Линда Уиздом - Незваный гость

Звук закрывающейся двери оторвал его от чувственных видений. Он отложил книгу, поднялся со стула и выглянул в коридор. Дверь в ванную была открыта, и в теплом влажном воздухе витали сладкие запахи пены, отдающие медом и миндалем. Но Кали захлопнула дверь в спальню, дав ему понять, что ему туда путь заказан.

Кали лежала в постели, прислушиваясь к шагам Тревиса в коридоре. Неужели он не понял намека и осмелится открыть дверь? Она сделала вид, что дремлет, но тут же услыхала, как он вернулся в гостиную, и вздохнула то ли от облегчения, то ли от обиды.

Да, она влюблена в Тревиса, в этом не может быть никаких сомнений. Она влюбилась в человека, желающего вернуть ее к жизни, к работе, к цивилизации, ко всему, что нанесло ей такую обиду. Нет, эта любовь не для нее, в конце концов, она приведет ее к гибели. Кали повернулась на другой бок и поглядела на игрушки дочери на туалетном столике. Она сразу вспомнила о Черил, и тоска, сжавшая ее сердце, заставила ее забыть о любовных переживаниях. Главное для нее – вернуть дочь домой, а все остальное не имеет значения.

Кали сжалась под одеялом, когда дверь, наконец приоткрылась. Полоса света упала на ее свернувшееся клубочком тело. Но дверь тут же осторожно закрылась, и свет исчез.

Тревис был здесь, в спальне. Она не видела его в темноте и не слышала звука его движений, но точно знала, что он рядом, и могла поклясться, что чувствует его запах. Кали не испугалась и не рассердилась. Она уже успела понять, что от него не так просто отделаться.

До нее донесся шорох упавшей на пол одежды, и в ту же минуту кровать заскрипела под тяжестью его тела, и покрывало полетело в сторону. Тревис вытянулся в постели, расправил простыню и одеяло, а затем повернулся и обнял Кали, прижав ее голову к своему плечу.

– Можешь притворяться, что спишь, но я-то знаю правду, – негромко произнес он и поцеловал ее в бровь.

Кали ничего ему не ответила. Ей незачем было волноваться – не прошло и минуты, как Тревис уснул. Она поняла это по его расслабившейся позе и мерному дыханию. Вскоре она тоже заснула – спокойно и без кошмаров и сновидений, как не спала уже долгие годы.

Наутро Кали не хотелось вставать. Она знала, что ступит на холодный пол и вдохнет ледяной воздух. Хотя весна была уже в разгаре, погода в горах никогда не считалась с календарем, и холод не торопился покидать эти места. Под одеялами ей было так тепло и уютно, Тревис согрел ее лучше самого теплого одеяла.

Она придвинула свои замерзшие ступни к его теплым ногам.

– Либо ты сейчас укутаешь свои ледышки, либо навсегда потеряешь их, – сонно пробормотал Тревис, не открывая глаз.

Кали с трудом сдерживала смех. Может быть, ей стоило возмутиться, что он оказался у нее в постели, что ночью перетянул на себя половину покрывал, но как она может сердиться на человека, все время согревавшего ее?

– У меня замерзли ноги, – пожаловалась она и прильнула к нему.

– Надень свои дурацкие носки с сердечками, – посоветовал Тревис.

– Но мне не хочется выбираться из-под одеяла.

– Ну, тогда не надевай, – пожал плечами он.

– Но в спальне собачий холод, – Кали испытывала его терпение.

– Не надо мне больше ничего объяснять, милая, я знаю, как согреть тебя. – Тревис с головой нырнул под одеяло и, задрав пижамную куртку Кали, дотянулся до ее груди. Он нащупал твердый сосок и улыбнулся. – Во всяком случае, грудь у тебя теплая.

– А ты не боялся, что я прогоню тебя этой ночью? – со вздохом проговорила Кали и потянулась под его руками.

– Мне показалось, что ты уже спала.

Кали лукаво улыбнулась.

– Ты слишком много о себе возомнил.

– У меня есть для этого основания, – с довольным видом откликнулся Тревис. – Вспомни, моя мама считала меня очень сексуальным.

Кали наконец решилась на него поглядеть. Она обвела взглядом его обнаженное тело, не испытывая ни малейшего смущения.

– Как это ты не замерз? – Она провела рукой по его бедру и крепким ягодицам.

– У всех Йетсов горячая кровь, – хвастливо заметил он.

Кали вздохнула, когда Тревис оставил в покое ее грудь и положил теплую тяжелую ладонь на плоский живот. «Тревис, я боюсь. Боюсь того, что с нами случилось, боюсь будущего, боюсь тебя!» Она не сказала это вслух, но слова отчетливо прозвучали в ее сознании.

Он повернул ее, уложил на спину и поглядел широко открытыми глазами. Они были черны как ночь и непроницаемы, но в то же время теплы и полны обаяния.

– Как хорошо, что мы не стали близки тогда, три года назад, – спокойно констатировал Тревис, продолжая держать ее за плечи. Она при всем желании не могла от него высвободиться. – Ты, выпив для храбрости, собиралась отомстить мужу, а для меня это было бы очередное любовное приключение. Наши отношения, скорее всего начались бы и закончились в тот же вечер в Сочельник. Сейчас мне страшно подумать об этом.

– Значит, я была легкой мишенью? Почему же ты этим не воспользовался? – с отчаянием в голосе начала допытываться Кали.

Тревис тяжело вздохнул.

– Можешь мне не верить, но я желал тебя не на одну ночь. И мне мешало, что ты связана семейными узами… Если бы ты осталась в Лос-Анджелесе после развода, то я бы сидел у твоих дверей с цветами, ходил бы за тобой как тень и сумел бы все-таки добиться тебя…

– Совсем как вчера? – Ей хотелось сказать ему колкость, задеть его, почему, она и сама не могла понять.

Тревис говорил спокойно и рассудительно:

– Я говорил о том, что было три года назад, а не о вчерашнем. Вчера мне впервые за десять дней удалось сломить твое сопротивление. К тому же нас влекло друг к другу, глупо это отрицать. Не будь ты так чертовски упряма, ты бы согласилась со мной. – Он желал вбить ей в голову хоть каплю здравого смысла.

– Но все произошло так быстро! – не сдавалась она. Ее удивило, что они завели серьезный разговор в постели. Кали поглядела на обнаженного Тревиса и вспомнила, что лежит в расстегнутой пижаме.

– Неужели? А может быть, мы, наконец достигли цели, проделав долгий путь?

Кали закрыла глаза, но напряженное лицо Тревиса запечатлелось в ее сознании. Конечно, она его порядком измучила, но только через переживания и душевную боль она постепенно возвращалась к нормальной жизни.

– Что-то у меня опять гормоны расшалились, – вздохнула Кали и открыла глаза.

Губы Тревиса изогнулись в ленивой улыбке.

– Ты хочешь поговорить о гормонах? Что ж, я не против, – растягивая слова, произнес он и потерся о ее грудь, щекоча усами.

Кали улыбнулась ему в ответ. Ну как она могла сердиться на этого потрясающего мужчину, разлегшегося у нее в постели?

– Боюсь, что мне в одиночку не справиться со своими гормонами, – подмигнула она Тревису.

– Ты сильная женщина, но справляться с этой проблемой нам придется вдвоем.