Эллен Чейз - Фальшивая нота

Когда актеры вернулись на обеденный перерыв, Тор надеялся, что с ними вернется и Кэм. Однако она осталась наверху, и вертолет повез ей обед. Вскоре появился Брэд с ленчем для Тора и объяснил, что Кэм работает превосходно, все пока удается, хотя Джек и расстроен из-за того, что солнце может скрыться. И в самом деле, белые хлопья облаков уже наползали на солнце.

К пяти часам вечера Кэм забиралась на вершину горы раз шесть-семь. Казалось, ей это ничего не стоит. Тор не переставал восхищаться ее техническим мастерством, но было понятно: она не могла не устать. Несмотря на это, съемки продолжались. По подсчетам Тора, Кэм провела около пятнадцати часов, карабкаясь по скалистому склону древней горы.

Солнце пробилось сквозь завесу облаков и залило гору розовыми лучами. Но одновременно подул сильный ветер. В мощные линзы бинокля Тор видел Кэм, ее спутанные, падающие на лицо волосы. Ветер усложнил ее работу. И тут появилась новая опасность: над головой Кэм пронесся ястреб, отбрасывая огромную тень на гору. Тор задохнулся от страха за отважную девочку. Но, слава Богу, ястреб, покружив, улетел прочь. Пронзительный крик хищной птицы подхватило горное эхо.

Приближался закат. Небо заволокли пурпурные облака, закрывая садящееся за гору солнце. Наступил конец съемочного дня. Оборудование и камеры были привезены обратно в лагерь. Вернулись техники и операторы. Вернулся Джек Кэньон. Не было только Кэм.

Вокруг началась привычная киношникам, но совершенно дикая для Тора суета. Шумно обсуждали прошедший день, сплетничали, шептались, орали, смеялись и жаловались. Громче всех звучал голос Джека Кэньона: режиссер выкрикивал приказы, подавал идеи, сыпал упреками. Но никто теперь не обращал на него особого внимания.

Тор решил отыскать Брэда, чтобы узнать, куда подевалась Кэм. Но это оказалось не так-то просто: каскадер уже освободился от доисторического костюма и грима, а в лицо Тор его помнил плохо. Наконец сам каскадер увидал его и поднял руку. Когда Тор подошел, ему пришлось подождать, пока Брэд пересчитает ящики с оборудованием.

— Все здесь, Тони! — Каскадер повернулся к Тору. — Вы ищете Кэм? Она осталась ночевать там, на горе.

— Какого черта?

— Да не волнуйтесь вы так! С ней все в порядке. Она передала по радио, что ветер слишком силен для вертолета, а сама она слишком устала, чтобы спускаться вниз.

— И она останется там одна на всю ночь? — Тор с трудом скрывал возмущение киношными порядками.

— Конечно, — беспечно ответил Брэд. — У нее есть запас еды. Ничего страшного… Простите, но мне еще нужно все это пересчитать, упаковать и погрузить на машину, — обвел он жестом сваленное вокруг оборудование. — Не волнуйтесь за нее. Приятно было побеседовать.

«Не волнуйтесь за нее». Легко сказать! Для того чтобы он мог не волноваться за нее, о ней должны были позаботиться они сами. Оставить ее в горах на произвол капризам природы одну на всю ночь, усталую и голодную, — это преступление, считал Тор.

Через полсекунды Тор принял решение: он поднимется туда сам. Если идти по туристской тропе, то еще до захода солнца он будет держать Кэм в объятиях. Счастливая улыбка скользнула по его губам, и он направился к поляне, где весь день пасся его Пегас.

Тор во весь опор поскакал к ранчо. Приехав домой, он торопливо уложил в седельные сумки теплую одежду, бутерброды, фрукты, наполнил одну флягу водой, другую — брэнди, взял спальный мешок и фонарик; сопровождаемый добрыми насмешками Ната, побросал сумки в джип.

— Не беспокойся, сынок, я разберусь со всеми делами здесь. А ты разбирайся там.

— Я взял радиопередатчик — на случай, если тебе понадобится связаться со мной насчет браконьеров. Еду на джипе: не хочется оставлять Пегаса на всю ночь у подножия горы.

— Не думаю, что так уж необходимо вмешиваться в твою личную жизнь с разговорами о браконьерах. Поезжай, сынок. Ты тратишь время, а солнце вот-вот сядет.

…Оставив джип у горы, Тор начал подъем по извилистой тропинке. Вверх — вниз, вверх — вниз; спуски становились все короче, а подъемы — все круче. Вскоре он стал задыхаться от быстрой ходьбы. Заметив густую паутину на ветках, обрадовался: значит, здесь не ходят медведи. Однако хорошо, что захватил с собой ружье: мало радости — оказаться безоружным один на один с хищником или со змеей.

Несмотря на трудности пути, он не мог не восхищаться пейзажем. На скалах, древних, как сама Земля, мерцают красные, розовые, пурпурные отблески заходящего солнца. Воздух чистый, бодрящий; к запахам леса примешивается аромат дикорастущего табака, которым зарос весь Кинникинник.

Тор глубоко вздохнул и улыбнулся. Скалы, воздух, деревья, ручейки — все было родным для него. Он был частью этой земли. Здесь, в пустынной дикой местности, он чувствовал себя как дома. И каким героем он ощущал себя подсознательно! Старинным рыцарем, что едет спасать свою даму. Мысли его сконцентрировались на награде, которая ожидала его на расстоянии приблизительно в две тысячи ярдов. Кэм будет приятно удивлена. Они останутся одни. Совсем одни…

Тор остановился, отхлебнул глоток воды из фляжки, вытер пот со лба и присел отдохнуть на камень. Он был немного не в форме для таких прогулок. Сбросив тяжелые сумки, он сделал несколько резких движений рукой, чтобы восстановить кровообращение в ноющем плече. Начали болеть и ноги. Бедная Кэм! У нее наверное ноет все тело. Надо было захватить с собой аспирин. Ну ничего, глоток брэнди снимет усталость и… Ой! Его руку словно обожгло огнем. Он попытался рассмотреть, что случилось, и понял, что уже совсем стемнело. Сняв с пояса фонарь, Тор зажег его и обнаружил нескольких больших рыжих муравьев.

Тор смахнул насекомых и побрызгал водой на укушенные места. Руку жгло. Вспомнив совет Ната, он залепил ранки грязью и хотел еще полить водой, но тут на помощь пришла сама природа: пошел дождь. Однако это оказался не благотворный моросящий дождичек, а настоящий ливень, стена обрушившейся с неба воды. К счастью, стихия бушевала всего каких-нибудь пять минут.

Тор полотенцем просушил волосы, выжал рубашку и попытался немного отжать насквозь промокшие джинсы. Слава Богу, седельные сумки и спальный мешок непромокаемые, и когда он доберется до Кэм, то сможет переодеться в теплую сухую одежду.

Кэм! Боже мой! На ней ведь только дурацкий костюм дикарки! Тор перекинул сумки через плечо, направил фонарик на тропинку и двинулся дальше. Он чуть не бежал, представляя себе, как она там дрожит от холода.

Склон стал каменистым и неровным: ни травы, ни земли, чтобы впитать дождь. Известняковые валуны были гладкими и мокрыми, а его кожаные ботинки — старыми и скользкими. Не успел он осознать это, как потерял равновесие и покатился вниз по склону. Прокатившись около двухсот ярдов, шлепнулся в грязь; сверху посыпались мелкие камешки, сшибленные им же, когда он пытался удержаться на склоне.