Галина Врублевская - Женское начало

И хотя Карабас не имел бороды, как злой сказочный персонаж, выглядел он устрашающе. У него были шишковатая, наголо стриженная голова, низкий лоб, слегка раскосые, хитроватые глаза и сплющенная переносица. После освобождения он работал подсобным рабочим на стройке.

Марта пробовала завести разговор с ним и с тетей, что неплохо бы пристроить Яну в какой-нибудь кружок или давать ей хотя бы деньги на кино – да где там! Тетка оборвала невесть откуда взявшуюся девицу, заявила, чтобы та не совалась в чужие дела, а Карабас вовсе проигнорировал ее слова, молча повернулся спиной и закурил. Курил он прямо в комнате, выпуская дым в форточку под ноги прохожим.

Марта, как умела, старалась помочь Яне, вовлечь ее в общественную жизнь, но девочка оказалась трудной, воспитанию не поддавалась. После случайного приступа откровенности, когда пожаловалась Марте на дядьку, Яна вновь держалась волчонком, близко к себе не подпускала. Любить людей Яна не научилась, а уважать Марту не могла, поскольку старшеклассница, получающая двойки по математике, авторитета у нее не имела. Тем временем сама она стала успевать лучше и в новом учебному году почти избавилась от троек. Только на уроках физкультуры неловкая, угловатая Яна по-прежнему чувствовала себя неуверенно. А любимым ее предметом оставалась математика, и единственным увлечением – разгадывание головоломок.

В конце концов донельзя скованную ученицу, не способную даже пройти по бревну, записали в коррекционную группу здоровья. Здесь Яна телесно раскрепостилась и не только улучшила свою физическую форму, но и впервые обрела подругу. Ею стала тихая, болезненная Катя, долгое время жившая в лесном санатории и лишь недавно вернувшаяся в городскую школу. Катя была старше Яны, но, пропустив по болезни два учебных года, занималась с нею в одном классе, она очень уважала Яну за ее успехи в математике. В свою очередь и ей было чем поделиться с Яной – Катя была сведуща в живописи, искусстве, и даже имела определенный опыт романтических отношений: она уже целовалась с мальчиком во время пребывания в санатории. Дружба сохранилась и в их взрослой жизни.

Яна закончила школу вполне уверенным в себе человеком, получила серебряную медаль. Но Марта не застала ее триумфа, поскольку уехала вместе с родителями из города намного раньше.

Ее отец был военным, и его перевели на другое место службы, в далеком селении Марта и заканчивала школу. Поскольку способностями девушка никогда не блистала, поступить в институт у нее шансов почти не было. Однако Марта вновь приехала в Ленинград, подала документы в педагогический и с треском провалилась. Позднее она еще дважды безуспешно пыталась преодолеть барьер вступительных экзаменов. Но Марта не унывала. Она пооканчивала разные курсы и сменила несколько мест работы, в поисках интеллигентной, в ее представлении, профессии.

После долгих метаний Марта смогла устроиться секретарем в школу, и эта работа ей очень нравилась: всегда на виду, всегда на людях. А главное: секретарь – уважаемый человек в школе!

Марта и Яна, разойдясь по жизни, не вспоминали друг друга и не знали, как складывалась судьба каждой из них. И сейчас между ними не возникло теплоты.

После незначащих реплик о чае, кексе и сахаре соседки заговорили о квартирах и ценах на них.

– Так ты выкупила эту комнату? Дорого обошлось? – спросила Яна.

– Ты ничего не слушаешь! Я же говорила: почти бесплатно. Я одной старушке помогала, и та перед смертью мне свою комнату завещала. Но там была квартира с «подселенцем» и…

– А-а. Ну, да, – припомнила Яна объяснения Марты.

Потом перекинулись сведениями о семейном положении. Обе женщины оказались одиноки. Марта была разведенной – успела выйти замуж и развестись между поступлениями в институт, а Яна сказала, что вообще не собирается замуж.

– А что так? – удивилась Марта.

– Расскажу при случае, – нахмурила брови Яна. – Меня сейчас работа беспокоит. Я прежде на разовых контрактах жила, а теперь обстановка изменилась, надо что-то постоянное искать. Программисты требуются, но целый день в конторе сидеть – это не для меня: я могу любую программу за три часа написать, а потом, что за других ишачить?

– Слушай! Какая удача! А нам в школу учитель информатики требуется! Всего на двадцать часов в неделю! У нас был один, но ушел. Платят у нас мало.

– Это ерунда! Если у меня свободное время будет, я всегда смогу подработать. Но идти в школу?! Учить кретинов и разгильдяев? Никогда об этом не думала.

– А ты подумай! Когда надумаешь, скажи. Я директрисе сообщу. Только не тяни с решением, а то уплывет вакансия. Одна пенсионерка уже наведывалась, только наша директриса молодого преподавателя хочет. И так средний возраст учителей зашкаливает.

За окном на улице разом потемнело – освещение в городе выключалось в два часа ночи. Время за разговором пробежало незаметно. Яна спохватилась: не слишком ли она близко допустила к себе Марту, а ну как соседка начнет докучать. Марта, напротив, встречей осталась довольна – и сегодня разговор душевный получился, и впредь будет с кем вечерами поболтать.

– Ну, я пойду. Как удачно, что мы в одной квартире оказались! Я же, когда приезжала сюда, смотреть комнату, толком не разобралась, что за народ живет в квартире. Все-таки, Яна, ты подумай насчет перестановки мебели, а то энергия Ци неверно идет. Если кровать перенести в дальний угол, то…

– Не грузись, Марта. У тебя есть своя комната, там и двигай, что хочешь. Я в эти глупости не верю, – отмахнулась Яна.

– И напрасно.

Яна могла оттягивать принятие решения, но если принимала его, уже не сворачивала с намеченного пути. Пусть будет школа!

Моросил мелкий осенний дождик, но петербуржцы, привычные к капризам погоды, не обращали на него внимания. Старики спокойно шествовали под зонтами; молодые, подставляя лицо едва видимым брызгам, быстрыми перебежками достигали метро или места своей работы. Яна, натянув на голову капюшон черной непромокаемой куртки, в плотных джинсах и кроссовках, почти солдатским шагом спешила на собеседование. Ее длинная челка намокла под каплями моросящего дождя, еще больше почернела и прилипла ко лбу, как нарисованная. В таком виде девушка предстала перед директрисой.

Осанистая дама опытном взглядом школьного администратора осмотрела соискательницу с головы до пят. Шумно выдохнув, директриса покачала головой: явное не то. Девушка даже в помещении не сняла куртку, так и сидела на краешке стула с наглухо застегнутым высоким воротом, только откинула назад капюшон. В ней не чувствовалось робости или волнения, но за показным равнодушием просматривалось едва скрываемое высокомерие. Будь у директрисы выбор, она и разговаривать не стала бы с такой маргинальной личностью – одна челка на пол-лица чего стоит! Но заканчивалась первая четверть, а школа никак не могла найти учителя информатики: старшее поколение учителей еще не освоилось с компьютером, а молодежь не шла на низкую зарплату.