Джудит Майкл - Золотой мираж

Клер все еще хмурилась:

— Ты думаешь, что я изменилась.

— Ну, не по сути: ты все та же Клер, которую мы знаем и любим. Просто у тебя начинают появляться совсем другие мысли о деньгах, вот и все.

— Но я не чувствую, что я лучше кого-то другого только потому, что у меня есть деньги.

— Конечно, нет, и не будешь чувствовать, хотя так считают многие богачи. Просто ты… что за черт, я не, знаю, как это выразить…

— Это образ мышления, — сказала Ханна. — Когда у тебя не так много, ты думаешь о себе одним образом, и работаешь, и копишь, если можешь. Но как только у тебя заводятся деньги, ты уже думаешь о себе как о ком-то, кто их тратит, а не зарабатывает, а это огромная разница. Это значит, что ты и ощущаешь себя другой. Это гораздо больше чем то, что ты можешь покупать какие-то вещи; это касается того, как ты идешь по миру и чувствуешь, что принадлежишь ему всему, а не просто торчишь в одном его уголке.

— Мне это нравится, — отметила Джина. — Отлично. Это заключение из собственного опыта?

— О, я знаю о деньгах очень мало, — Ханна встала и начала понемногу подвигаться к своему чемодану, опасаясь, что для нее так и не наступит время распаковаться и устроиться. Но тут зазвонил телефон и ей пришлось повернуть к нему, чтобы ответить.

— Нет, — сказала она печально через какое-то время. — Я никогда не вкладываю средства в нефтяные скважины прежде чем лично не осмотрю их. Может быть, это звучит несколько странно, но значит, я такая эксцентричная особа. — Она повесила трубку и повернулась к Клер: — Я думаю, ты не против, что я вмешалась и сделала вид, что я — это ты?

— Вы не вмешались, вы пришли на помощь, — сказала Клер. — Я совсем не знаю самых азов инвестирования нефтяных скважин. Спасибо.

— Весьма изящно, — восторженно сказала Джина. — А это — из личного опыта?

Телефон снова зазвонил и снова Ханна скользнула к нему:

— Да… Нет, наш телефон работает превосходно. Было занято потому, что люди постоянно звонят и… нет, подождите, у меня появилась мысль. Нам нужен тайный номер. Вы можете отключить этот?

— Ханна, подожди-ка! — сказала Клер резко. Ханна поглядела на нее:

— Разве тебе не кажется это хорошей идеей? Зачем всем этим чужакам знать, где ты живешь и вторгаться в твой дом, лично или по телефону, когда ты даже не знаешь, кто они такие?.

— По мне, так это хорошо, — заметила Джина.

— Но если наши друзья захотят позвонить, они же не смогут отыскать номер, — сказала Эмма.

— Очень просто: ты заводишь маленькие карточки, на которых напечатан телефон, и рассылаешь их своим друзьям, — сказала Ханна. — А особым друзьям звонишь сама. Люди всегда так делают, тем более те, которые попались на глаза обществу. Клер! Что ты думаешь?

Клер и Эмма снова обменялись взглядами. Она продолжает одерживать над ними верх. Но Клер кивнула. Эта идея приходила и к ней в голову, немного раньше, но она так ничего и не сделала. Что плохого в том, что это сделает Ханна?

— Отлично, — сказала она. — Спасибо, Ханна.

Та просияла и повернулась снова к телефонному аппарату.

— Она просто тигр, — сказала Джина. — Вам не кажется, что скоро потребуется поводок для нее?

Клер рассмеялась:

— Может быть. Но, однако, я могу и привыкнуть к тому, что кто-то взял на себя все эти мелочи. Я только надеюсь, что других родственников, которым вздумается снизойти до нас, будет не слишком много.

— А в нашем новом доме будут слуги? — поинтересовалась Эмма.

— Слуги! — воскликнула Джина. — А разве они не исчезли в прошлом веке?

Эмма вспыхнула:

— Я хочу сказать — горничная, и кухарка, и тому подобное.

— Я не знаю, — сказала Клер. — Об этом я не думала.

— Идея-то неплохая, — сказала Джина. — Зачем тебе напрягаться?

— Дело сделано, — объявила Ханна, присоединяясь к ним. — Они не дадут мне нового номера, пока мы не сделаем всю бумажную работу, но я еще сказала им, что нам нужно две линии: это гораздо удобнее.

Она поглядела в лицо изумленной Клер.

— Я собираюсь распаковать вещи, это недолго, и мне нужно убрать их с дороги. А потом мы сможем подумать о завтрашнем дне. Нужно купить мебель, распланировать кухню… у меня столько идей о профессиональной, настоящей кухне. И потом, — она подняла голову и некоторое время созерцала Клер, — я думаю, моя дорогая, что тебе нужна новая стрижка.

— Мама сама себя стрижет, — сообщила Эмма.

— И очень мило это делает, — сказала Ханна. — Но мне кажется, пришло время кое-что изменить.

Снова Клер ощутила вспышку недовольства. Матери у нее не было уже тогда, когда она ходила в старшие классы, потому что родители умерли, один за другим через год, и уже давно она прекратила о таком мечтать. Теперь появляется Ханна, вмешивается, выступает вместо нее, иногда весьма раздражающим образом, но с пользой и ошеломительно быстро.

— И куда, ты думаешь, мне пойти стричься? — спросила она холодно.

Ханна в удивлении подняла бровь:

— Не имею понятия — я же чужая здесь, в Дэнбери. Почему бы нам не спросить у кого-нибудь?

— Симона! — крикнула Джина. — Клер, это отличная мысль; я думаю, тебе стоит попробовать. Спроси Симону: она должна знать такое место. Пришло время сделать что-нибудь потрясающее, элегантное.

— По-твоему шестьдесят миллионов долларов — это недостаточно потрясающе элегантно? — нервно спросила Клер.

— Это только начало, — сказала Ханна. — Конечно, это отличное начало, но деньги сами по себе еще ничего не значат: все дело в том, насколько умно ты будешь ими пользоваться. Ты можешь положить их все в банк, но тогда у тебя не останется ничего, кроме гарантий достатка. Гарантии это чудесно, я горячо верю в них, но у тебя с Эммой должны быть какие-то приключения, Клер. И начать нам надо с прически. Первый шаг к приключениям побольше и получше, какие они не будут. Но прямо теперь я хочу распаковать чемодан. Вопрос только где.

В молчании Эмма и Клер посмотрели друг на друга долгим взглядом.

— Занимай мою спальню, — сказала Эмма. — Я могу спать на кушетке.

— Нет, нет, моя дорогая, — воскликнула Ханна. — Это я должна спать на кушетке, я же, правда, такая маленькая.

— Это только до переезда, — сказала Эмма. — Давай. Это отлично. Мне хочется, чтобы все было именно так, пожалуйста.

— Ну… Ну что ж, это очень великодушно с твоей стороны, — Ханна встала и поцеловала Эмму в щеку. — Ты милая девочка и я благодарю тебя. — И толкая впереди себя чемодан, тем же способом, каким она внесла его в дом чуть раньше, Ханна отправилась в комнату Эммы и закрыла за собой дверь.

— Я думаю, она хороша, — сказала Джина, — по крайней мере, до тех пор, пока вам не надоест то, как она все объезжает.

— Мне она нравится, — сказала Эмма. Она увидела, как Клер приложила палец к губам и быстро показала глазами на дверь спальни всего в нескольких футах от них, и тогда она понизила голос до шепота: