Шарон Хит - Выбор любви

— Вернись, дурак, вернись! Но я ведь знаю, что он умер! Я не мог, не мог! Нет, только не сюда… уходи. Уходи!

Лесли поняла, что дедушку одолевает один из тех ночных кошмаров, о которых ее предупреждал сельский доктор. Она положила ладонь на разгоряченный лоб старика.

— Проснись, деда! — мягко, но требовательно произнесла девушка и с облегчением заметила, что слова ее подействовали успокаивающе.

Его речь превратилась в невнятное бормотание, он перестал мотать головой. Через мгновение из груди его вырвался вздох, глаза открылись, но сперва мысли его продолжали витать где-то далеко, и он не узнал внучку в полумраке спальни.

— Это просто сон, тебе приснился ужас, — прошептала внучка. — Я услышала твой голос и пришла поглядеть, что случилось. Все хорошо, деда. Я здесь, с тобой.

— Приснилось, говоришь? — Он с таким неистовством схватил ее за руку, что Лесли судорожно вздохнула. — Ты уверена? Это лицо в окне! Оно было такое… — Дрожь пробежала по всему его телу. Старик тряхнул головой, словно стараясь избавиться от наваждения, отпустил руку девушки и… заговорил вполне нормальным голосом: — Извини, что напугал тебя, Лесли. И не обращай внимания на мои глупые речи. Это и в самом деле часть привидевшегося мне кошмара.

— Знаю, знаю! Забудь об этом и спи спокойно. Может, дать тебе таблетку?

— Фу! Не нуждаюсь я во всей той дряни, что прописал мне местный знахарь. Лучше посиди со мной, пока я не засну, ладно? Это будет гораздо лучше, чем все таблетки, вместе взятые.

Лесли послушно присела в кресло рядом с кроватью и автоматически принялась ритмично поглаживать его лоб, проводя рукой от бровей к волосам. Это движение частенько успокаивало ее больную мать, когда та мучилась бессонницей. Через несколько мгновений дыхание деда стало ровным и глубоким, и Лесли поняла, что он заснул. Убедившись в этом, девушка поднялась и потихоньку вернулась в свою комнату.

И только когда она присела на кровать и сбросила тапочки, ее словно током ударило: то лицо в окне… Сперва она отнесла эти слова насчет ночного кошмара, но, припомнив странного человека, которого сама недавно видела в саду, Лесли призадумалась: а игра ли это тени, отбрасываемой на его лицо листвой тамариска? Что там говорил дед насчет почудившихся ему шагов за окнами библиотеки? Если речь идет об одном и том же незваном госте, который сегодня ночью бродил вокруг их дома, может, он и впрямь успел заглянуть в окно перед тем, как дед задернул шторы?

Но кто бы это ни был, надо удостовериться, что он не сумеет пробраться внутрь. Она снова накинула халат и влезла в тапочки, бесшумно спустилась на первый этаж и принялась тщательно осматривать запоры на дверях и окнах.

Вернувшись в кровать, Лесли и думать забыла про сон. Она сидела и спорила сама с собой, пытаясь найти наиболее подходящий выход из создавшегося положения. Ей ужасно хотелось поделиться с дедом своими наблюдениями. Но с другой стороны, если пятна на лице действительно были всего лишь игрой света и тени, а упоминание «о лице в окне» — частью ночного бреда, она только зря напугает старика.

Те, кого ты считаешь врагами, зачастую оказываются твоими лучшими друзьями. Почему всегда, когда Лесли хочет попросить у кого-то помощи, мысли ее обращаются к Марку, а не к Дейву, который постоянно твердил ей, чтобы она дала знать, случись что?

Но какой смысл думать о Марке? Он же сказал, что уезжает из Лоскенны. Кроме того, Дюран все ее догадки и тревоги, скорее всего, посчитает абсурдными выдумками.

Возможности поговорить с Моной больше не представилось, да Лесли и не слишком к этому стремилась. До того самого разговора в саду, когда она встретила машинистку по пути в деревню, Лесли надеялась, что Мона станет ей подругой, ведь они почти ровесницы. Но ехидное замечание Моны насчет Марка однозначно показало, что общего у них маловато.

Поэтому через несколько дней, спустившись в библиотеку посмотреть в энциклопедии слово из кроссворда, который она никак не могла разгадать, Лесли лишь коротко поздоровалась с Моной и сразу направилась к книжным полкам. Наклонившись в поисках нужного тома, Лесли услышала за спиной голос машинистки:

— Тебе что-нибудь известно об этом? Мистера Хильярда нет, а то бы я его спросила.

Лесли выпрямилась и увидела прямо перед собой Мону с обрывком бумаги в руках. Прочитав несколько слов, накарябанных на нем, Лесли в полном недоумении вытаращила глаза:

— Откуда это у тебя? Бессмыслица какая-то!

«Однажды ты приказал мне: „Вернись!“ Даже могила не сможет заставить меня ослушаться тебя, Повелитель».

— Только не спрашивай меня, что это значит! — беззаботно прощебетала Мона. — Я нашла эту бумажку сегодня утром на столе. Вчера, когда я уходила, ее точно не было.

Лесли озадаченно поглядела на записку. «Вернись». Совсем недавно она где-то слышала эти слова, только вот когда, где или хотя бы в какой ситуации?..

— Доброе утро, мисс Чаллен! — Хильярд вошел в библиотеку незамеченным. — Извините, что меня не было, когда вы приехали. Но я все приготовил и оставил на столе. Что это у тебя, Лесли?

— Мы не знаем, что это и как оно тут очутилось. Мисс Чаллен нашла его на письменном столе. Может, он выпал…

Слова застряли у девушки в горле, стоило ей увидеть, как переменился ее дед. Старик стал белым, словно мел, а в глазах его плескался такой ужас, словно он только что встретился лицом к лицу со всеми чудищами мира.

— Дедуля! — Девушка невольно протянула к нему руки. — Тебе плохо? Ты заболел? Присядь!

Но Хильярд грубо отшвырнул ее от себя:

— Я не болен! И нечего прыгать вокруг меня, детка! — Он смял листок и сунул его в карман. — Кстати, что тебе тут понадобилось? Ты отрываешь мисс Чаллен от работы!

— Я… я просто вошла взять книгу. — Девушка выудила фолиант с полки и поспешно удалилась.

Оказавшись в своей комнате, она села и попыталась трезво оценить обстановку. Что могут означать странные слова в записке и откуда вообще взялась эта бумажка? Может, Анна в курсе? Но самое странное, почему они оказали столь шокирующее воздействие на Хильярда?

Конечно! Вот где она слышала эти слова «Вернись, вернись!». Дед произносил их вчера ночью в бреду. Девушка нахмурилась, пытаясь припомнить, что еще он бормотал, мечась по кровати.

«Похоже, что-то терзает старика, — решила Лесли. — Может, случай из прошлого? Ага, вспомнила! „Вернись, дурак!“ Но какое отношение мог иметь найденный сегодня утром клочок бумаги к стародавнему происшествию?» Таинственные слова прочно засели в голове, и Лесли повторяла их снова и снова:

— «Однажды ты приказал мне: „Вернись!“ Даже могила не сможет заставить меня ослушаться тебя, Повелитель».

Могила. Чья могила? Того самого человека, о ком дед с такой болью говорил: «Но я ведь знаю, что он умер!»? И имеет ли все это отношение к тому, о чем предупреждал доктор Ролинсон? «У мистера Хильярда развитая фобия смерти, как ее называют» — так, кажется, он сказал?