Кэрол Марш - Серебряная цепь

Она отвернулась, опершись руками о раковину, услышав стук дверцы машины и тяжелые шаги Маршалла. Он уже входил в кухню. Лицо мужа было багровым, но Дана решила, что он еще не слишком пьян. Наверное, он выпил пару коктейлей где-нибудь по пути домой и почти трезв. Она безучастно смотрела на мужа, плотно сжав губы.

— Где ты шаталась весь лень? Я звонил тебе. — Не взглянув на жену, Маршалл прошел в гостиную к бару.

— В клубе, — спокойно ответила Дана и последовала за мужем, наблюдая, как он плеснул в бокал немного бурбонского. Он выпил залпом, налил еще и повернулся к ней. Внешне спокойная, она опустилась в кресло, которое бабушка велела обить зеленым материалом, и спокойно продолжила:

— Я рада, что ты пришел. Нам надо поговорить.

— Ты когда-нибудь занимаешься чем-нибудь, кроме игры в гольф? — зарычал Маршалл. — Ты попросту тратишь время.

— Сегодня я готовилась к соревнованиям, — отозвалась она и собралась рассказать ему о своих успехах в игре в гольф. Но его лицо потемнело, и она пожалела о сказанном, — это лишь вызвало у мужа ревность.

— Большое достижение! — Он ослабил галстук и расстегнул рубашку. — Женский гольф!

— Маршалл, — ее голос был все еще спокойным, но руки судорожно сжались, и она усилием воли заставила себя расслабиться. — Перестань. Нам надо поговорить.

Маршалл снял пиджак и бросил его на стул. Он тяжело опустился на диван, вытянул ноги на старинный комод, который они использовали в качестве кофейного столика, и посмотрел на жену. Приятно улыбнулся, но взгляд был холодным.

— Давай, я весь внимание.

— Мы не можем так больше жить, — печатая каждое слово, сказала Дана.

— Потрясающе! Старая песенка под названием "Мы не можем так больше жить". — Маршалл усмехнулся, закурил и допил свой бокал. — Это обязательно?

— Да, обязательно. — Дана нервничала все больше и больше, понимая, что нужно казаться спокойной. Иногда ей казалось, что ему нравится, когда она испугана. — Наш брак в полном смысле этого слова не существует. Между нами уже ничего нет.

— Перестань. Мы же женаты. Хватит ныть.

— Я не ною, — возразила Дана.

Маршалл поднялся, подошел к бару и начал смешивать себе коктейль.

— Когда ты наконец вырастешь? У тебя есть все, что ни пожелаешь, почему бы тебе не заткнуться и не перестать жаловаться? Все, что от тебя требуется, чтобы оправдать свое существование, это родить наследника, но ты не можешь даже этого! — Он повернулся к жене, держа в руке бокал, и широко улыбнулся, меряя ее взглядом. Холодок пробежал по спине Даны, когда она заметила выражение его лица. Даже когда он улыбался, в глазах все равно светилась злоба. — А может, ты с кем-нибудь поговорила? — Он саркастически усмехнулся. — Случайно, не с моим дядей Гэвином? А может, с моим старым другом Майком Пауэрсом? Я выпил пару коктейлей с Дрю после работы, и Линн уже успела позвонить ему и рассказать о том, как ты сегодня очаровательно провела день. Скажи, может, ты жаловалась на свои воображаемые проблемы половине Детройта?

— Я не…

— Тогда какого черта ты обедала с Гэвином?

— Он попросил меня подъехать. Я не могла отказать ему.

— И, наверное, ты не могла отказаться и от того, чтобы провести полдня с Майком Пауэрсом? — Он усмехнулся, и у Даны опять мелькнуло нехорошее предчувствие. Она вспомнила слова Гэвина, что Детройт — маленький город, и поняла, как глупо было уехать из клуба вместе с Майком. Она должна была понять, что невозможно ускользнуть от всевидящих глаз обедавших на террасе.

— Маршалл. — Дана едва сдерживала дрожь в голосе. — Это не имеет отношения ни к Гэвину, ни к Майку. Это наше с тобой дело, наш брак. Мы оба несчастны.

— Говори за себя, дорогая, — фыркнул Маршалл. — У меня есть все, что я хочу.

— Я не могу так больше жить.

— Чушь! Тебе нравится быть миссис Маршалл Фоулер, и ты это знаешь.

— Больше нет. — Дана понизила голос и отвернулась, чтобы он не мог увидеть отвращения на ее лице. Она снова скрестила руки, все еще сохраняя надежду, что сможет высказать ему все, что считает нужным, без скандала и не выдав своего страха. — Мне надоело, что ты пьешь, и я требую прекратить свой роман с Бетти.

— Ты рассказала Гэвину о Бетти? — Его голос стал хриплым, он поднялся, подошел к креслу жены и подозрительно посмотрел на нее. Улыбка исчезла с лица, осталась злость.

— Нет. Он просто говорил со мной о том, что ты пьешь.

— С чего бы это ему говорить с тобой об этом? — потребовал ответа Маршалл. — Да что ты обо мне знаешь?

Не впервой Дана печально подумала, не была ли ее наивность причиной того, что Маршалл женился на ней. Может, он рассчитывал, что раз она молода и наивна, то не будет вмешиваться в его жизнь? Возможно, он думал, что она будет закрывать глаза на его пьянство, кошмарные сцены, постоянные перемены настроения; возможно, ему казалось, что она будет счастлива стать такой же, как Бетти Эббот, спать со всеми подряд в их компании, чтобы было кому продолжать род, при условии, если у них будет хороший дом и много денег. Отмахиваясь от этой кошмарной картины, Дана тяжело вздохнула и сказала почти умоляющим голосом:

— Он волнуется за тебя. Ты же ему небезразличен.

— Бред. Он ненавидит меня. Он хочет выкинуть меня из семейного бизнеса, и я это знаю, — самодовольно ухмыльнулся Маршалл. — Но я слишком умен для старого ублюдка. Я буду президентом фирмы еще до того, как он соизволит согласиться на это.

— Не будешь, если не перестанешь пить, — спокойно сказала Дана.

— О чем, черт возьми, ты там болтаешь?

— Он сказал, что не передаст фирму, пока ты не остепенишься. Он считает, что нам надо завести ребенка. — Дана устало откинулась в кресло, положив голову на высокую спинку. Теперь она сказала все, и если муж не прислушается к предупреждению дяди, то будет виноват сам. Закрыв глаза, Дана стала ждать его реакцию, которая, впрочем, не замедлила сказаться.

— Ты, тупая сучка!

Дана тревожно смотрела на мужа и вдруг поняла, что он собирается свалить на нее вину за свое поведение, которое вызвало неудовольствие дяди. Он был ослеплен яростью, и в глазах была ненависть. Дана забилась поглубже в кресло, пожалев, что рассказала мужу о предупреждении Гэвина. Она обвела глазами комнату, ища, где бы укрыться от разъяренного Маршалла, но он отрезал все пути к отступлению. Оставалось хотя бы не выдать своего страха.

— Пожалуйста, — испуганно прошептала она.

— Пожалуйста, черт побери! Кто дал тебе право обсуждать мое поведение с кем-нибудь, мисс ханжа? Кто дал тебе право решать, много ли я пью?

— Маршалл, пожалуйста, не злись. Это Гэвин меня позвал. Я бы никогда не стала говорить о тебе и о том, что здесь происходит. — Голос был таким тихим, что она почти не слышала себя сама, лишь тяжелое дыхание мужа. Опустив голову, он снова пошел к бару. Дана моментально соскочила с кресла и метнулась к двери, чтобы убежать в спальню, где можно было укрыться.