Джуди Спенсер - Рабыни рампы

- Боже мой, теперь я узнаю вас, простите меня, - расстроенная дама протянула ей книжку. - Не окажете ли любезность?

"Желаю удачи во всех начинаниях, - написала Карен. - С любовью, Долли Партон".

Дама была настолько смущена, что не осмелилась и взглянуть на блокнот до самого выхода. Там она оглянулась на Карен - в ее глазах сквозило недоверие.

- Неужели ты думаешь, что это на самом деле… - пытала она свою дочь.

Они слышали, как до самой Пятой авеню от души хохотала ее дочь.

В изумлении Лейк уставилась на Карен.

- Никогда не думала, что ты способна на такое. Я просто в шоке.

Карен посмотрела на нее невинными глазками.

- Ей только нужно было сказать: "Нет, я не узнаю вас". По-моему, я не вырывала у нее из рук блокнот.

- Ты невыносима, - фыркнула Лейк. - Я думала, что ты сперва покапризничаешь или по крайней мере изобразишь на лице праведное негодование. На твоем месте многие бы так поступили. Но ты была в своем амплуа.

Карен бросила на нее странный взгляд.

- Никогда не допускай ошибки и не считай, что люди, умеющие жить, меньше чувствуют, чем те, которые жить не умеют.

- Что ты имеешь в виду? - с нажимом произнесла Лейк.

- Ладно, оставим, - Карен потягивала чай из чашки. - Это неважно.

Они обе решили оставить эту тему.

Лейк, пошарив рукой среди лежавших у ее ног пакетов, вытащила из кучи один.

- Это тебе. Нет, сейчас не открывай. Дождись нашего возвращения в отель.

Карен с любопытством взирала на пакет, стараясь приоткрыть уголок, - что там?

- Это тебе на вечер, а если ты намерена разбить то, что в коробке, то тогда я сама ее понесу, - она начала надевать пальто. - Ты ослепишь этого маленького чудака.

- Ослепление - это по твоей части, - возразила Карен. - Я никого не ослепляю. Боже, мне совершенно не нужен этот вечер. Я не в той команде.

- Джон Эллисон будет тобой очарован, - сказала Лейк, складывая свертки и пытаясь рассчитать, какую сумку в какой руке нести.

Карен пожала плечами, стараясь казаться абсолютно безразличной, хотя это ей не совсем удавалось. Она прекрасно знала Джона Эллисона. В каждой школе, в каждом колледже, в каждой конторе был свой Джон Эллисон. Этот парень всегда поступал правильно, он никогда не был ублюдком до конца и мог состроить такую улыбку, на которую попалась бы сама мать Тереза. Этого парня любили все девушки, и никто из них не мог похвастать одержанной победой. За исключением той девушки, которая проголосовала за Лучшего человека года в своем календаре, и такие отношения длились только до того момента, пока она не остановила своего взора на английском студенте, прибывшем в их страну по обмену. Да, Карен знала Джона Эллисона, и такие парни, как он, всегда заставляли ее чувствовать себя невидимкой.

- О'кей, - сказала она себе. - Можно пожертвовать одним вечером.

- О чем ты бормочешь? - с улыбкой спросила Лейк. - Ты ругаешься про себя, как невоспитанная дама. Пошли найдем такси. Хочу немного отдохнуть до начала шоу.

Джон Эллисон не отличался особыми успехами в средней школе, если не считать, что он постоянно курил марихуану и без конца попадал в различные переделки. Школа для него была отчаянной скукой, все вокруг шло насмарку, ему предстояло жить и умереть в Хайленде, небольшом городке неподалеку от Нью-Йорка, где он прожил всю свою жизнь. Он был младшим из шести детей в семье, и ко времени его появления на свет родители его основательно поизносились. Им заранее был известен любой трюк, который он намеревался выкинуть, и у них не было настроения наблюдать за различными вариациями. Они уже порядком устали от проталкивания пяти своих чад, не блещущих талантами, по ступеням образования: курсы игры на гитаре, религиозное обучение, колледж. Они без обиняков объяснили Джонни, что если он намеревался кем-то стать в этой жизни, то должен позаботиться сам о своем образовании и обо всем прочем в этом роде. Джонни нашел работу на заправочной станции и вообразил, что на этом заканчивается вся жизнь и все время, отпущенное Джону Эллисону. Он слишком поздно родился, и к тому же не в той семье. Он приторговывал марихуаной - нет, небольшой бизнес, просто чтобы раздобыть денег на покупку кроссовок "Адидас" и пойти с девушкой на вечерний сеанс в кино. У него были длинные сальные волосы, и, как только у него начала расти щетина на лице, он отрастил бороду. Когда он появлялся в городе, то большинство добропорядочных граждан старались держаться от него подальше. Он был юным хулиганом, и общение с ним грозило бедой. В последнем классе к нему как нельзя лучше подходила фраза в календаре: "Это человек, по которому тюрьма плачет".

Когда ему исполнилось девятнадцать, Джонни по-прежнему качал бензин, продолжая и другой свой маленький бизнес. Один из его приятелей но школе, парень с головой, уговорил Джонни отправиться вместе с ним в город. Требовались исполнители для какой-то "мыльной оперы", и они отправились на прослушивание - ведь не прокаженные же! Чем черт не шутит, соглашался с приятелем Джонни, во всяком случае, этот день станет немного другим, не похожим на все остальные.

Они вошли на площадку с нечесаными волосами, в обычных форменных куртках и джинсах. Устроители, само собой разумеется, не намеревались встретиться с Марлоном Брандо. Им нужен был молодой, миловидный, слегка хулиганистого вида парень, но такой, который не представлял собой угрозы для общества. Элби Вейс, персональный менеджер на одном из прослушивании, в котором они принимали участие, внимательно следил за кандидатами. У него было полно друзей в этом бизнесе, и к его мнению прислушивались. Он не спускал глаз с Эллисона.

- Благодарим вас, - бросил кто-то Джонни. - Мы вам сообщим.

Лицо у Джонни комично упало.

- Полный провал, - искренне сокрушался он, возвращая сценарий. - Но я здесь впервые, я просто не умею этого делать. Очень жаль, в общем, мне вставили свечу…

- Не расстраивайся, - успокаивала его распорядительница, юная, но не очень привлекательная девушка.

Джонни слушал ее улыбаясь.

Она вся растаяла. Та женщина, которая проявляла равнодушие к актерскому горю, в глазах Элби превращалась в пустое место. Менеджер сразу увидел то, что требовалось увидеть. Он остановил Эллисона с приятелем в коридоре.

- Эй, ребята, - крикнул он, пыхтя и преодолевая сопротивление своего грузного тела, не желавшего, несмотря на все его усилия, переходить на бег. - Послушай, молодой человек, хочешь стать актером?

Джонни с другом переглянулись.

- Я тебе говорю, - Элби указал на Джонни. - Хочешь стать актером? - повторил он.

- Само собой, - рассмеявшись, ответил он. Мне уже до чертиков надоело качать бензин в этом вонючем городке.

Элби подошел к ним ближе, все еще немного пыхтя.

- Отлично. Вы мне понадобитесь на несколько дней здесь, в Нью-Йорке. Можете остановиться у меня.