Джил Шелвис - Маргаритки в раю

Зак чуть не подскочил.

— Ханна!

Она подняла голову.

— Это означает «продолжай» или «мне неприятно»? Понимаешь, я ведь сама изобретаю все это, по ходу дела.

Возможно, он сумел бы ответить, но тут она еще раз наклонила голову. А затем ее склоненное к нему лицо замерло, словно бы в нерешительности, щекоча и опаляя дыханием.

Он застыл, беспомощно устремляясь к ней.

— Пожалуйста, — вырвалось из груди Зака, хотя и он сам толком не понимал, о чем молит. Он не рассчитывал на продолжение и, собрав последние силы, запустил пальцы в волосы девушки, намереваясь ее оттолкнуть.

Но Ханна продолжала, и Заку показалось, что он сейчас потеряет сознание. Изнемогая под ее ласками, он издавал хриплые, резкие звуки, содрогаясь в мучительно-сладких судорогах, пока его не сотрясло мощное, последнее, завершающее содрогание.

Не помня как, они добрались до гостиницы, а потом и до комнаты Ханны. Едва очутившись там, они бухнулись в постель, вытащили пачку презервативов и опять кинулись друг к другу.

А потом — опять.

Наконец, уже под утро, любовники уснули как убитые.

Их разбудил телефон.

— Извини, ласточка, — услышала Ханна в трубке голос Алекс. — Прости, что беспокою так рано, но тут спрашивают Зака.

Сознание Ханны с огромным трудом возвращалось к реальности. И не только из-за крайнего утомления: Зак держал ее в объятиях и крепко прижимал к сердцу, тормозя всякий мыслительный процесс.

— Он с тобой? — спросила Алекс.

О да, он был с ней. Во сне он умиротворяюще посапывал ей в ухо, и кольцо его рук будто защищало, охраняло Ханну от всех невзгод на свете.

— Со мной, — улыбнулась она.

— Звонит его капитан. Я решила, что должна тебе сообщить.

Его капитан. Его служба. О господи!

— Ох!

— Да уж, вот так! — Алекс ухитрилась выразить в этих коротких словах всю свою печаль, все сожаление и всю досаду. — Скажи ему: первая линия.

Ханна вручила трубку Заку.

Он хмуро и неприязненно воззрился на телефон, будто перед ним была ядовитая змея.

— Меня?

— Со службы.

Зак взял трубку.

В эту секунду Ханна отчетливо поняла: ее маленькая романтическая интерлюдия окончилась.

Зак действительно уезжал.

Я должна ему верить, думала Ханна спустя два дня.

Два томительно долгих дня после расставания.

Окажись Ханна на месте Зака, она улизнула бы, не попрощавшись, чтобы избежать этих последних мучительных мгновений.

А они действительно были мучительны.

Зак не торопясь, молча и сосредоточенно собирал вещи, глаза у него были серьезны и печальны. Ханна слушала его объяснения насчет того, что на ближайшую ночь намечается крупный рейд, что в подразделении не хватает людей и что они не стали бы отзывать его на два дня раньше, если бы отчаянно в нем не нуждались.

Ханна смотрела вслед удаляющейся машине, притворяясь, что сердце в ее груди не застыло, не окаменело. Притворяясь, что Зак ей совершенно безразличен.

Несколько раз после отъезда Зак пытался до нее дозвониться, и всякий раз Ханна ухитрялась отсутствовать — пожалуй, намеренно. Услышь она его голос, это могло бы пробить, разрушить стену ее благословенного оцепенения.

На третий день посыльный принес вазон живых маргариток.

«Поговори с ними, будто говоришь со мной, — гласила приложенная записка. — С любовью, Зак».

С любовью.

Как Ханна и предполагала, благословенная глухота покинула ее.

Едва добравшись до своей комнаты, она дала волю чувствам. Они высвобождались долго и мучительно. Потребовалось немало времени, чтобы избавиться от накопившейся на сердце тяжести и прийти в себя.

В дверь тихонько постучали, но Ханна решила не открывать. После острого приступа жалости к себе у нее не оставалось сил на разговоры.

Стук последовал снова, на сей раз более энергично, и в следующий момент Тэра и Алекс шумно ввалились, заполняя собой всю комнату.

— Там же было заперто, — растерянно пробормотала Ханна.

— Любовь одолевает все, — заявила Тэра, плюхаясь на кровать. — Даже запертые двери.

— И не только любовь. — Алекс потрясла в воздухе связкой ключей и тоже уселась на кровать. — О, Ханна, не прогоняй нас. — Слезы выступили у нее на глазах. — Мы тоже по нему скучаем.

И тут начались общие всхлипывания, в ход пошли носовые платки. Но, шмыгая носом, Ханна вдруг точно поняла, что делать.

Возможно, она всегда это знала.

— Я люблю вас, девочки, — мягко сказала она. — Вы мои самые близкие подруги, и вы моя семья.

— Но ты уезжаешь, — стиснула руки Тэра, а глаза ее вновь наполнились слезами. — Ведь так?

— Я должна это сделать, — прошептала Ханна. Она посмотрела на Алекс, немного волнуясь и одновременно преисполненная странного внутреннего спокойствия. — Я его люблю. Я должна ему это сказать.

— Он тоже тебя любит.

— Я не могу знать наверняка, — покачала головой Ханна. — Если это так и если он захочет, я там останусь. Я не могу иначе.

— Я тебя понимаю, — дрожащим голосом произнесла Алекс, горячо прижимая к себе Ханну, — потому что тоже его люблю. Поезжай и будь счастлива. Мы останемся здесь и будем работать вместо тебя.

— Да, да, не теряй времени, — подхватила Тэра. — Мы справимся с делами.

Теперь, когда Ханна приняла решение, сердце у нее радостно застучало.

— Да, но… как же мне ему сказать?

Алекс рассмеялась.

— Вот это как раз самое простое! Поезжай, найди его и… и все ему выложи. Просто скажи — да и все.

Почему она до сих пор не догадалась так поступить? А он?

Он никогда не пошел бы на это, вдруг отчетливо поняла Ханна, никогда не осмелился бы просить ее пожертвовать ради него всем, что составляло основу ее жизни.

— Обвяжи себя красной ленточкой, и пусть тебя доставят к его порогу, — предложила Алекс.

— Или проберись украдкой в его постель и подожди там, — сказала Тэра.

— Или выскочи из праздничного пирога у него в участке!

Ханна не могла не рассмеяться.

— Пожалуй, я придумаю что-нибудь по собственному вкусу. Но все равно спасибо.

Зак продержался примерно день. Намеченная на ночь полицейская облава последовала без промедления и прошла без сучка без задоринки.

Но затем, как и следовало ожидать, он получил новое задание, связанное с еще большей конспирацией, чем прежде. И тогда что-то внутри него сказало «нет».

Он просто не мог заставить себя это сделать.

Он постарался получить перевод куда-нибудь ближе к Авиле, а может, даже и в сам город. Вакансии были крайне немногочисленны, но с имевшимися у него связями и полученными от начальства рекомендациями Заку удалось получить место помощника шерифа.

Никаких заданий под чужой личиной, ни дня вдали от дома! Жизнь, в которой будет место для любви, для семьи. Зак не мог и не хотел ждать. Он сдал свое жилье внаем новому офицеру. Несколько раз звонил в гостиницу «Норфолк», но всякий раз не заставал Ханны. Что, впрочем, было не так уж плохо. Он не хотел по телефону сообщать ей об этом важном шаге.