Алисия Дайтон - Её прошлое

— А сколько едких замечаний придется мне выслушать сегодня, ты и представить себе не можешь. Все теперь решат, что дела у меня идут хуже некуда. Никогда не думал, что ты будешь подрывать мою деловую репутацию. И вообще, до каких пор моя жена будет держать в тайне от меня свои планы и намерения?

Эбигейл не знала, что ответить. Попытаться объяснить, что она хотела помочь мужу, а не обидеть его? Но поверит ли ей Кен? Глубоко вздохнув, она молча направилась к двери. На пороге Эбигейл обернулась и, не глядя на Кена и Линду, холодно заявила:

— Я немедленно позвоню владельцу магазина и откажусь от места. Я буду настаивать на том, что место принадлежит по праву сестре Бетти. Уверяю вас, я вовсе не хотела поставить в неловкое положение членов семьи Уоррен или сделать их посмешищем в глазах всего города. Но в одном ты прав, Кен. — Эбигейл взглянула ему в глаза. — С моей стороны было глупо поверить в то, что меня могут взять на работу из-за моих способностей, знаний или деловых качеств. Жизнь еще раз доказала мне, что все вокруг стремятся лишь к одному — использовать мое имя.

Слова Эбигейл задели Кена за живое.

— Эбби, погоди! Я вовсе не это имел в виду! — крикнул он вслед удаляющейся жене.

Эбигейл вновь остановилась и, резко обернувшись, окинула его презрительным взглядом.

— Ты так сказал, Кен, это следовало из твоих слов. Как все в этом городе, ты поверил, что, раз я Ричардсон, значит, черства и эгоистична, что я все получила в жизни и стремлюсь получить, только спекулируя своим именем. Ты в это поверил и мне очень жаль!

Эбигейл быстро зашагала по коридору. Кен бросился за ней, но их разделяло уже значительное расстояние. Войдя в спальню, Эбигейл захлопнула дверь прямо перед носом мужа и повернула ключ в замке.

Четыре часа спустя Кен вернулся домой. В жилых помещениях второго этажа свет уже не горел. Из опасения, что Рекс, способный разбудить и мертвого, подымет лай, Кен не стал загонять мотоцикл в гараж, а приковал его цепью к забору и затем поднялся по наружной лестнице прямо на террасу второго этажа.

Вздохнув, Кен снял шлем и перчатки. Он думал, что прогулка с ветерком рассеет его грустные мысли, поможет успокоиться, но ему так и не удалось избавиться от неприятных впечатлений, которые оставил разговор в кухне. Он ощущал вину перед Эбигейл. Кен знал, что обидел ее, и страдал от этого, наверное, не меньше жены, ругая себя на чем свет стоит за несдержанность.

Что будет со мной, если Эбигейл вернется в Ванкувер? — с горечью думал он. Ее мачеха может спохватиться и снять запрет с выплаты ежемесячного содержания. Заставив Эбби вступить со мной в брак, я обеспечил себе права на ребенка, но ее, если она захочет уйти, я не смогу удержать.

Понурившись, Кен стоял на открытой террасе, не решаясь войти в дом. Как встретит его Эбигейл? Что скажет ему? Кен невесело усмехнулся, вспомнив, что всего лишь несколько часов назад считал себя удачливым игроком, у которого на руках все козыри. Теперь-то он прекрасно понимал, что из-за своей самоуверенности наломал дров и, может быть, навсегда испортил отношения с женой.

Эбигейл стала для него центром Вселенной, самым важным человеком в жизни. Рядом с этой женщиной, обладавшей врожденным благородством и великодушием, он ощущал себя нескладным грубоватым парнем из глубинки, не знающим, как себя вести в хорошем обществе.

— Кен, это ты? — прошелестел голос Эбигейл.

Кен вздрогнул от неожиданности и увидел в конце террасы смутный силуэт жены. Первым желанием Кена было отругать ее как следует за то, что она встала среди ночи и вышла на холодную террасу, рискуя простудиться. Но он сдержал себя. Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Кен дал себе слово во что бы то ни стало не заводить новых ссор.

— Да, это я, — откликнулся он. — Что случилось?

— Ребенок…

Сердце Кена упало. Он стремительно бросился к Эбигейл и схватил ее за плечи. В лунном свете ее лицо казалось мертвенно бледным.

— Что с тобой? У тебя началось кровотечение? — задыхаясь от охватившего его сильного волнения, начал допытываться он.

Эбигейл покачала головой и кротко улыбнулась.

— Он шевелится! Я ощущаю его толчки! Кен, наш ребенок… — она не договорила, слезы радости душили ее.

Наш ребенок! — с ликованием отметил Кен. Она сказала «наш ребенок» — не мой или твой, а наш!

— Это чуть заметное шевеление, я его едва чувствую, и все же это такое радостное ощущение! — делилась своими переживаниями Эбигейл.

Кен погладил ее по щеке.

— Может быть, он сердится на меня за то, что я огорчил его маму. И, видит Бог, малыш прав, я заслуживаю самых серьезных упреков, — сказал он, сокрушенно качая головой.

Эбигейл потупила взор.

— Я обдумала все, что ты сказал, — промолвила она, — и пришла к выводу, что твои слова были справедливы. Устраиваясь в бутик, я не учла одного важного обстоятельства: существуют люди, которым это место нужно больше, чем мне. И, конечно, здесь, в Ричвилле, где бы я ни искала работу, работодатели будут прежде всего обращать внимание на мое имя, а не на мои деловые качества.

Приподняв за подбородок лицо Эбигейл, Кен вгляделся в ее глаза.

— Я тебя прекрасно понимаю, трудно быть постоянно центром всеобщего внимания. Ты правильно сделала, отказавшись от затеи устроиться в бутик. Прости, что я вел себя с тобой довольно грубо, вместо того чтобы спокойно объяснить свою точку зрения. Но уж такой у меня характер. — Кен вздохнул, прежде чем сделать признание: — Я понял, что подсознательно постоянно стремлюсь играть роль твоего наставника и опекуна. Мне хочется заботиться о тебе, оберегать от реальных и мнимых опасностей и…

— Ой! — вырвалось у Эбигейл, и она схватилась за живот. — Он опять пошевелился.

Кен улыбнулся и осторожно прижал ладонь к животу Эбигейл. Лицо молодой женщины выражало такое умиротворение и счастье, что он невольно залюбовался ею. Внезапно он ощутил под своей рукой легкий толчок.

— О Боже… — не веря себе, прошептал Кен. — Я чувствую, как он шевелится! Это… это так…

Эбигейл счастливо засмеялась. Она и не подозревала, что подобные минуты, пережитые вместе с любимым человеком, могут доставить ей ни с чем не сравнимую радость.

— Ты хотел сказать — это так невероятно? Удивительно? Замечательно?

— Да, это ни на что не похожее ощущение! — взволнованно воскликнул Кен и заключил Эбигейл в объятия.

В его поцелуе на этот раз было больше нежности, чем страсти, и Эбигейл тотчас забыла все причиненные ей обиды. В ее душе с новой силой вспыхнула надежда на то, что они могут быть счастливы вместе, несмотря на разницу в социальном положении, в воспитании, во взглядах на жизнь. Главное заключалось в том, что Кен дорожил ею и любил ее так, как никто никогда не любил. Легкий запах мяты и табака, исходивший от Кена, кружил ей голову. По телу Эбигейл разливался безмятежный покой. В крепких сильных объятиях Кена Эбигейл ощущала себя защищенной.