Джудит Майкл - Золотой мираж

Джину охватило чувство триумфа. Они хранят их. Эти проклятые идиоты их сберегли. Засунули в шкаф и забыли. Так зачем беспокоиться о копиях? Я просто возьму их сама.

Она запихнула отчеты в сумку, к запискам и дискете, выключила фонарь и пошла обратно по лаборатории. Приблизившись к двери, она смогла уже разглядеть столы и стойки в бледном свете из коридора, и двинулась, быстрее. Уже за дверями лаборатории она услышала, как где-то далеко чей-то голос пожелал доброй ночи, и хлопнула дверь. Она свернула направо и почти побежала к производственной лаборатории и своему личному столу. На полу стояла коробка с вещами, которые она заберет с собой в понедельник, после прощальной вечеринки в лаборатории. Она бросила свои книги, пустую цветочную вазу, коробку с карандашами и ручками в картонку, и подняла ее. Теперь, если кто-нибудь ее видел, она сможет привести оправдывающие причины.

Но она никого не видела. Выйдя через боковую дверь, она направилась на парковку. Лампы освещали несколько машин, которые здесь стояли, и Джина пошла к своей.

— Джина, Джина, привет! — Она развернулась, надеясь, что не с виноватым видом, и увидела Эмму, высунувшуюся из окошка.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Джина.

— Жду Брикса. Мы едем к кому-то на вечеринку. А ты?

Он был здесь все время, подумала Джина. Они оба были. Я практически вломилась туда, где мне быть не положено, и он был здесь.

— День переезда, — сказала она Эмме, указывая на коробку. Затем она подумала, как нелепо врать Эмме. — Ну, не совсем. Я еще кое за чем зашла. — Она помялась. — Слушай, у тебя есть минутка? Я хочу сказать, когда появится Брикс?

Эмма завела мотор и включила обогрев, а когда Джина села с ней рядом на переднее сиденье, то еще закрыла окно от холодного тумана, который проникал внутрь.

— Ты нашла что-нибудь об этих записках? — Джина молчала, и она повторила: — Нашла?

— Я все нашла. Записки, которые ты видела. Они все еще в компьютере Курта. Я отпечатала копии и переписала, их на дискету. В них в точности то же, что ты говорила.

— Ох, — Эмма глубоко вздохнула. — Ведь это ужасно, правда? Я хочу сказать, я знала, что их не придумала и не вообразила, но теперь…

— Теперь все это правда. И я нашла подлинные отчеты, Эмма, у меня все это с собой. И теперь нам надо кое-что с этим сделать.

Эмма расширила глаза:

— Что?

— Мы должны сказать в ФДА. Они ничего не смогут сделать с товаром, пока он не пересечет границы штата, но у меня есть там несколько знакомых, и они могут позвонить Квентину неофициально и предупредить его, что у них есть данные, по которым они должны опечатать всю партию, как только он ее выпустит. Тогда он отменит запуск. И еще есть прокурор штата. Его всерьез беспокоит, какие продукты лежат на полках магазинов Коннектикута, так что, я думаю, он тоже позвонит Квентину и скажет ему, что по имеющимся у него сведениям, он не может разрешить продажу в штате.

— О, нет, — простонала Эмма. — Не надо этого делать, Джина, он во всем обвинит Брикса, он все взвалит на него. Не надо!

— Ас чего ты взяла, что Брикс в этом не участвует? Я знаю, что ты его любишь, Эмма, но постарайся об этом забыть, хотя бы на минуту. Здесь происходят довольно темные дела. Кто-то подделал отчеты. Если Брикс на самом деле так близок к своему папаше, и темные дела происходят, то почему, собственно, ему не принять в них участие?

— Нет, он не мог! Я знаю его — он никогда не пойдет ни на что такое!

— Знаешь, я не понимаю, отчего ты так в этом уверена. Но как бы там ни было, Эмма, он уже большой мальчик и сам о себе позаботится. На твоем месте я бы за него не тревожилась. О чем тебе стоит побеспокоиться…:

— Я беспокоюсь за него, — сказала Эмма тихо.

— Что ж, ничем не могу помочь. О чем тебе следует беспокоиться, так это чтобы он не узнал, что ты видела те записки. Пока он не знает, ты вне всего этого, а для тебя это лучшее место. Ты же не хочешь, чтобы он знал, что ты имеешь ко всему этому какое-то отношение. Потому что я должна с этим что-то сделать, Эмма. Здесь я ответственна, и не могу просто отвернуться, — Джина все время следила за дверью, опасаясь, как бы Брикс не увидел ее там раньше. Теперь она открыла дверцу машины. — Ты понимаешь, я так и вижу всю эту партию ПК-20, в роскошных упаковках Клер, заполнившую склад Эйгеров — все эти баночки, и тюбики, и бутылочки — все уложено в башню из милых коробок, все выше и выше, такая огромная башня, как пирамида, и все в лабораториях, от Квентина до самого последнего лаборанта, ждут марта, чтобы загрузить этими коробочками грузовики, поезда и корабли и раскидать по всей стране. Как армию-захватчика. И похоже, что кое-что в этих коробках — яд, по крайней мере, потенциально, для очень многих людей. Если я забуду об этом, то стану настолько же виновной, как и тот, кто приказал изменить отчеты, и тот, кто это сделал, и те, кто об этом знают.

— Джина, послушай. До марта ничего не случится — ты сама только что сказала. Значит, ты можешь подождать несколько дней, так? Брикс сказал мне, что были новые испытания, и что пришли их результаты, и там все было отлично, и, может быть, все те старые…

— Эмма, никаких новых испытаний не было, я бы услышала в лаборатории. Ни слова не было сказано о других тестах ПК-20. И я только что прочла записи.

— Ты читала все отчеты? Ведь ты прочла записки и старые отчеты о результатах тестов, а новые? Их ты читала?

— Никаких отчетов новых испытаний.

— Брикс сказал, что они были. Ты ведь не можешь быть уверена, правда?

— На девяносто девять процентов.

— Это не так, Джина, Брикс мне говорил! И даже если нет новых тестов, может быть, они отложили дату выпуска, а ты про это не слышала. Ты ведь уходишь, может быть, тебе ничего и не говорят. Разве такого не может быть? Только несколько дней, Джина. Ты ведь можешь так сделать.

— Полагаю, что могу, но спорю, что изменять никто ничего не собирается.

— Все равно, Джина. Всего несколько дней. Неделя.

— Но зачем? Что случится за неделю?

— Не знаю. Но что-нибудь может. Джина поглядела на нее пристально.

— Эмма, ты держись от этого подальше. Слушай: я очень серьезно. Держись подальше. Я не хочу, чтобы ты выдумывала, как рассказать Бриксу о чем-либо таком — это будет не очень умно.

— Нет. Конечно, нет. Я просто думаю, что ты должна подождать и дать им еще шанс.

Джина засомневалась, а потом пожала плечами:

— Я дам им неделю, но больше я ждать не буду, Эмма. И еще. Я думаю, мы должны рассказать все твоей матери. Там много чего происходит, что…

— Нет! — Эмма энергично затрясла головой. — Она перескажет Квентину! Ты не можешь ей рассказать, Джина, не надо! Пожалуйста, Джина… я не выдержу этого. Разве ты не можешь вообще ничего не делать некоторое время? Я хочу сказать, просто забыть все на несколько недель или…