Луиза Пеннингтон - Грехи ангелов

— Мы будем обедать на берегу, — сказал Доджи, сцепив пальцы рук и самодовольно глядя на нее. — Ты чудесно выглядишь, сладость моя.

— Может, спустимся в каюту? — предложила Анжела, бросив на него обольстительный взгляд, словно он был самым привлекательным мужчиной на свете.

Доджи покраснел и закашлялся.

— Не сейчас. Чуть позже… Я все-таки не так уж молод…

Он мог бы этого и не говорить. Первые трое суток Доджи спал почти без перерыва. Ни один день не проходил без того, чтобы он не отправился соснуть после обеда. Без нее, естественно.

— Какое прекрасное местечко для медового месяца! А, Доджи?

— Согласен, — кивнул он.

Он подошел к перилам, и Анжела осторожно покосилась на него.

— Так когда же наконец, Доджи? — вдруг раздраженно спросила она. — Сколько ты еще будешь заставлять меня ждать?

— Нужно подождать, сладость моя, — вздохнул он. — Ты же знаешь порядки…

Анжела нетерпеливо вздохнула. Каждый день она чувствовала, что стареет. Она была красива. Всю жизнь ей говорили об этом. Но ведь это не могло продолжаться вечно. Постареть и остаться без мужа — это ей совсем не улыбалось.

Она была богата и пользовалась уважением. Но этого было еще недостаточно. В тех кругах, где она вращалась, незамужняя женщина была чем-то предосудительным, а к тому же, будучи не замужем, было затруднительно иметь в любовниках мужчину, который был бы ей действительно по сердцу. Не говоря уж о том, что все знакомые устали ждать, когда она станет миссис Хикс.

Анжела ощутила в груди знакомый холодок страха. Нужно было смотреть на вещи реалистично. Не так уж много вокруг нее мужчин соответствующего возраста, положения и достатка, которые польстились бы на женщину ее лет, какой бы красивой она ни была. Даже если кто-то из них наконец и овдовеет, где гарантия, что рано или поздно он не променяет ее на какую-нибудь молоденькую манекенщицу.

Анжела закрыла глаза. Перед ней маячил отвратительный призрак старости. Только в самом кошмарном сне ей могло присниться, что придется одной встречать старость и в одиночестве умирать… Она бы скорее покончила с собой.

— Нам надо думать о моей карьере, — услышала она торопливые объяснения Доджи. — Какое будущее нас ожидает, если мы будем слишком поспешны? Ведь Мириам, упокой, Господи, ее душу, еще, можно сказать, остыть не успела… — Он прочистил горло. — Демократы так не поступают, сладость моя.

Анжела вспомнила о том, как вели себя братья Кеннеди, и едва не расхохоталась.

— Доджи… любимый, — терпеливо сказала она, тщательно взвешивая каждое слово. — Я ведь ждала шесть… нет, почти семь долгих лет… — Она глубоко вздохнула. — Может быть, мы хотя бы назначим условную дату?.. Просто между собой. Пусть это будет нашим маленьким секретом, хорошо?

Что если до их брака он узнает о Джеки, о ее проклятом мюзикле? А ведь постановка уже шла полным ходом, и она ничего не могла с этим поделать. Как только Доджи станет об этом известно, он, без сомнения, воспользуется этим как предлогом для новых отсрочек. Черт побери его сентиментальную преданность демократическим принципам! В конце концов и она, Анжела, вправе рассчитывать на его преданность. Неужели он этого не в состоянии понять?

— Я бы очень этого хотел, сладость моя, однако… — Он передернул плечами и покачал головой.

Анжела искоса посмотрела на него, мысленно обрушивая на его голову самые ужасные проклятия, однако так ничего и не сказала. Напротив, пошире распахнула вырез своего пляжного халата.

— Ты знаешь мои чувства к тебе, — продолжал Доджи. — Ты знаешь, каким щедрым я могу быть…

Она лишь глубоко вздохнула. При этом ее пышная грудь поднялась и опустилась.

Глядя на жадно приоткрытый рот Доджи, она умело оплетала потенциального супруга тщательно выбираемыми словами, но мыслями уносилась в далекое прошлое, о котором вспоминала впервые за все эти годы.

Она вспомнила о том времени, когда Дэвид решил ее бросить. В ее памяти всплыло его симпатичное выразительное лицо. У нее болезненно защемило в груди. Она и теперь была уверена, что имела над ним абсолютную власть — легко могла его соблазнить, заставить остаться с ней…

— О, Энджи! — засопел Доджи, и она закрыла глаза.

Благодаря Джеки все эти годы Дэвид словно никуда и не исчезал из ее жизни. Она постоянно помнила о нем. Он, естественно, помогал Джеки деньгами. Кроме того, эта скромница Клэр дарила ей свои весьма дорогие изделия из керамики, и Джеки уже обладала ценной коллекцией.

— О, сладость моя!..

Она вздохнула. Будь они все прокляты!

Доджи уткнулся лицом между ее грудей, подставив взору свою плешивую макушку. Однако Анжела принялась привычными умелыми движениями поглаживать его шею.

— Ты мой любимый… — криво улыбнулась она. — Может быть, мы все-таки наметим дату нашей свадьбы? Почему бы нам этого не сделать?.. Мы бы могли отпраздновать вдвоем это маленькое событие, а?

Несколько секунд он молчал, а потом, подняв голову, улыбнулся своей идиотской улыбкой и взял ее за руку.

— Я скажу тебе, что я намерен сделать, — произнес Доджи, многозначительно похлопав ее по руке ладонью, словно собирался сообщить ей нечто необыкновенно умное. — Я подумаю о твоем предложении… — самодовольно заявил он. — Ну что, сладость моя, ты довольна?

Сложив руки на груди, Джеки стояла у окна, устремив невидящий взгляд на Чаринг-кросс-роуд, по которой медленно текли потоки автомобилей и пешеходов. Ее лицо даже осунулось, словно от какой-то внутренней боли.

Всю ночь она не сомкнула глаз и приехала в студию раньше всех. Сцена с Дрю снова и снова прокручивалась в ее памяти. Как он упрашивал и умолял ее не бросать его! Он понял, что совершил непоправимую ошибку, и его мольбы звучали почти искренне. И тем не менее он продолжал нагромождать одну ложь на другую…

Джемми, подчинившись ее желанию, ушел, и вечер был безнадежно испорчен. В конце концов ушел и Дрю. Пришлось пригрозить, что она вызовет полицию…

Джеки очнулась от воспоминаний, когда в кабинет вошел Брайн, художник-постановщик. Он нес на маленьком подносе три стаканчика с кофе.

— Ивонн сейчас подойдет, — объяснил он, кивая на поднос.

— Боюсь, что Макс задержится на полчаса, — сказала она и, благодарно кивнув, взяла стаканчик горячего кофе.

— Как тебе моя идея? — спросил Брайн, указав на макет, который он соорудил для того, чтобы они могли легче ориентироваться в переменах декораций между сценами.

Вращающийся подиум был построен специально для сцены праздничного салюта в «Мэдисон-сквер Гарден». На это пришлось вбухать кучу денег, и теперь, рассматривая декорацию, Джеки размышляла о том, что было бы неплохо, учитывая дороговизну, использовать ее еще в каких-нибудь сценах спектакля.