Линда Уиздом - Незваный гость

– Я очень рад. Может быть, он и великоват для одного человека, но я люблю свободное пространство. К тому же, живя в этом месте, я могу держать лошадей.

Он растянулся на диване, и Кали прильнула к нему. Тревис обнял ее за плечи. Черт, как же для него все хорошо складывается! Неужели она этого не замечает? Останется ли она с ним и признает ли его дом своим? Тревис порывался заговорить с ней об этом, но вовремя одумался. Он боялся, что столкнется с ее сопротивлением. Ведь ему известно, чего ей стоило победить свой страх и приехать к нему. Но она еще не догадывается, что он не позволит ей вернуться назад.

– Я видела свои фотографии, – спокойно проговорила она и наклонилась, чтобы поставить свой бокал на столик.

Он подождал ее дальнейших слов, но их не последовало. Тогда Тревис обнял ее и спросил:

– Ну и как?

– Ты снял великолепно и, думаю, сам в этом не сомневаешься. – Ее уверенность почему-то смутила его.

Он откинул волосы, закрывавшие ее ухо, и прижался к нему губами.

– Я хотел, чтобы ты поняла, глядя на эти снимки, как нужна мне, как мы близки с тобой, – прошептал Тревис, наваливаясь на нее и придавливая своим телом.

– Я была твоей уже после Сочельника, – с трудом проговорила Кали, когда он погладил ей ногу от колена до бедра.

– Неужели? – Его губы ласкали нежную кожу Кали на шее и плечах, а усы добавляли остроту ее ощущениям.

– Да, я… я не могла позволить… – Она жадно глотнула воздух, ощутив, как жар от тела Тревиса передался ей. – Я не хотела, чтобы Блейн дотрагивался до меня после того, как ты меня поцеловал.

Тревис глубоко вздохнул.

– Ты имеешь в виду, после того, как я застукал его с этой женщиной? – Он добивался от Кали полной ясности, хотел, чтобы она сама, без его подсказки, произнесла эти слова.

Она покачала головой.

– Нет, к тому времени у нас с Блейном все уже было кончено. – Кали передвинула ноги, когда он отыскал у нее «молнию» на джинсах и начал расстегивать. – Ты, ты заставил меня: это увидеть. С твоей помощью я почувствовала то, что прежде для меня не существовало, и теперь… – Она вздохнула, подумав, скоро ли ему надоест эта эротическая игра. – Я знаю, что никто не смог бы дать мне того, что дал ты.

Тревис улыбнулся, сорвал с нее рубашку и посмотрел на обнаженную высокую грудь.

– Этот воротник почему-то не выдержал. Наверное, мне придется купить тебе новую блузку взамен этой.

Кали сжала пальцами его затылок и притянула поближе, чтобы он увидел ее любящий взгляд.

– Ты можешь разорвать в клочья всю мою одежду, и я не скажу ни единого слова. Но, конечно, тебе придется купить мне новый гардероб, и я могу тебя просто разорить.

Тревис усмехнулся.

– Я считаю, что дело того стоит. А теперь давай поможем друг другу раздеться, – начал он. – Потом посмотрим, что из одежды нам придется покупать.

– Я согласна.

– Неужели так важно, чтобы я поехала с тобой? – принялась допытываться Кали. В ее голосе слышалось недоверие и даже былая враждебность.

Тревис вздохнул. Поразительно, как она умеет делать из мухи слона.

– Я не говорил, что это важно. Я просто предложил тебе поехать со мной. Ты можешь посмотреть, как я работаю.

– Я так не думаю. Я еще не отошла от перелета и предпочла бы остаться здесь и немного передохнуть. – Она отвела взгляд.

Тревис уставился в пол, словно надеясь отыскать среди орнамента ковра ответы на все вопросы.

– Ты устала, – рассудительно заметил он. – Ты здесь почти неделю и все это время пытаешься расслабиться. По-твоему, ты отдыхаешь, когда готовишь, убираешь или ездишь верхом по окрестностям. И почему-то отказываешься пойти со мной в ресторан. Я уж не говорю о кино, где в темноте тебя ни одна душа не узнает. – Его голос звучал спокойно и безжизненно-монотонно. – Я думал, ты избавилась от своих страхов, когда приехала сюда, но, похоже, этого не случилось. Прежде ты пряталась у себя в доме, теперь у меня, вот и вся разница.

Кали оцепенела:

– Если тебе не нравится, что я здесь, то скажи прямо, и я сразу перееду в отель.

Он вскинул подбородок и подавил вспышку гнева:

– Я имел в виду совсем другое, и ты это знаешь. Не забывай, что в отеле тебе никто не поможет. Тебе придется выходить в город за продовольствием и прочими покупками. А здесь тебе нужно только дойти до кухни.

Кали понимала, что ведет себя попросту неумно, но и сами ее страхи были беспочвенны. Ей стало ясно, что она вновь обидела Тревиса, а он всю неделю так заботился о ней и старался ее хоть чем-нибудь порадовать. Вчера он подарил ей цветы, а позавчера – коробку ее любимых конфет. Тревис ни о чем ее не просил, разве только несколько раз предлагал пообедать в городе, но она боялась выходить. Нет, ее не пугала уличная толпа, городская суета или знакомства с новыми людьми. Она опасалась, что если погрузится в шумную жизнь Лос-Анджелеса, то уже не вернется в свои мирные и тихие горы. Дж. С. советовал ей навсегда покинуть Виргинию, но она продолжала колебаться.

– Ты будешь занят работой, а я и без того чувствую себя пятым колесом в телеге. Да к тому же ты поедешь со своей командой, – протестовала она.

– Никакой команды я с собой не возьму. – Тревис улыбнулся и покачал головой. – Надеюсь, ты согласишься присмотреть за моими вещами. Я не собираюсь снимать в студии и подбирать этой женщине нужные позы и освещение. Я вообще предпочитаю натурные съемки и естественный свет. Я говорю про обычных людей, а не о фотомоделях.

Но Кали по-прежнему ощущала беспокойство. Если бы она не покинула Лос-Анджелес несколько лет назад, возможно, ее не терзали бы эти надуманные страхи. Ведь Тревис уверял ее, что в любую минуту он окажется рядом с ней.

– Неужели тебе так важно, чтобы я поехала с тобой? – чуть слышно повторила она свой вопрос.

– Я хочу, чтобы ты увидела, как я работаю. Кали, и хочу, чтобы ты была со мной. Разве тебе это не ясно?

Она кивнула головой.

– Дай мне пять минут на сборы. – Сказав это, Кали повернулась и направилась в спальню.

Однако вернулась она лишь через двадцать минут. На ней были джинсы и шелковая рубашка василькового цвета.

– Я не взяла с собой нарядную одежду, – пояснила она.

Тревис поглядел на свои потертые джинсы, видавшие виды ботинки и клетчатую рубашку.

– Не думаю, что тебя это должно волновать, но, если ты себя лучше почувствуешь в другой одежде, мы можем отправиться за покупками сегодня вечером или завтра утром, – предложил он.

– Я чувствую себя прекрасно в любой одежде и даже без нее, когда ты рядом, – с улыбкой сказала она.

Тревис почти ничего не рассказал ей о женщине, которую решил сфотографировать. Он только упомянул, что она жила в Париже во время оккупации и участвовала в движении Сопротивления. В те годы она потеряла мужа и троих сыновей, но, несмотря на все утраты, продолжала сражаться за свою родину. Она переехала в Америку, когда ее дочь вышла замуж за американского военного. Ее воспоминания о событиях тех лет недавно опубликовали в женском журнале. Тревису хотелось ее заснять, и он немедленно связался с ней. Он также мечтал, чтобы Кали посмотрела, как он работает. Тревис надеялся, что после этого она охотнее согласится ему позировать.