Лариса Кондрашова - Любовный напиток в граненом стакане

Она осеклась, виновато взглядывая на Дашу.

— Думаешь, предательство можно просчитать заранее? — усмехнулась та.

— Я думаю, можно, — горячо зачастила Олеся. — Если человек честен по натуре, если...

— Подожди, — поморщилась Даша, — неужели любовь мужчины к женщине зависит только от его порядочности? А если он просто влюбится в другую?

— Если порядочный, не влюбится, — упрямо заявила Олеся. — Он будет знать, что у него есть жена, и просто не станет заглядываться на других женщин!.. Я вообще не понимаю, почему ты защищаешь своего Виктора!

— Я защищаю? — удивилась Даша.

И тут же поняла: а ведь и правда защищает. Глупо, конечно, но она все время ищет оправдания для него, потому что если не оправдывать... то как жить?! Если посмотреть вот так, как Олеся, со стороны, на то, как теперь живет Даша, то ее и в самом деле стоит пожалеть. Или осудить. Живет с мужем только потому, что он по-крупному заглаживает свою вину: салон, машина... Она чуть было не сказала: поездка на Мальдивы. И пригорюнилась.

— Ты права, у меня уже голова кругом идет. Рассказываю себе сказки, уговариваю не делать необдуманных поступков...

Так же с грустью она подумала о том, что и Олеся себе их рассказывает. И сама себе постоянно противоречит. Как же так, она верит и в приворот, и в порчу, но при этом считает, что уж ее-то такая пакость обойдет. Говорят, готовься к худшему, а лучшее само придет. Но кто из молодых женщин захочет к плохому готовиться? Особенно когда влюблена...

— То есть ты имеешь в виду: взять и уйти? — осторожно поинтересовалась Олеся. — Конечно, это было бы глупо, у вас семья, дочь...

Впрочем, последнюю фразу она произнесла как-то неуверенно, и ясно было, что подруга не считает, будто это такие уж весомые аргументы.

— Я не знаю, — вздохнула Даша. — Жить без любви, как выяснилось, не так уж и трудно. Представь мысленно, что твой муж — просто необходимый элемент благополучной жизни, и иди себе дальше. Говорят, многие женщины мне завидуют...

— Конечно, завидуют. Те дуры, которые не знают, как ты мучаешься. Думаешь, я и в самом деле поверила, будто ты из-за машины решила сохранить семью? Или из-за ребенка.

— Затертая фраза, да? Причем обычно произносят ее женщины. Она позволяет оправдать их всепрощение и отсутствие гордости... Вот и я тоже...

— Дашка, перестань! А то еще немного, и я тоже расплачусь. Ты как будто оправдываешься. Ты никому ничего не должна. Хочешь — живи, не хочешь — уходи. Главное, никого не слушай.

— Что-то мы все обо мне да обо мне. Тем более что у меня в жизни ничего нового, а ты скоро замуж выйдешь. На свадьбу-то позовешь?.. Я очень за тебя рада. Так хочется, чтобы хоть кто-то был счастлив. Ты прости меня! — Она закрыла глаза руками и расплакалась.

— Что с тобой, Дашенька? — испугалась Олеся. — Это я сегодня с утра ехидничаю. Вот и тебя покусала ни с того ни с сего! Какая-то тревога меня точит. Понимаешь, настолько все у меня хорошо, что даже страшно!

— Вот глупая, — улыбнулась Даша, вытирая платком слезы. — Нашла чего бояться, счастья!

— Ну а ты чем недовольна?

— Тем, что вдруг стала превращаться, в стерву. Столько лет жила в согласии с собой, а тут вдруг почувствовала, будто поселилась во мне какая-то ведьма. Решила жить только для себя. Нет, конечно, и для дочери тоже, куда же без Лады, но в остальном — только для себя. В смысле, захотела чего-нибудь и добилась. Какими средствами — не важно.

— Так ты хочешь сказать, что и машину... — Олеся запнулась.

— И машину. Знала, на что шла. Все рассчитала: поняла, что Виктор вдруг захотел во что бы то ни стало сохранить семью, и сыграла на его чувстве виноватости, и подлизалась... Говорила: «Солнышко!» Сюсюкала, как прежде. Но в былые времена я это от души делала, а теперь нарочно, с расчетом... И от этого на душе просто мерзко.

— Брось, Дашка, ты — и вдруг с расчетом. Да умеешь ли ты рассчитывать?

— Выходит, умею, — понурилась Даша.

— А что ты еще хочешь? — спросила ее Олеся.

— Наверное, того, чего не вернуть. Честности, что ли. Чтобы самой себя не стесняться.

— Да-а, — протянула Олеся, но вовсе не так, как в былые времена. Тогда она сразу загоралась Дашиными переживаниями, а теперь... Теперь она вся была в своих думах. Что ж, ее за это не осудишь.

— Лесь, а что там ты о тревоге говорила? Откуда она у тебя взялась?

— Не знаю, вроде часа три назад созванивались — все было хорошо. Я сказала, что иду в парикмахерскую, и мы перенесли нашу встречу на завтра.

— А ты уже думаешь, что до завтра не дотерпишь?

— Нет, — задумчиво проговорила Олеся, — он обычно звонит мне каждые полчаса.

— А сегодня подумал, что ты сидишь в парикмахерском кресле, и не стал тебя беспокоить. Скорее всего позвонит с минуты на минуту...

— Знаешь, Дашуня, погоди стричь, я все-таки ему сама позвоню. Чтобы уж зря не волноваться.

Она потянулась к сумке, достала мобильный телефон и быстро набрала номер. Некоторое время слушала, пока не сказала с чувством разочарования:

— Абонент временно недоступен... Что за чушь! Знаешь, я, пожалуй, пойду.

— Куда ты пойдешь, глупая! С недостриженной башкой!

— Какая уж тут стрижка! — почти простонала Олеся.

— Сделаем так, — решила Даша. — Еще две минутки потерпишь? А потом мы поищем твоего жениха. На моей машине. Это все-таки быстрее, чем даже на маршрутке. Как, кстати, его звать-то?

— Евгений, — жалко улыбнулась Олеся, безучастно наблюдая, как подруга заканчивает стрижку.

— Ну вот, еще минутку — подсушу тебя феном. Все-таки осень, опасно бежать с мокрой головой.

Она тщетно пыталась отвлечь Олесю, но та и вовсе замкнулась в своем беспокойстве.

Ее тревога была Даше непонятна. Мало ли, может, сидит где-то, где пользоваться мобильником неудобно. Может, пришел к себе и заснул. А телефон в куртке. Даша вон тоже порой не слышит, когда мобильный телефон звонит у нее в сумке...

— Одевайся!

Даша подтолкнула Олесю к вешалке, все же критически оглядев стрижку — кажется, все в порядке. И тихонечко вздохнула. Никто и спасибо не сказал мастеру за то, что она освоила новую модную прическу.

Заглянула на женскую половину парикмахерской: мама стригла клиентку.

— Мама, — сказала она, — будет спрашивать Виктор, скажи, что я повезла Олесю по ее делам.

— Виктор будет недоволен, — заметила Александра Сергеевна.

— Перетопчется! — рассердилась Даша. — Сказано, у подруги неприятности, и я должна ей помочь. Папа уже Ладу забрал из садика?

— Конечно, забрал, — хмыкнула мама. — Восьмой час вечера!

— А Виктор сам себя обиходит, не маленький.

— Ох, Даша, пробросаешься! — вздохнула Уварова-старшая.

— Не причитай! — не слишком почтительно прервала ее Даша, целуя в щеку. — Ну, мы побежали.

Подгоняемая Олесей, Даша мчалась по вечерним улицам, совсем забыв, что она еще начинающий водитель. Осознала лишь, когда обогнала какие-то «Жигули», едва не задев машину — хватило лишь нескольких сантиметров.