, что она еще не успела опомниться. Девушка слышала его слова, но не могла понять их значение. Кросби резко повернулся и смущенно вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Элизабет сидела на постели, слушая, как удаляются его шаги, и в душе ее росла тоска. Юлиус не хочет ее. Он ведь сказал, что потерял голову от волнения по поводу книги. Лиз оказалась рядом, и он обратил внимание на нее, но быстро совладал с эмоциями, с горечью подумала она.

Девушка откинула голову на подушку. И все же, в какой-то момент Юлиус хотел ее. Она не могла ошибиться. Но, что-то в ней оттолкнуло его. Слезы разочарования, крушения надежд потекли по щекам, и Элизабет лежала в кровати, подавляя волны растущей жалости к себе и пытаясь понять, как выбраться из ловушки в которой оказалась.

Конечно, она должна уехать. После того что случилось сегодня ночью, девушка не могла оставаться с этим человеком в одном доме, видеть его каждый день, зная, что он не может ей принадлежать. И, без сомнения, Юлиус будет рад освободиться от нее, как он освободился от Сандры.

На следующее утро Элизабет пробралась через холл в кабинет еще до завтрака, надеясь попасть туда раньше Кросби, чтобы перед бегством привести в порядок стол и собрать личные вещи. Однако, когда она подошла к двери и заглянула внутрь, Юлиус уже сидел за рабочим столом и сразу заметил ее. Девушка приготовилась к тяжелой сцене.

— Доброе утро, — бодро приветствовал он ее. — Я рад, что ты встала так рано. Теперь, когда я вижу выход, хотел бы записать ряд новых эпизодов, пока все еще свежо в памяти.

Элизабет молча смотрела на него. По-видимому, Кросби не ложился и работал всю ночь. На нем был тот же самый костюм, волосы в беспорядке, лицо небритое, веки покраснели. Лиз медленно направилась к своему столу, и, когда она проходила мимо Юлиуса, тот протянул ей пачку листов, исписанных его корявым почерком.

— Там лежат еще на твоем столе, — сказал он, когда девушка брала листы из его рук, — но я не уверен, что ты сможешь их расшифровать. Можешь начать работать прямо сейчас? Или ты еще не завтракала? — Он взглянул на свои часы. — Боже! — воскликнул он. — Неужели уже половина восьмого?

Элизабет нерешительно постояла у его стола, держа в руках исписанные страницы и раздумывая, что же делать. Кросби вернулся к работе и деловито заполнял следующую страницу. Пока она раздумывала, ее взгляд упал на его руки: в одной он держа ручку, а другая лежала на блокноте. Лиз могла думать только о том, как эти руки прошлой ночью скользили по ее телу, и покраснела от этой мысли.

Судя по всему, Юлиус забыл обо всем, или же у него нет никакого желания обсуждать сейчас этот вопрос. Всем здесь заправлял он, он — работодатель, это его дом. Положение Лиз было щекотливым. Девушка громко откашлялась:

— Мистер Кросби!

Юлиус закончил предложение, которое писал, затем, нахмурившись, повернулся к ней.

— Да? В чем дело? — Со вздохом он откинулся на спинку кресла. — Послушай, Элизабет, если речь идет о прошлой ночи, то я уже принес извинения. Я совершил ошибку, но она поправима, и самое лучшее для нас — это забыть о ней.

— Так вы хотите, чтобы я осталась?! — Его глаза широко раскрылись.

— Безусловно, я хочу, чтобы ты осталась. — Он приветливо улыбнулся. — Ты самая лучшая секретарша, которая у меня когда-либо работала. Надеюсь, что ты не собираешься использовать мой проступок как повод, чтобы со мной расстаться?! — Его улыбка стала еще шире. — У меня же артистический темперамент, помнишь? Ты должна сделать для меня скидку. — Он посерьезнел. — Я вновь обещаю, что это никогда больше не повторится. Ты не должна беспокоиться.