Линн Хэммонн - Голубой блюз

Она пошла в затемненную гостиную, гость последовал за ней. Подойдя к окну, хозяйка подняла шторы. Яркий солнечный свет ворвался в комнату. Несколько секунд стояла мертвая тишина, которую прервал гневный вопль Дика:

— Вот как, оказывается, развлекается этот подлый зверь! Ничего не скажешь!

Дороти испуганно вскрикнула. По всей комнате были разбросаны листочки воскресных газет. На одной из них благодушно возлежал Ральф. В ответ на яростную тираду любителя газет пес поднялся со своего ложа, подошел и стал лизать ему руку.

Китти подняла на Дика свои ясные глазки:

— Ральф думает, что газета — его игрушка. Он любит растаскивать ее по комнате. Раньше нам всегда приходилось отбирать у него газету до того, как…

С тихой безнадежностью Дик прервал девочку;

— Я вижу.

Он еще раз обвел взглядом комнату — книжные шкафы под самый потолок, тахту, накрытую желто-голубым пледом, кушетку с горкой разноцветных подушек, желтые нарциссы в голубой вазочке на кофейном столике. Комната при иных обстоятельствах могла бы показаться очень милой и уютной; сюда, наверное, очень приятно возвращаться после трудового дня… А я, пожалуй, хотел бы приходить сюда как домой, неожиданно для себя подумал Дик. Он не мог понять, что с ним творится, и только махнул рукой в ответ на попытки Долли объяснить, что Ральф притащил газету к ним по ошибке, следуя давней традиции.

— Как бы там ни было, газеты у меня нет, — процедил гость сквозь зубы, не желая сдаваться.

Хозяйке стало обидно за своего пса. Надо было что-то сказать в его защиту.

— Дик, послушай, Ральф — всего лишь охотничья собака. Он нашел добычу и принес ее в дом. И что плохого в том, что пес слегка вознаградил себя за труды?

— Очень умно! Полагаю, ты скоро научишь его читать, — ядовито парировал остряк.

Не обращая внимания на его колкости и стараясь перевести все в шутку, Дороти улыбаясь сказала:

— А что? Об этом стоит подумать! По крайней мере, мне есть теперь, над чем поработать.

Дик, бросив на нее уничтожающий взгляд, принялся собирать раскиданные по полу листы.

— К оружию, друзья! — неожиданно воскликнула Долли и хлопнула в ладоши.

Послышался дружный топот ног, и в комнату влетели Клод и Кэрол. Клод в одних по колено отрезанных джинсах остановился посреди комнаты.

— Ну и ну! У нас гости!

Кэрол в голубой пижаме словно завороженная смотрела на Дика.

— Что же вы стоите? А ну-ка, быстро соберите газеты! И не перепутайте разделы!

— Угу, финансы с комиксами, — сострил Клод.

— Чур, мне моду! — воскликнула Кэрол. Листы удалось собрать все, но разложить их по разделам оказалось не таким простым делом. Дик хмыкнул, обнаружив спортивные новости посреди раздела «В мире бизнеса», а серьезную статью по экономике между «Нашим садом» и «Кулинарией». Язвительное замечание готово было сорваться с его губ, но Долли виновато улыбнулась ему, и вся его желчь иссякла. Дик вдруг понял истинную причину своего раздражения: его бесило, что вместе с газетой он не может забрать с собой Долли… Готовая разразиться гроза прошла мимо.

Хозяйка видела, что настроение у соседа далеко не воскресное. Решив, что только из-за газеты он не мог прийти в столь дурное расположение духа, женщина предположила, что тот голоден. Долли стало жалко некормленого холостяка, и она предложила ему позавтракать с ними.

Это неожиданное предложение оказало неотразимое действие на Кэрол, которая всего полчаса назад наотрез отказалась готовить оладьи, хотя ее об этом слезно упрашивал брат. Она вдруг улыбнулась, как кинозвезда, и сообщила:

— Я пошла готовить блинчики.

Дик посмотрел на мать семейства, потом перевел взгляд на Кэрол — старшую дочь. Он уже собирался сообщить, что вообще не имеет привычки завтракать и хочет только одного — поскорее прийти к себе и прочесть газету… Но неожиданно для самого себя обнаружил, что ему вовсе не хочется домой. Да, ему больше по душе остаться здесь, рядом с Долли. Осознав это, Дик облегченно улыбнулся, и улыбка его была прежней — открытой и доверчивой.

— От такого предложения я не в силах отказаться.

Слава Богу, мир! — подумала Долли. Пусть Дик не стал героем ее романа — не судьба: дети и собака никак не вписывались в уклад его жизни… Но он оставался соседом, а с соседями надо дружить.

Сидя за круглым столом на кухне, обставленной в фольклорном стиле, они с удовольствием поглощали румяные оладьи — коронное блюдо Кэрол. Гость от души наслаждался вкусной едой, подкладывая себе еще и еще. Клод, прищурившись, наблюдал за взрослыми.

— Наверное, вы питались одними ягодами и рыбой, когда жили на своем необитаемом острове?

Долли едва не подавилась.

— Клод, милый, разве ты не понимаешь, что вежливый гость всегда ест достаточно много — просто чтобы сделать приятное хозяйке. И Кэрол, должно быть, очень рада, что ее блюда имеют успех. А вот смотреть, кто сколько съел, — не очень-то вежливо!

Дик, не донеся вилку до рта, произнес с жаром:

— О, вежливость тут ни при чем! Все в самом деле приготовлено восхитительно: и бекон, и яйца, и оладьи, и кофе.

А ваша мамочка всего чудесней, добавил он уже про себя.

Даже если бы Дик объяснился ей в любви, Кэрол не чувствовала бы себя счастливее.

Какое-то время все шло прекрасно. Даже слишком гладко, отметила про себя Долли. Дети быстро освоились и болтали без умолку, ей одной было не по себе. Долли не могла спокойно смотреть на мускулистую грудь и сильные руки Дика. Слишком ярки были еще воспоминания о тех упоительных днях, которые они провели вместе… Ну, с этим-то она как-нибудь справится. Если бы только он не смотрел на нее вот так — восхищенно и горячо…

А гость и в самом деле не мог отвести взгляда от Долли — от ее нежной шеи, маленькой крепкой груди, которую он ласкал еще совсем недавно. Дик чувствовал, что в нем опять поднимается волна желания, и ничего не мог с собой поделать. Словно прочитав его мысли, мать семейства взглянула ему в глаза и залилась румянцем. Надеюсь, хоть дети ничего не замечают, в смятении подумала она.

Искушение протянуть руки через стол и дотронуться до Долли было так велико, что Дик инстинктивно попытался спрятать руки в карманы. Но карманов на привычном месте не оказалось! Только сейчас он к своему ужасу осознал, что сидит в пижаме. А тут еще Кэрол, с восхищением глядя на его мускулистый торс, произнесла:

— У вас красивая пижама. Наверное, из чистого хлопка, как и моя.

Долли посмотрела на дочь так, что та сразу поняла: если она сейчас же не замолчит, мать оторвет ей голову. А Дик, густо покраснев, забормотал:

— Я вышел из дому в спешке…

Клод ехидно вставил:

— Даже не захватив кредитную карточку…

— Ничего страшного, — быстро вмешалась Долли, — мы очень рады, что вы заскочили…