Алисия Дайтон - Её прошлое

— Послушай, — вновь заговорила она, надменно вскинув подбородок, — я вовсе не хочу отрицать, что сыграла самую неприглядную роль в том, что произошло той ночью. И, признаюсь, мне ужасно стыдно. А наутро я вообще готова была провалиться сквозь землю, думала, что просто не переживу позора… Тем не менее я приехала сюда. Я хочу, чтобы ты тоже осознал свою ответственность и…

— Я не женюсь на тебе ни за что на свете! — не давая ей договорить, воскликнул Кен.

Эбигейл ошеломленно взглянула на него, лишившись на мгновение дара речи.

— Ты что, спятил? — наконец спросила она, пораженная его наглостью и самомнением. — Да как ты мог подумать, что я предложу тебе такое?

— Прости, но я испугался, что ты потребуешь от меня невозможного. Я не даю напрасных обещаний. Что же касается ответственности, то я никогда прежде не уклонялся от нее и впредь не собираюсь этого делать. Итак, я признаю, что являюсь отцом ребенка и обязуюсь давать деньги на его содержание.

«Я никогда прежде не уклонялся от ответственности…». О Боже, ужаснулась Эбигейл, у моей крошки будет не меньше дюжины единокровных братьев и сестер в этом городе!

Учитывая популярность, которой Кен пользовался у женщин, в этом не было бы ничего странного. Впрочем, его темное прошлое меня не касается, решила Эбигейл и тут же вспомнила, как ее бабушка как-то с улыбкой заметила, что у мужчин из рода Уорренов в год рождается больше внебрачных детей, чем в семействе Ричардсон дают званых обедов.

— Так, значит, у тебя еще есть дети? — спросила она без обиняков.

— Нет!

— Не верю.

— Ей-богу нет. Я уже говорил тебе, что всегда пользуюсь презервативами. Так что не беспокойся о своем здоровье.

— С чего ты взял, что я беспокоюсь?

На самом деле Эбигейл не могла исключить неприятных последствий своего опрометчивого шага, зная, как много любовных связей было у Кена. Однако неделю назад, пройдя все медицинские тесты, она убедилась, что в этом отношении с ней все в порядке, и у Эбигейл отлегло от сердца: инфекция могла роковым образом отразиться на беременности.

— А что скажешь мне ты по этому поводу? — неожиданно спросил Кен. — Есть ли у меня поводы для беспокойства?

— Ах вот ты о чем! Ни малейших. У меня всегда был один-единственный партнер — мой муж. Теперь уже бывший.

— А как же я? Обо мне ты забыла?

Кен широко улыбнулся. Он не сводил с Эбигейл наглых глаз, как будто решил загипнотизировать ее. Эбигейл почувствовала пустоту в желудке, словно перед прыжком в бездну. Она была наслышана, что беременные отличаются повышенной эмоциональностью, поэтому отнесла минутную слабость на счет своего физического состояния. Нет, ему не удастся смутить меня, подумала Эбигейл, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Эй, что с тобой?! — В голосе Кена слышалась искренняя тревога. — Тебе нехорошо?

— Нет-нет, я в полном порядке.

— Ну и слава Богу. — Кен взглянул на часы на приборной доске. — Знаешь, ты со своей новостью свалилась как снег на голову. Честно говоря, я сегодня не готов обсуждать возникшие проблемы. Давай отложим этот разговор.

И он вопросительно взглянул на Эбигейл, ожидая, что та скажет. Эбигейл нахмурилась.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю встретиться завтра вечером где-нибудь в уютной обстановке и… все обсудить.

Голос Кена звучал вкрадчиво, почти нежно, и Эбигейл вначале не поняла, к чему он клонит. Когда же смысл его предложения дошел до нее, она побелела.

— Ты просто смешон! — Ей хотелось побольнее уколоть этого наглеца. — Неужели ты думаешь, что я приехала сюда обсуждать с тобой свои проблемы? Я давно приняла решение, и твое мнение меня совершенно не интересует. Запомни раз и навсегда: я не собираюсь встречаться с тобой в «уютной обстановке» и мне не нужны твои деньги!

Кен прекрасно понимал, что у Эбигейл хватило бы денег купить с потрохами десять таких городов, как их заштатный Ричвилл, да, пожалуй, еще и осталось бы. Поэтому он нисколько не обиделся, что Эбигейл отвергла финансовую помощь. Но то, что она совершенно не желала обсуждать с ним обстоятельства, связанные с рождением ребенка, задело его за живое. Кен привык, чтобы к его мнению прислушивались.

— И все же… — начал было он. Эбигейл не дала ему договорить.

— Вот моя визитка с адресом в Ванкувере.

Кен взял изящную карточку с золотым тиснением и увидел, что кроме имени и фамилии Эбигейл на ней напечатан номер почтового ящика вВанкувере.

— Так ты живешь на почтамте? — неловко пошутил он.

Эбигейл пропустила его остроту мимо ушей и, открыв дверцу, жестом предложила Кену покинуть салон. Он пожал плечами и вышел из машины.

— Мой врач и я ждем от тебя письма с подробным перечнем семейных хронических заболеваний, которые могут переходить по наследству. Были ли у тебя в роду астматики, диабетики, страдающие врожденным пороком сердца и тому подобным. Когда соберешь достоверные сведения, немедленно перешли их по указанному на визитке адресу. И на этом мы прекратим всякое общение.

Внезапно из-за поворота выскочила машина, она стремительно приближалась к дому Кена. Сердце Эбигейл упало. Она не могла допустить, чтобы кто-нибудь застал ее наедине с Кеном Уорреном. Неизбежно поползут слухи, об их связи пронюхают репортеры, и вскоре всем станет известно, кто отец ее будущего ребенка. Этого Эбигейл не могла допустить.

Стремительно повернув ключ в зажигании, Эбигейл нажала на педаль газа. Выезжая со двора, она взглянула в зеркало заднего обзора. Кен смотрел ей вслед.

Эбигейл с облегчением вздохнула: она сделала все, что должна была сделать. Конечно, ребенку нужен отец. И, если бы она забеременела от какого-нибудь юриста, бухгалтера, клерка или даже от нормального, обычного ветеринара, все могло бы сложиться иначе. Но Кен Уоррен слыл в городе отпетым негодяем, и ни одна любящая мать не пожелала бы своему ребенку такого отца.

Войдя в просторный холл родительского дома, Эбигейл, не увидев ни души, почувствовала некоторое облегчение. Опираясь о перила, она начала медленно подниматься по парадной лестнице, моля Бога, чтобы ее не вырвало прямо на глазах предков, сурово взиравших со стен старинного родового особняка. Сглатывая слюну, Эбигейл мечтала только об одном: побыстрее оказаться в своей комнате. Только бы никого не встретить по дороге, повторяла она про себя как заклинание.

— Ну наконец-то! Ради всего святого, где ты пропадала?!

Услышав за спиной громкий голос мачехи, Эбигейл чуть не застонала от досады.

— Где была, там меня уже нет, — буркнула она, не оборачиваясь.

— Не груби мне, Эбигейл. Разве ты забыла, что через час мы должны быть на службе в церкви?

Эбигейл действительно напрочь об этом забыла. Но, если бы даже она и помнила, все равно не смогла бы отправиться в церковь на пасхальное богослужение: приступы тошноты становились все мучительнее.