Марджери Хилтон - Юная Вики

— Да. Вы поедете со мной в грузовике. Доктор Харвинг и профессор Элвис последуют за нами в лендровере. Мы доберемся до места еще до полудня, если в пути нас ничто не задержит, — он сделал паузу. — Еще будут вопросы?

Никто не ответил. Он резко развернулся и покинул их. Профессор еще некоторое время в недоумении смотрел вслед удалявшейся высокой фигуре, затем повернулся к Вики и ее отцу и подавил зевок.

— Ну, я собираюсь пораньше лечь спать, — он слегка потрепал Вики по плечу. — Спокойной ночи, юный Эллис, и вам, Харвинг.

Дружески кивнув, он удалился.

Как только профессор скрылся из виду, Вики схватила отца за руку, затащила в комнату, крепко закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и посмотрела на отца с решительным, вызывающим выражением. На мгновение их взгляды встретились, и она отрывисто сказала:

— Ну, давай, папа, говори.

Он вздохнул:

— Что ты хочешь от меня услышать, Вики? По-моему, тебе и так все должно быть понятно. И как долго ты собираешься сохранять этот нелепый маскарад?

— Я не собираюсь оправдываться, — спокойно сказала она. — Я решила, что поеду с вами сразу же, как узнала об освободившемся месте. Несмотря на все дурацкие предубеждения Гранта Фэрфакса.

— Но как? И где Виктор Эллис? Неужели он… — лицо доктора Харвинга потемнело от внезапного подозрения.

— Нет, дай мне объяснить, — она глубоко вздохнула. — Тебе все это не понравится, папа, и мне очень жаль, что пришлось прибегнуть к такому способу. Я просто воспользовалась именем Вика, чтобы занять место Бакстера. Я написала Фэрфаксу письмо и указала в нем обратный адрес Робина. Затем я уговорила Робина поговорить с ним по телефону, так как была уверена, что Фэрфакс позвонит, когда получит мое письмо. Все получилось даже лучше, чем я могла… — она запнулась, увидев, как губы отца сурово поджались.

— Вот-вот. Продолжай, Вики.

— Робин, опять же против своего желания, пошел на собеседование с профессором и получил от него все указания. Ему пришлось это сделать — иначе весь план просто не имел бы смысла. Ох, папа, — взмолилась она, — попытайся меня понять. Всему виной упрямство Ферфакса.

— Такие шутки в последнюю очередь следует проделывать с Фэрфаксом, — сердито сказал Эндрю. — Тебе не приходило в голову, в какое дурацкое положение ставит меня твоя сумасшедшая проделка? Как мне теперь объяснить все это коллегам?

— Но я не собиралась заходить так далеко, — устало сказала она. — Я хотела открыть Фэрфаксу правду, как только окажусь здесь. Я надеялась, он позволит мне остаться, чтобы получить хотя бы клок шерсти с паршивой овцы.

— Тогда к чему нужен был весь этот фарс? Там, на крыше?

Вики была готова расплакаться.

— Ты же слышал его, папа. Как я могла рассказать ему там? Это было достаточно унизительно и без того, чтобы говорить ему, что я… что я де… — она остановилась, не в силах продолжать.

Доктор Харвинг посмотрел на склоненную голову с обстриженными локонами, и его гнев начал проходить.

— Когда ты это сделала? — он коснулся ее волос.

— Прошлой ночью, — она взглянула на него, почувствовав, что он смягчается. — Папа, ты же не выдашь меня?

— Но ради Бога, Вики! Что еще мне остается делать? Неужели ты всерьез полагаешь, они поверят мне, что я мог не узнать собственную дочь?

— Профессор меня не узнал, — Вики торопливо перебирала в уме убедительные доводы, чтобы он позволил ей остаться. Внезапно ее осенила идея. Спрятав улыбку, она подбежала к своему чемодану и стала рыться в нем. Наконец она извлекла оттуда сверток из просвечивающей ткани и с торжествующим видом показала его отцу.

— Вот это мне поможет.

— Что ты еще задумала на этот раз? — доктор Харвинг достаточно хорошо знал свою дочь, знакомый ему блеск ее глаз не предвещал ничего хорошего.

Она приложила предмет одежды, который держала в руках, к себе.

— Это достаточно сексуальная короткая блузка. Слава Богу, я захватила ее с собой. Теперь ты можешь идти, папа. Я хочу сперва отмыть голову и переодеться.

— Сперва?

— Конечно! Не хочу же я выглядеть как чучело, когда отправлюсь в комнату Гранта Фэрфакса и скажу ему, что не могу присоединиться к экспедиции, потому что я женщина. И что отец велел мне пойти и рассказать ему правду, — закончила она тонким, печальным голосом.

— Вики!

Возмущенное выражение его лица подсказало ей, что она на верном пути. Едва сдерживая смех, она небрежно сказала:

— Вероятно, тогда он изменит свое решение и позволит мне участвовать в раскопках.

Он вырвал тонкий нейлон у нее из рук.

— Ты останешься здесь. Я сам пойду и все улажу.

— Слишком поздно, папа. Подумай, какой он поднимет шум. Он захочет знать, почему ты промолчал там, на крыше. Он решит, что ты гоже участвовал во всем этом, — она усмехнулась и дерзко добавила. — Лучше уж позволь мне прибегнуть к обольщению.

Его рот дрогнул, и она поняла, что почти победила. Она поспешила закрепить достигнутые позиции:

— Разве ты не понимаешь, папа? У меня просто нет другого выбора. Что бы мы ни предприняли, скандала не избежать. А это в любом случае нанесет ущерб главному — экспедиции. Единственный выход избежать всего этого — предоставить мне продолжать изображать из себя Виктора Эллиса.

Она подождала, пока он оценит ситуацию, затем тихо сказала:

— Вспомни, ведь ты обещал взять меня в эту экспедицию.

— Хорошо, Вики, твоя взяла, — устало сказал он. — Нет, — предупреждающим жестом он отвел ее руки, которыми она собиралась обнять его. — Все это мне очень не нравиться. Мне бы следовало отправить тебя к Фэрфаксу, чтобы он устроил тебе хорошую взбучку, которую ты заслуживаешь, или выпороть тебя самому. Но, как ты говоришь, это было бы плохое начало для нашей работы. А экспедиция сейчас важнее всего, — несколько мгновений он изучал ее сияющее лицо. — Я никогда не мог отказать тебе, и сегодняшний случай — не исключение. К сожалению, тебе это известно. Можешь делать все, что тебе заблагорассудиться. Где и как ты собираешься объясняться с Фэрфаксом — твое дело, меня это не интересует. Но когда твои дела станут плохи, что в конце концов обязательно произойдет, не рассчитывай на мое сочувствие.

Ее торопливые уверения нисколько не успокоили его, и лицо его продолжало сохранять угрюмое выражение, когда он выходил, пожелав ей спокойной ночи. Оставшись одна, она опустилась на кровать и несколько раз всхлипнула. Охватившее ее напряжение начало спадать. В расстроенных чувствах она принялась готовиться к утреннему отъезду. Ужасно было осознавать, что их доверительные отношения с отцом нарушились и что виною этому была она сама. Она заглянула в большой кувшин с водой: да, этого ей хватит на утро. Ей не хотелось выходить из комнаты и рисковать снова столкнуться с Фэрфаксом.