Мэг Кэбот - Королева сплетен выходит замуж

- Она вообще когда-нибудь спит? - интересуется Чаз.

- Она, как робот, - говорит Люк. - Я никогда не видел никого, кто так много работает.

- Конечно, я много работаю, - говорю я, распахнув свою сумочку и ища в ней маленькое зеркальце. - Это июнь! Как вы думаете, что произойдет в июне? Вот когда люди женятся. Нормальные люди, я имею в виду, которые на самом деле говорят о том, когда собираются вступить в брак, а не избегают эту тему, как бомбу замедленного действия, которую мы должны были обезвредить, Люк. Я работаю с двадцатью платьями в одно и то же время. Я пытаюсь сделать себе имя, вы знаете. В одиночку, могу добавить, так как мой начальник болеет последние полгода. И то, что вы, ребята, говорите, что у меня круги под глазами, и я работаю слишком много, абсолютно не помогает!

- Лиззи, - говорит Чаз. Я вижу, как он смотрит на меня из-за компактного зеркальца, которое я держу, чтобы проверить есть ли круги под глазами. - Я просто дразнил тебя. Ты выглядишь прекрасно . Как всегда.

- Действительно, Лиззи, - говорит Люк. Он берет другую устрицу и проглатывает её, не жуя. - Что случилось с твоим чувством юмора?

- Она ужасно солипсистичная, не так ли? - слышу я ворчание Валенсии, хотя не знаю, что она имеет в виду. Позже я должна обязательно узнать, что значит слово"солипсизм"

Я чувствую, слезы в уголках глаз. Я не знаю, что случилось со мной. Но я знаю, что я хочу убить всех за столом. Действительно хочу.

Начиная с Валенсии.

- И единственная причина, по которой я не говорю о свадьбе, - продолжает Люк, - это то, что ты всегда очень переживаешь, когда я это делаю. Я знаю, твоя семья хочет, чтобы все прошло у них дома. Я также знаю, что ты лучше умрешь... но не сможешь представить, как сказать им это. Так что я подумал, что мне будет лучше оставить эту тему, пока ты не разберешься в себе. Вот и все. Это не значит, что я больше не собираюсь на тебе жениться или что-то подобное, ты - глупышка.

Люк вытягивается, притягивает меня к себе, и целует меня в лоб. Я все еще пристально смотрю на поверхность стола. Я боюсь, что, если я подниму взгляд, то все увидят слезы — и позор — в моих глазах.

Я не могу поверить, что я хотела убить его.

Но я до сих пор хочу этого.

Я даже не знаю почему. Или что со мной не так. О Боже.

Что со мной случилось ?

- Ой, - говорит Чаз о поцелуе. - Это так мило.

- Заткнись, Чаз, - говорю я, все еще стараясь избежать встречи с чьим-нибудь взглядом.

- Да, заткнись, Чаз, - говорит Люк. Он улыбается снова и приступает к следующей устрице.

- Так значит, в сентябре, - говорит Валенсия. - Это же довольно скоро?

- Я не уверена насчет сентября, - говорю я, роясь в кошельке снова. Я ищу блеск для губ. - Я должна доделать несколько платьев в сентябре. Я не знаю, будут ли они готовы вовремя … уже не говоря о моем собственном платье. - Слова “мое собственное платье” отдаются болью в животе. Если бы я до этого не выпила вина, то думаю, все бы прошло.

- Лиззи, - осторожно говорит Люк.

- Ну, что ты хочешь от меня, Люк? - спрашиваю я, не заботясь о том, что мой голос звучит раздраженно. - Я просто хочу сказать, что дела идут замечательно в ателье и, если все будет хорошо, то сентябрь будет очень занятым месяцем...

- А когда у тебя будет не слишком занятой период? - хочет знать Люк. - Кажется, мы с тобой уже не так часто и видимся.

- Ну, ты и сам совсем не Мистер Доступность, принимая во внимание работу в Париже этим летом, - огрызаюсь я.

- Эй, ребята, - говорит Чаз, - разве мы не можем ладить друг с другом?

- Я согласился на эту работу ради нас, - говорит Люк. - Чтобы оплатить свадьбу.

- О, ну да, - говорю я. - Ту свадьбу, которую мы, по-видимому, устроим в твоем доме. С виноградом. Место и выпивка уже оплачены. Сколько это могло бы стоить? Прекрати использовать свадьбу, как предлог для твоего отъезда.

Люк смотрит на меня.

- Эй, - говорит Люк, выглядя уязвленным, - С чего это ты?

Правда в том, что я не знаю. Я правда не знаю. Просто слова сами вылетают.

И я ничего не могу сделать, чтобы забрать их обратно.

Но в этот раз, мне действительно не хочется за них извиняться.

- Приходило ли тебе в голову, - спрашиваю я вместо этого, - что мне скорее захочется небольшую свадьбу, которая не потребует от моего жениха работать все лето во Франции, чтобы ее оплатить?

- Это действительно то, чего ты хочешь, Лиззи? - спрашивает Люк с долей язвительности в голосе. - Потому что я думаю, это можно организовать. Я думаю, твоя мама уже сказала, что мы сможем провести свадьбу на заднем дворе дома твоей семьи с твоими сестрами, борющимися за право сделать самое липкое желе или что-то еще и твоей бабушкой, падающей в обморок на лужайке для игр.

На секунду, все застывает. Я глотаю воздух.

Затем Чаз стонет, спрятав лицо в ладони:

- Скажи, что ты не это имел ввиду, парень.

Но Люк только смотрит на меня через стол с вызывающим выражением. Он не отступит.

Как и я.

Потому что я знаю, что происходит со мной. Я точно знаю, что происходит со мной.

И я устала от того, что со мной происходит. Я больше не могу.

Я схватила сумку, что бы быстрее выйти из-за стола, и говорю:

- Ты даже не знаешь мою семью. Потому что за все это время, ты еще даже не удосужился приехать ко мне домой, чтобы встретиться с ними.

Выражение лица Люка несколько утратило свое пренебрежение.

- Лиззи, - говорит он. - Послушай...

- Нет, - я ткнула сильно мозолистым пальцем ему в лицо. У меня, возможно, не такой хороший маникюр, как у Валенсии, но, держу пари, мои пальцы сделали намного больше кружев, чем ее когда-либо. Я заработала эти мозоли на своей заднице. И я чертовски горжусь ими. - Никто не имеет права оскорблять мою бабушку. Особенно, если он даже не встречался с ней.

- Лиззи, - раскаивается он, - Я...

- Нет, - прерываю я его. Я едва вижу его, из-за слез, застилающих глаза все вокруг мутное. Но я надеюсь, что он не видит их. - Если ты так думаешь о моей семье, Люк, почему бы тебе просто не жениться на себе? По крайней мере, в этого человека ты влюблен.

Ладно, не самый остроумный ответ. Но это все, что я могу придумать в пылу момента со слезами.

Я вижу поднятые брови Чаза - он, как и я, потрясен моей вспышкой. Валенсия не может поднять взгляд от своего бокала - ей так неловко на меня смотреть. Но я не могу отступить сейчас. Я не хочу отступать. Вместо этого я поворачиваюсь на пятках и гордо покидаю помещение, игнорируя Люка, когда он встает и говорит:

- Лиззи. Лиззи, хватит.

К счастью, мимо меня проносится официантка с огромным подносом, преграждая ему путь, и я спешу вниз, на выход, к улице Перри... где вытянулся вдоль тротуара черный лимузин, я останавливаюсь как раз у кабины, чтобы, махнув рукой, остановить такси. Когда я смотрю поверх лимузина в надежде заметить машину с надписью "Такси", мигающее фарами, что значит, оно свободно, одно из задних тонированных стекол лимузина опускается, и знакомый голос зовет: