Алина Кускова - Russian леди лучше всех на свете

– Что вы делаете?! – спросил опешивший Бессонов.

– На светофоре стоим, между прочим, – ответила, глядя на него затылком, Капитолина.

– Стоите? – изумился Леонид Аркадьевич. – А кто в меня только что въехал? Опять скажете, что все было наоборот?! Ничегошеньки у вас не получится. Я вызову гаишников, и вас лишат прав минимум на два года. Нельзя рисковать здоровьем нормальных людей!

– На что это вы намекаете? – разозлилась Ольга. – Что мы ненормальные?

– Глядя на вас, – заметил Бессонов, – такого можно наговорить!

Капитолина наконец-то благополучно развернулась и уселась на место.

– Вызывайте милицию, вызывайте! – нагло заявила она. – Мы скажем инспектору, что вы в своем автомобиле занимались сексом с девицей модельной внешности и врезались в нас. Я видела один американский фильм, где делали то же самое, что и вы. И у них все получилось!

– Что?! – возмутился Бессонов. Он понял, что ничем хорошим это происшествие не кончится.

– Ничего, – ответила ему Капитолина, хмыкая. – Девица сидит? Сидит. Модель? Модель. Ну и кому из нас поверит инспектор? К тому же у вас, насколько я знаю, прецеденты уже были.

– О! У! Ё! – закатил глаза к небу Бессонов и захлопнул дверцу «шестерки». – Ни копейки не заплачу! – крикнул он, возвращаясь к своему стукнутому под зад автомобилю.

– Не нужны нам ваши копейки! – закричала ему вслед Капитолина. – У нас у самих есть миллион!

Оля испугалась признания подруги и, пожимая плечами, покрутила пальцем у виска, чтобы Бессонов догадался, что ее подруга не вполне адекватна.

– О! – воскликнул Леонид и исчез в машине, которая тут же рванула с места и понеслась за горизонт.

– Нет, каков, а? – воскликнула Капа. – Занимаются черт-те чем, а потом другие виноваты.

– Мы виноваты, Капа, мы, – не согласилась с ней подруга, – это ты черт-те чем занималась, закрыв светофор. Теперь он подумает, что я за ним специально охочусь.

– Как будто на самом деле это не так, – надулась Капитолина. – Кстати, если ты собираешься попрыгать под окнами ресторана, где засядут Бессонов и его пассия, то надо поддать газу.

– Я собираюсь вернуться домой, – вздохнула Оля. – Мне кажется, что Бессонов – пройденный этап. И с ним придется говорить напрямую. Честно, в лоб спросить, есть ли у него любовница с золотыми зубами, которая потеряла крупную сумму в европейской валюте.

– Лялька! Это же глупо! Да если бы ко мне подошла какая-нибудь дурочка с таким вопросом, то я бы, как всякий здравомыслящий человек, ответила положительно. Да, я теряла крупную сумму в европейской валюте, отдавайте мне ее обратно, чем скорее, тем лучше.

– Нет, ну должна же быть у людей совесть! – крикнула в сердцах Ольга, вышла из машины, подняла с дороги свой оторванный в процессе бодания бампер и закинула его на заднее сиденье. Бампер встал наискосок, намереваясь громыхать на каждой яме, проигнорированной нерадивыми дорожниками.

– Не должна, – мрачно заметила подруга. – У меня складывается такое впечатление, что вся людская совесть досталась тебе.

– Сплошные разочарования, – заявила Оля и села за руль.

Чего она, собственно, ждала? Сказки про Золушку наяву? Жизнь не похожа на сказку. Да, именно Ольге выпал сказочный шанс – она нашла миллион, но лучше бы деньги достались ей в наследство. Где-то за океаном умер ее дальний или близкий родственник, когда-то во времена перестройки эмигрировавший в Америку и внезапно разбогатевший. Нет, вот это – уже настоящие сказки. Если кто-то за океаном и умрет, внезапно разбогатев, то ей все равно ничего не достанется. Да и не нужно ей ничего чужого. Хочется своего: дома, детей, мужа… Работа у нее хорошая, чуть не поменяла по глупости. Хорошо, что вовремя раскрылась сущность этого господина Бессонова.

Вот он, оказывается, какой! Может быть, Капитолина права, и не стоит ему возвращать деньги? Лучше отдать их тем, кто сумеет найти им достойное применение. Нет, не Капитолине! Ей – ни в коем случае. Отдать деньги в детский дом, пусть детям купят компьютеры. Вот это будет настоящее доброе дело.

А что Бессонов? Вдруг он спохватится, прибежит с вопросом, не находила ли она миллион? Тогда она ему честно признается, что находила, но сделала, как посчитала нужным. Отдала деньги не девицам модельной внешности и с замашками королевы, а обездоленным сиротам. Пусть рвет на себе волосы. Интересно, как Бессонов станет рвать на себе волосы? Он такой с виду интеллигентный…

В этом-то вся проблема. Она тоже слишком правильная. Если отдаст деньги детям, а потом прибежит голодающий Бессонов, разорившийся на модельных девицах, то ее, Ольгу, замучает совесть: забрать обратно у детей она не сможет, а захочет помочь голодающему Бессонову.

Лучше всего оставить пакет с деньгами в отделении милиции или подкинуть деньги какому-нибудь бомжу. Тогда она будет знать, что возврата нет и никогда не будет. И сколько бы Бессонов ни голодал, кроме как налить тарелку супа, она ему ничем помочь не сможет.

Оля поймала себя на мысли, что у нее даже не возникло мысли, что на Бессонова ей плевать. Что ж, приходится признать: она к нему действительно неравнодушна. А он к ней? Глупо на что-то надеяться. После сегодняшнего происшествия он ее, скорее всего, ненавидит.

Мысли о благотворительности крепко застряли в Ольгиной голове. Идея с милицией казалась очень интересной: подкинуть пакет стражам порядка – и пусть у них голова болит. Однако имелось немаловажное препятствие – Капитолина. Оля представила, как приходит к подруге и заявляет, что собирается отдать находку в милицию. Капа падает в обморок… Нет, падает-то она на свою брачную корзину и сливается с ней в единое целое. Придется оттаскивать, уговаривать, напоминать о совести… Впрочем, лучше не надо, Капа с совестью не в ладах. Одно упоминание об этом, с ее точки зрения, атавизме раздражает подругу. Оля вздохнула, собралась с силами и позвонила в дверь.

Капитолина падать не стала: место было занято. На корзине в качестве сторожа восседала ее бабуля, посасывая диетический сухарь.

– Добрый день, Вера Петровна, – поздоровалась Оля, с кислой улыбкой глядя на старушку.

Ладно бы одна Капитолина, двоих ей не одолеть. Бабуля на вид была еще вполне крепкой, разве что цепляться за корзину зубами не могла по причине их отсутствия. Вера Петровна прошамкала что-то в ответ и не сдвинулась с места.

Оля ужаснулась. Только она решилась на такой благородный поступок – и вдруг сразу столько препятствий! Оставить все, как есть? Но как они не поймут, что это чужие деньги, а чужая потеря еще ни для кого не оборачивалась радостью? Оля явственно представила Бессонова и его модель, страдающих из-за пропажи пакета. Правда, на страдальца бизнесмен никак не походил, а его недовольная физиономия почему-то вспоминалась не в связи с деньгами, а при мысли о протараненной дважды машине. Что тоже не радовало.