Лайза Хоган - Однолюб

— Тебе повезло, что я тоже горячая поклонница крикета.

— Это я тебя научил правилам и показал, как держать биту, помнишь? У нас так много общего. Мы просто созданы друг для друга, ты не находишь? — сказал он и приник к ее губам.

…Так как на всю следующую неделю Мэтью уезжал в Лейксайд, Фаби осталась у него на ночь в воскресенье. А в понедельник утром он подвез ее на работу.

— Я смотрю, ты хорошо провела уикенд, Фаб, — заметила Пейдж.

— Просто замечательно. — Фаби расплылась в сияющей улыбке.

А вот рабочую неделю вряд ли можно было назвать таковой. Фаби скучала по Мэтью сильнее, чем обычно. Весь день она только и жила ожиданием вечера и телефонного звонка от любимого. Она смертельно уставала, чего раньше никогда за собой не замечала. Кайл зашел в среду вечером и сообщил, что они вместе с Ким на выходные собираются в горы. Разговаривая с ним, Фаби едва сдерживала зевки.

— По-моему, ангельским глазкам не мешало бы хорошенько выспаться. Я надеюсь, тебе хоть немного удалось поспать в выходные.

— Конечно, — ответила Фаби, и легкий румянец окрасил ее щеки.

Она рассказала ему о переезде к Мэтью, о покупке мебели в свободную спальню.

— Ничего себе! Да мой братец, похоже, совсем голову потерял от любви, — воскликнул Кайл. — Никто в мире не смог бы переубедить его изменить что-то в интерьере. Он считал эту квартиру шедевром. — Он нахмурился. — А где я теперь буду спать, когда приеду к вам в гости?

— Там же, где и всегда. Твою кровать никто не собирается выбрасывать. Я же сплю с Мэтом, забыл? — поддразнила она друга.

— У меня до сих пор это не укладывается в голове. — Кайл нежно обнял ее. — Спокойной ночи, ангельские глазки.

В четверг Мэтью позвонил и сказал, чтобы завтра вечером она ехала к нему в квартиру и ждала его там.

— Не беспокойся об ужине, мы что-нибудь закажем.

Ожидание в пятницу показалось Фаби бесконечным. Она стояла у окна, невидящим взглядом уставившись на океан. Ее бросало то в жар, то в холод. Возбуждение и радость сменялись страхом, сковывавшим своими холодными щупальцами все ее существо, и Фаби несколько раз порывалась уйти, пока наконец не приехал Мэтью. Он радостно ворвался в комнату, но его улыбка угасла, когда, вместо того чтобы как обычно броситься к нему в объятия, Фаби не сдвинулась с места и даже не улыбнулась в ответ.

Он положил ей руки на плечи и наклонился, чтобы поцеловать, но, так как Фаби безжизненно продолжала стоять на одном месте, нахмурился.

— Любимая, что случилось? Почему ты так подавлена? Опять обморок?

— Да.

— Фаб, ты обещала показаться врачу, — сказал он твердо.

— Я так и сделала. — Она отступила на шаг назад. — Я думала, что подхватила какой-то вирус, но, слава Богу, нет. — После короткой паузы она добавила: — У меня будет ребенок.

Мэтью молча смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Звенящая тишина стала уже почти невыносимой, когда наконец прозвучал вопрос, которого Фаби больше всего боялась:

— Мой?

Мука пронзила все ее тело и сковала члены. Фаби ощутила почти физическую боль.

— Нет, — отчеканила она, с садистским удовольствием наблюдая, как судорога свела побледневшее лицо Мэтью. — Мой. — Она подошла к телефону и вызвала такси. Затем бросила ключи от его квартиры на журнальный столик и направилась к двери.

Мэтью преградил ей путь.

— Куда, черт возьми, ты направляешься? — грозно спросил он. — Ты не можешь кинуть мне такие новости, а потом вот так просто развернуться и уйти.

Фаби окинула его уничижительным взглядом.

— Очень даже могу!

— Я имею право потребовать объяснения, Фаби!

— А что тут объяснять?

— Как это произошло?

— Как и всегда происходит, как же еще, — устало ответила она.

Мэтью закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Ты же говорила, что принимаешь таблетки.

— Принимаю.

— Ты пропустила день?

— Нет. Не пропустила, не принимала антибиотики, не страдала расстройством желудка. Гормональные таблетки эффективны на девяносто восемь процентов. Кто мог предположить, что оставшиеся несчастные два процента выпадут именно на мою долю? — Ее рот скривился. — Мне посоветовали сообщить тебе радостную новость, но теперь я жалею, что последовала этому совету.

— И кто же тебе посоветовал? — Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Кто еще в курсе?

— Никто, кроме врача, к которому я ходила сегодня. Он сказал, что отец всегда имеет право знать. Согласна. Но, очевидно, ты сомневаешься в своем отцовстве, так что разреши мне пройти, я еду домой.

— Черта с два я отпущу тебя! — Он схватил ее за плечи.

Фаби съежилась, словно ей были неприятны его прикосновения.

— Ради Бога, Фаби, прекрати, позволь мне помочь тебе. — В его глазах явственно читалась боль.

— И тебе все равно, отец ты или нет? — бросила она, и тут же паника охватила ее, так как к горлу подкатил ком.

Она едва успела добежать до раковины на кухне. Жестами она показывала Мэтью, что его присутствие не желательно, но он вытер пот ей со лба и протянул стакан минеральной воды. Откашливаясь и ловя ртом воздух, Фаби терла глаза, затем сделала глоток.

— Где твои вещи? — спросил он, когда вернулся, расплатившись с таксистом.

— Я не взяла их с собой.

— Можешь переодеться во что-нибудь мое. Завтра я съезжу за твоей одеждой, — безапелляционным тоном сообщил он и подхватил ее на руки.

Фаби из последних сил пыталась сопротивляться.

— Сейчас ты ляжешь в кровать, хочешь ты того или нет.

— Меня сейчас опять стошнит! — крикнула она, и Мэтью быстрыми шагами направился в ванную.

Фаби хотелось умереть со стыда, когда она выпрямилась и поймала свое бледное отражение в зеркале. С отвращением к себе она повернулась к нему спиной и решительно воспротивилась тому, чтобы Мэтью снова взял ее на руки.

— Не надо. Мне от этого дурно.

Видимо, в полном убеждении, что без его помощи она не справится, он положил ей руку на талию и довел до спальни, усадил на кровать и открыл шкаф. Достал футболки, спортивный костюм и разложил перед ней на кровати.

— Помочь тебе переодеться?

— Нет, спасибо, справлюсь сама.

Даже если это меня убьет, добавила она про себя, провожая его взглядом из комнаты, которая плыла у нее перед глазами. Наверное, такой эффект дают вогнутые стены. Фаби встала, и пол стал покачиваться, словно она находилась на палубе корабля. Она резко села.

Раздался тактичный стук в дверь.

— Ты уже легла?

— Нет.

— Можно войти?

— Это же твоя спальня.

Из-за двери показалась голова Мэтью.

— Что-то не так?

Он шутит?

— Если не считать, что я беременна, меня тошнит, кружится голова и разбито сердце, то я как огурчик, — огрызнулась она.

Впервые в жизни Мэтью Блэкберн выглядел совершенно растерянным.