Линда Уиздом - Незваный гость

– Ты не собираешься снова стать фотомоделью? – спросила ее Дженни.

Кали покачала головой:

– Нет, я уже слишком стара для этого, да и вряд ли мне это снова понравится. Знаешь, я с удовольствием писала «Человеческие слабости». Я хочу поговорить с Малкольмом. Пусть он познакомит меня с литературным агентом.

Я готова отдать свою рукопись и узнать, годится ли она для печати. Интересно, вдруг у меня обнаружился литературный талант?

Дженни подняла чашку и молча отсалютовала ей.

– Только подумать, я в свое время чуть не отговорила Тревиса от встречи с тобой. Ты не знаешь, как я рада, что не помешала этому упрямцу разыскать тебя.

Кали улыбнулась.

– И я тоже. – Она поняла: пора колебаний миновала, и Тревис должен поверить – ей действительно хочется ему позировать.

Кали даже не подозревала, что большую часть дня Тревис звонил в Европу и пытался выяснить, продвинулись ли поиски девочки.

Он возвращался домой с тревожным чувством, не зная, как Кали восприняла публикацию в газете, и был приятно удивлен ее приветливым видом и вкусным обедом, приготовленным ею. Еще больше он удивился, когда Кали сама предложила ему позировать. Он решил не терять время и обещал сделать все снимки за несколько дней, чтобы она, не дай Бог, не передумала. Весь вечер Тревис ждал, когда Кали заговорит о злополучной статье, но она так ничего и не сказала. Он чувствовал, что поступил правильно, поручив Дженни показать ей газету. Неизвестно, как бы отреагировала Кали, прочитав статью в одиночестве.

Ночью она была с ним такой же ненасытно-страстной, как и всегда. Он крепко прижимал ее к себе, словно боясь потерять. Тревис надеялся, что впечатление от статьи скоро померкнет и Кали сможет зажить нормальной жизнью. Она полностью это заслужила, и он был уверен, что так оно и будет.

Они условились, что съемки пройдут у него в студии. Но в назначенный день Кали проснулась нервной и испуганной. Она отказалась завтракать и заперлась в ванной комнате. Кали долго стояла перед зеркалом, сжимая в руке щетку для волос. Собственное лицо с каждой минутой внушало ей все большую ненависть. Она швырнула в раковину щетку и вернулась в спальню, где одевался Тревис.

– Я этого не выдержу, – коротко заявила она.

– Интересно, почему? – Ей показалось, что Тревис как-то слишком спокоен.

– Я делаю это не для себя, а ради тебя, вот в чем ошибка! – Она заговорила тонким голосом, который в любую минуту мог сорваться на визг. – Ты с самого начала пытался изменить мою жизнь, а я была дурой, что тебе это позволяла, как в прошлом позволяла Блейну ломать себя ради него.

Услышав подобные обвинения, Тревис оцепенел. Его лицо помрачнело, он недоуменно поглядел на Кали и заметил ее мертвенную бледность.

– Я не смогу это сделать! – почти беззвучно прошептала она.

Тревис не сдвинулся с места и скрестил руки на груди.

– Мы сами не знаем, на что способны, а ты очень сильная женщина. Кали. Тебе нужно окончательно понять – причина твоих страданий не в том, что ты была фотомоделью, а в твоем бывшем муже. Я подожду тебя в «берлоге».

– Я ненавижу тебя за то, что ты меня уговорил, – выкрикнула она ему вслед.

Тревис остановился и обернулся. Теперь его темные глаза были печальны, и в них не улавливалось ни капли злобы.

– Можешь ненавидеть меня сколько угодно, если тебе от этого легче, – сказал он и удалился.

Из глаз Кали хлынули слезы, и она даже не старалась хоть как-то сдержать себя. Она знала, что в ней нет ни капли ненависти к Тревису, но ей хотелось обвинить кого-то за то, что с утра ей так плохо, и он невольно стал козлом отпущения. Она снова отправилась в ванную.

Тревис сидел на диване и читал журнал, когда Кали появилась в комнате. Он взглянул на нее, не говоря ни слова, встал, вышел из дома и двинулся к машине. По дороге в город они молчали. Он провел ее в гримерную, а сам отправился в свой кабинет, рассудив, что ей стоит перед съемками немного побыть без него. Его присутствие не будет отвлекать ее, и она сможет как следует настроиться и подготовиться к съемкам.

Кали не смогла скрыть радостного удивления, увидев в студии гримера Ларри и парикмахера Карен, с которыми постоянно работала в прошлом. Она сразу успокоилась при виде знакомых лиц и, пока они занимались ею, оживленно болтала, вспоминая общих друзей и коллег. Но когда ее провели в большую студию с множеством камер и юпитеров, ее нервы не выдержали. Кали бросилась обратно в гримерную и с грохотом захлопнула дверь.

– Где она? – грозно спросил Тревис с порога студии. Он сразу заподозрил неладное, увидев, что Кали нет.

– Заперлась в гримерной, – коротко ответила Дженни. – Тревис, она до смерти испугалась. Хорошо, что здесь Ларри и Карен. Их присутствие немного помогло Кали, но этого недостаточно.

Он негромко выругался.

– Итак, что ты хочешь мне сказать?

– Подойди к двери и дай ей знать, что ты здесь. Ты, наверное, решил, что перед съемкой лучше оставить ее одну. Может быть, ты ошибся? Ты единственный человек, которого она послушает. – И Дженни не слишком учтиво подтолкнула его к двери.

Тревис осторожно постучал в дверь гримерной:

– Кали, золотко, это я.

Через несколько минут дверь открылась. Кали была бледна, но хорошо владела собой.

– Ты мне поверишь, если я скажу, что в первый день работы всегда рву и мечу? – спросила она, тщетно пытаясь превратить случившееся в шутку.

Тревис обнял ее и поцеловал в макушку:

– Ну и молодцы! Как хорошо тебя причесали. Ты выглядишь совсем как модель.

Кали легонько пихнула его в живот.

– Не смейся надо мной. Я не в том настроении. – Она обняла его за талию, провела рукой по спине. – Прости, что с утра я была такой ведьмой, – пробормотала она, уткнувшись ему в плечо.

– Я полностью прощу тебя, если ты раз или два улыбнешься мне на съемке, – проговорил он строгим голосом, с удовольствием ощущая тепло ее тела.

– Спасибо, что ты пригласил Ларри и Карен. Очень мило с твоей стороны.

– А я вообще очень милый. Я также подумал, что ты лучше себя почувствуешь, увидев знакомые лица. Я попросил Дженни подыскать кого-нибудь, и она сказала, что эти двое, в отличие от прочих, сохранили о тебе самую добрую память.

– Я не знала, – прошептала Кали и взволнованно встряхнула головой. – Я была так поглощена своими бедами, что забыла о многих старых друзьях. Я убедила себя, что осталась совсем одна.

– Ну, а Дженни?

Кали улыбнулась.

– Ты ведь знаешь Дженни. Вчера она долго не уходила, несмотря на мои просьбы. В конце концов я была благодарна ей за ее визит, хотя про себя не раз ее проклинала.

– Звучит довольно знакомо, – уныло откликнулся он. – Я очень рад, что ты позволила мне тебя обнять, а теперь, наверное, нам стоит поработать. Потом мы можем запереться в этой гримерной и заняться любовью.