Алина Феоктистова - Настоящее счастье

Он отбросил в сторону горсть песка, и песчинки медленно оседали на дно в прозрачной воде. Парень встал и, глядя Виолетте в глаза, твердо произнес:

— А теперь обо мне. Меня нельзя купить. И я не врезал ему по его сытой морде, как он того заслуживал и как того хотелось мне и отчего-то вам, потому, что я испытывал тогда непреодолимое желание быть возле вас. Ради вас я вынес это унижение, ведь, если бы я поступил иначе, я бы никогда больше вас не увидел. А когда я встретил вас там, на повороте, вы показались мне такой беззащитной и ранимой, такой одинокой. Вы мужественно улыбались, а в ваших глазах было столько печали, что я удивился. Я был знаком со многими красивыми женщинами, и они редко бывали так грустны — они упивались своей красотой, и это приносило им счастье. А вы были другая, и мне хотелось защищать и оберегать вас. Когда этот кретин сказал, что он ваш муж, я удивился еще больше. Вы не были похожи на девушку, которая продает себя ничтожеству за богатство. Думаю, я не ошибся в вас. Наверное, я и в самом деле ошибся в нем. И вы действительно любите его, и он любит вас. И вы счастливы, а я — неисправимый романтик, ничего не понимающий в жизни.

Набежавшая волна лизнула подножие замка, и он, оседая, превратился в маленький песчаный холмик.

— Как видите, романтике нет места в жизни. Песчаные замки прочнее воздушных, но и от них через минуту ничего не остается, — с горечью в голосе сказал Андрей. — Простите, что я наговорил вам всю эту чепуху. Забудьте все. Я уехал бы прямо сейчас, поняв, что не нужен вам, но я дал слово вашему мужу, а слово я привык держать.

— Андрей… — Виолетта взяла его за руку.

— Посмотрите, нас зовет ваш муж, — прервал ее Андрей, без труда разжимая ее пальцы и освобождая свою руку.

Он указал ей на берег, где стоял Леонид и призывно махал им, и первый вошел в воду. Девушка посмотрела ему вслед. Все то, что начало происходить с ней с момента встречи с Андреем, было так странно, и необычно, и так хорошо. То, что он сейчас сказал ей, было и больно, и приятно одновременно. Еще никогда ничьи слова не затрагивали так сильно ее душу, не приводили ее в трепет и не приносили ей столько радости. Виолетта, как всегда, с разбегу бросилась в воду и поплыла. Хорошо бы этот щемящий восторг не покидал ее подольше. Последнее время она жила в состоянии постоянной подавленности, а теперь это ощущение оставило ее.

Девушка вышла на берег. Леонид подвел к ней невысокого лысоватого мужчину лет пятидесяти, в легком светлом костюме, с аккуратно подстриженной черной бородкой и тонкой полоской черных усов над приветливо улыбающимися ярко-красными полными губами. Темные очки, в которых отражалась Виолетта, не позволяли видеть его глаз.

— Александр Анатольевич Преображенский, — представился он, протягивая ей руку.

— Виолетта, — девушка собралась пожать протянутую ей руку, но мужчина галантно поднес к губам ее ладонь, пощекотав ее усами, и долго не отпускал.

— Вы с первого взгляда очаровали меня, Виолетта, — сказал он наконец. — Вы даже представить себе не можете, как ваше имя гармонирует с вашей внешностью. И в нем, и в вас есть изящество и загадка. Вы только послушайте: Ви-о-лет-та.

Он почти пропел ее имя и, обратившись к молодому человеку, почти мальчику, стоящему невдалеке, спросил:

— Ты согласен со мной, Миша?

— Согласен, — ответил тот высоким, тонким голосом.

— Но позвольте представить вам моего спутника. Это Миша, студент отделения муз-комедии нашего театрального училища, — произнес Преображенский.

— Майкл, — юноша протянул Виолетте руку.

Пальцы у него были длинные и тонкие, как у девушки. И когда Виолетта притронулась к ним, она удивилась, до чего же они нежные. Да и сам он был похож на переодетую девушку, настолько он был хрупок и строен. Особенно красивы были его огромные черные глаза с длинными загнутыми вверх ресницами и касающиеся плеч чуть вьющиеся волосы.

— Александр Анатольевич предупредил меня, что приедет не один, но я полагал, что он будет с женой, и не предусмотрел раздельных комнат. Но ничего, мы что-нибудь придумаем. Я очень рад нашему знакомству, — сказал Леонид, и пальчики Майкла утонули в его массивной руке.

— Миша очень талантлив. Он учится только на первом курсе, но уже играет в моих спектаклях. Вы еще услышите, как он поет. Настоящий соловей. Такого таланта, как у этого мальчика, я давно не встречал в стенах нашего училища. А посмотрите, какие у него глаза! В них можно увидеть бездну ада и высоту ночного неба, — обнимая юношу за плечи, говорил Преображенский.

— Перестаньте, Александр Анатольевич, ведь вы же знаете, что все это неправда. — Майкл, улыбаясь, посмотрел на режиссера.

— Я думаю, ваш мэтр, Майкл, говорит правду, — поддержала разговор Виолетта, отыскивая взглядом Андрея.

Он стоял, прислонившись к гибкому стволу плакучей ивы, свесившей свои ветви до самой воды. На его губах промелькнула презрительная усмешка. Девушка отнесла ее на свой счет и покраснела. Ей очень хотелось подойти к нему и объясниться по поводу их прерванного разговора, но она не могла оставить гостей. Ведь она — хозяйка дома, и ее долг занимать их, даже если сейчас ей больше всего на свете хочется оказаться вдали от всех с человеком, который только что сказал ей столько грубого и нежного одновременно.

— Может быть, вы хотите выпить чего-нибудь прохладительного? — спросила она гостей. — Тогда пройдемте в дом.

— Я бы не отказался от стакана сока со Льдом, — тряхнул кудрями Майкл.

— Только не простуди горло, — заботливо предупредил его Преображенский и, обращаясь к Леониду и Виолетте, спросил, указывая на Андрея: — А кто этот античный бог?

— Это мой шофер, — пренебрежительно ответил Леонид.

Больше никто не обращал внимания на Андрея. Лишь Леонид иногда обращался к нему с краткими распоряжениями.

Погрузив все необходимое для пикника, Андрей захлопнул багажник и услужливо распахнул перед Виолеттой переднюю дверцу автомобиля.

— Прошу садиться, — с холодной вежливостью сказал он.

Виолетта, расстроившись, опустилась на сиденье. Она чувствовала непреодолимую тягу к этому человеку, ей хотелось, чтобы то доверительное, что возникло между ними на дороге, продолжалось. Даже если бы он сердился на нее, как на песчаной отмели, — ведь это значило бы, что она ему небезразлична. Но он обращался ко всем с одинаковой равнодушной корректностью. Он сел рядом с Виолеттой. Остальные сели сзади.

— Можно ехать, Леонид? Все готовы? — спросил Андрей.

— Да, — ответил Леонид.

— Накиньте, пожалуйста, ремень безопасности, — обратился Андрей к Виолетте. — Здесь недалеко пост ГАИ.

Виолетта с Майклом стояли на борту и смотрели, как их катер оставляет позади себя белый след, разрезая кажущуюся зеленой от глубины поверхность воды. Ветер дул им в спину и трепал волосы. Холмистый зеленый берег уменьшался в размерах, и разноцветные дачи, выглядывающие из-за крон деревьев, казались пестрыми точками. А впереди уже вырисовывались очертания Зеленого острова, который казался черным из-за бьющего в глаза слепящего солнца. Девушка любовалась пейзажем.