Марджери Хилтон - Островок рая

— Что ж, это самый старый и проверенный способ овладеть профессией и стать настоящим мастером, — согласился Ник. — Начинаешь с самого низа и поднимаешься со ступени на ступень, добиваясь совершенства.

— Да, — печально отозвалась Джен. — Именно это я повторяла себе, пока убиралась в студии и мыла полы в коридоре. А утром заявлялся Фил с красными, опухшими глазами после бурной ночи, в дурном настроении и винил меня во всем, что шло наперекосяк.

— Очаровательный характер.

— В этом-то и вся беда… Он мог быть действительно милым и очаровательным, когда ему это было позарез нужно. А я была такой же наивной, как и все остальные. Я таяла от его чарующих улыбок и комплиментов, иначе бы не проработала на него так долго. В Лондоне много других хороших фотографов.

— Мне кажется, ты была в него влюблена, — сочувственно проговорил Ник.

— Нет. Влюблялись его клиентки, молодые и старые, причем с завидным постоянством, — ответила девушка с оттенком горечи. — Должна отдать ему должное, как фотограф он был настоящим волшебником. Фил хвастался, что может заставить камеру лгать. И ему никогда не приходилось делать повторные снимки. Некоторые из портретов в его студии были неприкрытой лестью, но клиентам они нравились.

— Похоже, его клиенты были старыми и уродливыми.

Она глубоко вздохнула:

— Именно так Фил обычно и говорил, когда проявлял снимки в темной комнате. Жестокие, циничные фразы, над которыми я должна была смеяться. Я никогда не пыталась притворяться сентиментальной, чувствительной особой, но его слова мне никогда не нравились.

— И поэтому ты покинула студию и ее хозяина, оставшись без иллюзий и решив зажечь свою звезду на небосклоне…

Девушка кивнула и погрузилась в молчание. Слова Ника были недалеки от истины. Джен не могла заставить себя рассказать товарищу о последнем разговоре с Филом Дэррисандом. Тем более она не могла поведать ему об оскорбленных нежных чувствах и разбитых иллюзиях, обо всем случившемся вечером почти шесть лет назад.

Тогда она была юной, невероятно наивной и безнадежно инфантильной. Поэтому-то она и не смогла отклонить безумное предложение Фила Дэррисанда, которое он сделал тем вечером. Джен была ослеплена успехом, ее впервые признали как профессионального фотографа, и ей хотелось отблагодарить Фила за помощь, благодаря которой она праздновала триумф. Во взгляде фотографа зажглась искра интереса, когда он увидел восхищение в горящих глазах застенчивой ассистентки. Дэррисанд никогда раньше как будто не замечал, что его впечатлительная поклонница невероятно привлекательна, не замечал до того момента, как после бутылки шампанского они уединились в его небольшой квартире над студией.

Фил не стал упускать представившуюся возможность. Он был полностью уверен в себе…

Джен вздохнула. То, что фотограф был пьян, не имело никакого значения. Девушка не осознавала, какой страшный, разрушительный удар она наносит тщеславию и самолюбию Дэррисанда…

Сейчас, став на шесть лет старше, мудрее и опытнее, она бы смогла устоять перед натренированным обаянием и горячим темпераментом фотографа. Та ужасная сцена не произошла бы. Небольшое развлечение для опытного соблазнителя… Его поступок преподал ей хороший урок. В дальнейшем Джен позаботилась, чтобы в ее жизни не было места для разбитого сердца. Она любила Фила со всей пылкостью первой любви. Любила, несмотря на уверения разума, что она любит лишь свое чувство, слепую привязанность к эгоистичному обольстителю.

Она изменила стиль поведения, что позволило ей убедиться в мудрости принятого решения. Келли больше не была неприступной, перестала строить из себя недотрогу и на время отбросила мечты об идеальном браке и семейном счастье. Девушка кидалась из одного любовного приключения в другое, удивляясь, когда же она пресытится… Нет, Джен больше не хотела так жить. Потеряв иллюзии, она поклялась, что никогда не станет жертвой слепой любви. Каким же ребенком она была, веря в существование романтической любви…

— А сейчас ты собираешься выйти замуж. — Голос Ника резко прервал ее размышления.

— Думаю, да.

— Думаешь? Он что, еще не предлагал тебе руку и сердце?

— Н-н-нет… Но обязательно попросит… когда узнает, что я намерена остепениться. Это подразумевается само собой, — поспешно уверила его собеседница.

Рэдферн беззвучно рассмеялся:

— Ох уж эти женские заблуждения! Это подразумевается! — Его губы искривились в насмешливой ухмылке.

— В моем случае именно так.

— Тогда зачем ты упорхнула на шесть месяцев невесть куда, оставив вопрос открытым? Неужели ты думаешь, что он будет тебя ждать?

— Роджер — будет, — отрезала Джен.

— Очень верный тип?

— Да, безусловно, — подтвердила собеседница с возрастающим раздражением.

— Расскажи мне об этом парне. — Ник лег на песок, пристроив голову на локте, и уставился в звездное небо. — Где ты его откопала?

— Мы познакомились пару лет назад. Я тогда как раз вернулась домой с очередного семейного торжества и почувствовала себя не в своей тарелке. Чтобы развеяться, я решила сделать снимки нового художественного центра, а Роджер оказался его архитектором. Мы пообедали вместе, и он подвез меня до дома. Эх, зря я тогда купила обратный билет на поезд… А потом мы вместе поужинали. Затем… мы начали встречаться. — Джен пожала плечами. — Его мать умерла за три месяца до нашего знакомства, и он выглядел таким одиноким! Я свозила его на выходные к родителям, Роджер им безумно понравился. Он спокойный, тихий человек, рядом с ним я чувствую себя умиротворенной. Сначала я, как и мои родные, не могла поверить в такое чудо…

— Не могла поверить?.. — Собеседник недоуменно нахмурился.

— В существование подобного, давно вымершего типа мужчин.

— Что ты имеешь в виду? Какого типа?

Девушка нежно улыбнулась:

— У меня две младших сестры. Слышал бы ты, что сказала Триша при первом знакомстве с Роджером. Она не могла удержаться от смеха, и все спрашивала у меня, где я только откопала этого бронтозавра. Но вскоре она уже изо всех сил стремилась очутиться у родителей именно в те дни, когда я приезжала с Роджером. Она и Линда (по крайней мере, до замужества Линды) были просто помешаны на мальчиках. Мой отец иногда говорил, что живет лишь ради удовольствия увидеть, кого еще дочери притащат домой в следующий раз. Однажды он даже сказал, что Роджер — единственный глоток свежего воздуха в клинике для умалишенных, в которую постепенно превращается их дом, и я с ним согласна. Тебе следует это знать, — добавила Джен с долей яда, — Роджер был единственным мужчиной, который не ожидал, что я прыгну к нему в постель после нескольких дней знакомства.