Джудит Макнот - Битва желаний

Мэри пришлось вытереть слезы. — Его мать развернула бумагу, взглянула на крошечную шкатулку и сказала: «Я не употребляю таблетки, Николае, ты же знаешь». Она протянула коробочку служанке, которая убирала комнату, и сказала: «Миссис Эдварде принимает таблетки. Я уверена, что ей это пригодится». Ники посмотрел, как служанка положила коробочку в карман, и затем вежливо сказал: «Счастливого Рождества, миссис Эдварде». Затем он взглянул на мать и добавил:

«Нам пора идти». Он не проронил ни слова, пока мы шли к автобусной остановке. Я всю дорогу боролась со слезами, но лицо Ники не выражало никаких чувств. На автобусной остановке он вырвал у меня свою руку и тихим голосом серьезно сказал: «Она мне больше не нужна, Мэри. Я уже взрослый. Теперь мне никто не нужен». — Голос Мэри задрожал. — Больше он не разрешал мне брать его за руку. — После минутного молчания Мэри продолжила:

— С этого дня Ник, насколько я знаю, никогда не покупал подарки никаким женщинам, кроме бабушки и меня. Эрика слышала от женщин Ника, что он всегда очень щедр, но никогда ничего не дарит. Вместо этого он дает деньги и просит их купить то, что нравится; его не интересует, будут ли это меха, драгоценности или что-нибудь, еще. Но он ничего не выбирает сам.

Лорен вспомнила серьги, которые он хотел подарить ей, и то, как она презрительно отказалась. У нее защемило сердце.

— Почему же его мать забыла о нем, как будто его не существует?

— Я могу только догадываться об этом. Она принадлежала к одной из самых знатных семей Гросс-Пойнт… Признанная красавица, королева на всех балах. Для таких людей родословная много значит. У них у всех есть деньги, и их социальный статус зависит от фамильных связей. Когда она вышла замуж за отца Ника, была изгнана из своего круга. Сейчас все изменилось — только деньги имеют значение. Ник вращается в тех же социальных кругах, но затмевает ее и ее мужа. Кроме того, что он очень богат, он обаятелен, красив. Раньше, должно быть, Ник был для нее живым напоминанием о ее социальном падении. Она и ее муж не хотели, чтобы он был рядом. Нужно знать эту женщину, чтобы понять такой хладнокровный эгоизм. Единственный человек, который что-то значит для нее, кроме нее самой, — это сводный брат Ника. Она просто обожает его.

— Должно быть, Нику тяжело встречаться с ним.

— Не думаю. В тот день, когда она отдала его подарок служанке, его любовь к ней умерла. Он сам убил ее. Ему было всего пять лет, но он уже обладал силой и решимостью, которые помогли ему сделать это.

У Лорен одновременно возникло два желания: задушить его мать и найти Ника, чтобы излить всю свою любовь, хотел он этого или нет.

Как раз в этот момент к столику подошел Тони и протянул Мэри какую-то бумажку:

— Тебе звонил этот человек. Он сказал, что ему необходимы какие-то документы, запертые у тебя в кабинете.

Мэри взглянула на записку:

— Я думаю, что мне придется вернуться в офис, а ты оставайся и закончи ленч.

— Почему вы ничего не ели? — нахмурился Тони. — Вам не нравится?

— Да нет, все очень вкусно, Тони, — сказала Мэри, потянувшись за сумочкой. — Просто я рассказывала Лорен о Кэрол Витворт, и это испортило нам аппетит.

Кэрол Витворт — прогремело в ушах Лорен. Крик протеста застрял у нее в горле, когда она попыталась что-то сказать.

— Лори. — Тони обеспокоенно обнял ее за плечи, в то время как она продолжала смотреть в спину уходящей Мэри, — Кто? — прошептала она. — О ком сказала Мэри?

— О Кэрол Витворт. Матери Ника. Лорен подняла на Тони искаженное ужасом лицо.

— О Боже, — тяжело вздохнула она. — О Боже, нет?

Лорен взяла такси до здания «Глобал индастриз». Шок начал проходить, уступая место холодному оцепенению. Она вошла в мраморный вестибюль и попросила разрешения позвонить.

— Мэри? — сказала она, когда ее соединили. — Я плохо себя чувствую. Я поеду домой.

Вечером, завернувшись в халат, она сидела глядя на потухший камин. Она накинула на плечи платок, пытаясь унять озноб, но это не помогало. Ее начинало лихорадить, как только она вспоминала о последнем посещении дома Витвортов: Кэрол Витворт спокойно руководила маленьким собранием, где планировался заговор против ее сына. Ее красивого, великолепного сына. О Боже, как она могла так поступить с ним!

Все в Лорен кипело от бессильной ярости, и она мяла шерстяной платок, страстно желая расцарапать царственное лицо Кэрол Витворт — это тщеславное, надменное и красивое лицо.

Если действительно и был шпионаж, то со стороны Филипа, а не Ника. — Но даже если бы Ник и платил кому-нибудь, чтобы получить информацию, Лорен бы не осудила его. Сейчас она с удовольствием развалила бы компанию Витворта.

Возможно, Ник любит ее — так думает Мэри. Но Лорен никогда не узнает этого. Как только он обнаружит, что она связана с Витвортами, он убьет в себе чувство к ней так же, как уничтожил любовь к матери. Он никогда не поверит ее рассказу, почему она все-таки устроилась на работу в «Синко».

Лорен с презрением оглядела гнездышко, где она так уютно устроилась. Она жила здесь, как избалованная любовница Витворта. Но все, хватит. Она уезжает домой. Она будет работать в двух местах, давать уроки музыки, чтобы иметь достаточно денег, но не останется в Детройте. Иначе она просто сойдет с ума, пытаясь увидеть Ника и понять, думает ли он о ней.

— Лучше себя чувствуешь? — спросил Джим на следующий день, потом сухо добавил:

— Мэри рассказала тебе о Кэрол Витворт, а ей не стоило этого делать.

Лицо Лорен было бледным, но спокойным, когда она закрыла за собой дверь и протянула ему лист бумаги, который только что вынула из пишущей машинки.

Джим развернул его и пробежал глазами.

— Ты увольняешься по личным причинам. Что это, черт возьми, значит? Какие такие личные причины?

— Филип Витворт — мой дальний родственник. И я не знала до вчерашнего дня, что Кэрол Витворт — мать Ника.

От удивления Джим выпрямился в кресле. Он сердито взглянул на нее, затем спросил:

— А почему ты мне об этом рассказываешь?

— Вы же спросили, почему я увольняюсь. Он молча смотрел на нее некоторое время, и его лицо постепенно смягчалось.

— Итак, ты родственница второго мужа его матери, — сказал он. — И что из этого?

Лорен не была готова что-либо обсуждать. Без сил она опустилась в кресло:

— Джим, вам не приходит в голову, что, будучи родственницей Филипа Витворта, я могла бы шпионить за вами для него?

Джим пронзил ее взглядом:

— А ты это делаешь?

— Нет.

— А Витворт просил тебя об этом?

— Да.

— И ты согласилась? — резко спросил он. Лорен и не подозревала, что можно чувствовать себя такой несчастной.

— Я думала об этом, но по дороге сюда решила, что не смогу этого делать. Я провалила тесты, чтобы, меня не взяли, и я бы… — Коротко она рассказала ему, как она встретила Ника в тот вечер. — И на следующий день меня приняли на работу.