Элизабет Лоуэлл - До края земли

– Значит, близнецы и мать, да? – удивился он, почему это звучит так знакомо. Но ведь все несчастные истории похожи одна на другую.

– Да. Если не считать моего дома. Я не в состоянии ежемесячно платить за аренду, пока в январе не внесу последнюю плату за обучение близнецов.

– А не утонешь?

– Нет, я хорошо плаваю. – Она погрузилась еще глубже в ласкающую теплую ванну. – Я влюбилась в свой дом шесть лет назад. А полгода назад его выставили на продажу. Если я не успею купить его до января, он будет продан, а мне останется лишь тосковать о нем.

– Ты взяла кредит?

– Шутишь? Я работаю только на себя, и банки ненавидят меня.

– Как же ты получила деньги? Ограбила один из ненавидящих тебя банков?

– Нет, я просто увеличила свой рабочий день с двенадцати до шестнадцати часов.

Трэвис рассмеялся.

– Если тебе не хватает семи дней в неделю, попробуй работать по ночам, так что ли?

– Я так и делаю.

– Работаешь по ночам?

– Конечно.

– Неужели деньги так важны для тебя?

На этот раз Кэт заметила его саркастический тон, открыла глаза и увидела, что губы Трэвиса вытянулись в тонкую полоску, а на лице запечатлелись раздражение и досада.

– Тебе бы нож в зубы, и ты был бы точь-в-точь Синей Бородой.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– На какой?

– Насчет денег.

Кэт посмотрела на него так, будто он проявил такую же непрактичность, как и ее мамочка.

– Конечно, деньги имеют значение.

– Не для всех.

– Деньги не важны только для тех, у кого они уже есть.

– Возможно. Но, наверное, есть люди, вполне счастливые и без денег.

– Им не надо оплачивать мои счета.

– И тебя, конечно, очень обрадовало бы, если бы какой-нибудь хороший старый мальчик оплатил твои счета.

Кровь закипела в жилах у Кэт, когда она заметила легкое пренебрежение в голосе Трэвиса.

– Не беспокойся, мальчик Трэвис: я не собираюсь просить у тебя в долг.

С этими словами она выскочила из ванной. Повинуясь стремительному и внезапному порыву, Кэт вбежала в дом, подхватила свое фотооборудование и открыла дверь на лестницу, ведущую к берегу.

Но не успела она сдвинуться с места, как сильные руки захлопнули дверь у нее перед носом и сильные руки преградили ей путь.

Кэт чувствовала сзади горячее дыхание Трэвиса.

– Открой дверь, – потребовала она.

– Ты дрожишь, возвращайся в ванну.

– На улице теплее.

– Кэт, не надо.

– Выпусти меня!

Трэвис видел, что она дрожит от возмущения. Даже если у нее нет гроша за душой, сейчас она не возьмет у него ни цента.

– Я не хотел тебя оскорбить, – тихо сказал он. – Но таков закон жизни.

– Только не моей! Я сама зарабатываю себе на пропитание.

Кэт разозлилась не на шутку, и это свидетельствовало о том, что Трэвис затронул очень болезненный вопрос. Он от души желал верить в то, что она не собиралась выпрашивать у него денег. Трэвис ощущал внутреннюю потребность верить ей.

До этого момента он и не представлял, что деньги стали для него тюрьмой, в которой ему весьма неуютно.

– Я не привык иметь дело с такими женщинами, как ты.

–Уверена, что ты вообще не привык к женщинам. С твоими манерами женщин арендуют на четверть часа. А теперь, Трэвис, открой дверь.

Кэт ожидала всего что угодно, но только не ироничного смеха. От этого смеха она снова затрепетала, ибо в нем были нежность и теплота.

– Ты всегда царапаешь до крови своими коготками? – полюбопытствовал Трэвис.

Кэт поморщилась от боли в ноге. В горячей воде рана очистилась, но еще не до конца. Несмотря на сильную усталость, Кэт решила осуществить то, что задумала.

– Игра кончилась, Трэвис, независимо от того, во что ты играл.

– Я не…

– Несомненно, играл, – резко оборвала его Кэт. – Ты нашел кошечку и клетку, а потом начал заталкивать острые иголки сквозь прутья, желая понаблюдать, как кошка будет царапаться и плакать. Это позволяет тебе ощутить свою силу, а кошка… – Она пожала плечами. – Черт возьми, а кого волнует, каково кошке? Это же просто животное, а ты – человек.

Кэт увидела, как Трэвис сжал кулаки. Под его загорелой кожей перекатывались мышцы.

Не двигаясь, она ждала, когда Трэвис отпустит ее.

– Не бойся, – сказал он. – Я не причиню тебе вреда.

– Знаю.

– Откуда? – Трэвис посмотрел на свои кулаки.

– Я догадалась об этом так же, как и о том, что тебе можно доверить мои фотоаппараты. Почему-то мы пугающе хорошо знаем друг друга, а из-за этого воспринимаем бестактное высказывание гораздо… болезненнее.

– Кошка в клетке, – прошептал Трэвис. – Хотел бы я знать, кто оставил у тебя такие шрамы.

– Поверь, знакомство с ним не доставило бы тебе удовольствия. Он несимпатичный мальчик.

Постепенно кулаки Трэвиса разжались, и он длинно выругался.

Впервые Кэт обратила внимание на тонкие шрамы покрывающие пальцы Трэвиса. Одни из них были совсем свежими, а другие появились так давно, что стали почти незаметны на загорелой коже. Интересно, какая работа оставила такие паучьи метки и что за особа нанесла ему невидимые, но куда более глубокие раны.

– Неужели, он был таким плохим? – спросил Трэвис.

– Мой бывший муж?

– Тот мальчик, который засадил тебя в клетку и мучил?

– Думаю, немногим хуже той самки, что перессорила тебя с половиной человечества.

– Полагаешь, это сделала женщина?

– Самка, – уточнила Кэт. – Уверена в этом. К сожалению, мало кто умеет доброжелательно и внимательно относиться к противоположному полу.

– И ты?

– Конечно.

– Когда же начнешь учиться этому?

Кэт ничего не ответила, и постепенно стала успокаиваться. Плечи ее опустились: она больше не могла бороться с Трэвисом и со своими воспоминаниями.

Опустив сумку с фотоаппаратами на пол, Кэт прислонилась лбом к закрытой двери и только тогда заметила, что стоит в большой луже розовой воды.

Трэвис, тоже заметив это, снова подхватил Кэт на руки.

– Но…

– Успокойся, – оборвал ее Трэвис. – Я только перебинтую тебе ногу. Если захочешь после этого уйти, не буду задерживать.

На этот раз Трэвис усадил ее в ванной комнате, окрашенной в тона лаванды, лимона и фуксии. Его загорелая широкая спина выглядела настолько неуместно среди всего этого пастельного великолепия, что Кэт не сдержала улыбки.

Но когда Трэвис коснулся ее ноги, улыбка исчезла.

– Болит? – мягко спросил он.

Кэт стиснула зубы.

– Придется потерпеть. Нужно очистить рану от песка. Может, сделаешь это сама?

Кэт согнула правую ногу в колене и осмотрела ступню. На ней оказалось несколько порезов, к счастью, неглубоких, иначе пришлось бы зашивать. Однако обработать их самой Кэт не удалось бы. Она разогнула ногу, предоставив возможность Трэвису заняться ею.

Налив в таз теплой воды и дезинфицирующего раствора, он опустил туда ногу Кэт, вышел из ванной и вскоре вернулся с темно-синим халатом в руках. Накинув его на плечи Кэт, он сел на пол и взял в руки ее порезанную ногу.