Крис Мэнби - Месть моя сладка

Спать я легла рано. Пушистик, словно почувствовав, как мне плохо, тут же запрыгнул на кровать и устроился на моей груди. Я взяла с Эммы слово, что в мое отсутствие она будет заботиться о котике, как о собственном ребенке, и не станет изводить его голодными диетами.

— Вот бы разрешили взять тебя с собой, — мечтательно произнесла я, почесывая довольно мурлыкающего кота за ухом.

Однако я уже знала, что в Британии матерям в заключении не позволяют держать при себе собственных детей по достижении малышами полугодовалого возраста. Что уж тогда о престарелом коте говорить, пусть даже в нем есть примесь сиамской крови!

После скромного завтрака, состоявшего из джема и тостов, я, едва не задушив Пушистика в объятиях, ждала такси.

По случаю неминуемого вынесения обвинительного приговора вырядилась я, как на казнь, — в короткое черное платьице, которое в последний раз надевала в день рождения, когда мне исполнился двадцать один год. Пожалуй, для судебного зала платье было несколько броским (одни усыпанные блестками бретельки чего стоили!), но я хотела, чтобы все запомнили меня такой. Хотя, подходя к двери, я убедилась, что немного смазала эффект: подол платья сплошь покрывала кошачья шерсть.

Эмма по пути хранила столь несвойственное ей молчание. Да и родители, поджидавшие меня в вестибюле здания суда, были встревожены. Сестрицы порывисто меня обняли, и мне даже показалось, что в глазах Джо блеснули слезы.

— Только не целуй меня, — предупредила мама. — Иначе мне покажется, что это прощальный поцелуй.

— Попрощаться нам разрешат, — уверенно сказала я. — Не все же они такие паскуды.

— Неужели нельзя убедить этого мерзавца отозвать свой подлый иск? — громко спросила мама, увидев входящего в зал адвоката Дэвида. — Он пытается отобрать у матери старшую дочь — ее гордость и утешение. Бедная бабушка, возможно, не доживет до освобождения внучки.

— Тс-с-с! — прошипела я. — Как она, кстати, поживает?

— Опять за свои штучки взялась, — наябедничала Джо. — Похвасталась, что сегодня ее будут снимать фотографы из «Золотого мира». Видела этот журнальчик для старых маразматиков? Его на почте бесплатно дают. Если бы не съемки, так она сама явилась бы сюда и навела шороху…

Джо прервало появление мистера Тейлфорта.

— Как настроение? — с наигранной веселостью осведомился он. — Зададим им перца?

Мама смерила его суровым взглядом. Нашел, мол, время шутить. Тем более что весь ход процесса недвусмысленно свидетельствовал об одном: тюрьмы мне не избежать.

Мистер Тейлфорт жестом поманил меня за собой. Мама же напоследок набросила мне на плечи свой жакет.

— Надень, — напутствовала она меня. — Нечего дразнить присяжных своими оголенными телесами.

Адвокат Дэвида развалился на скамье в такой позе, словно присяжные уже вынесли вердикт в его пользу. За его спиной восседали Барри с Лайзой. На Лайзе был блейзер а-ля Джеки Онассис. Оранжевый на сей раз. Из кулака ее торчал край изорванного в клочья бумажного платка. Невооруженным глазом было видно, как она нервничает, опасаясь перекрестного допроса. Сегодня, правда, рассчитывать на спасительный обморок ей уже не приходилось.

— Надеюсь, вы покажете ей, где раки зимуют? — с надеждой спросила я мистера Тейлфорта.

Присутствующим велели встать, после чего судья Максвелл-Харрис величественно вплыла в зал и взошла на свое место. Она вкратце напомнила, по какому поводу мы здесь собрались, и выразила надежду, что присяжные не забыли, сколь высокая ответственность возложена на их плечи. После чего для дачи показаний вновь вызвали Лайзу.

Когда выкликнули ее имя, Лайза поднялась на ноги с грацией новорожденного жирафенка. Ноги ее предательски разъехались, и мне показалось даже, что она не сможет самостоятельно подняться на возвышение. В следующий миг я явственно услышала, как она всхлипнула.

— Что это с ней? — с недоумением спросила я мистера Тейлфорта.

— Боится, — самодовольно ответил он, поглаживая усы. — Я славлюсь своей суровостью на допросах.

— Не могу! — вдруг истерично крикнула Лайза адвокату Дэвида. — Я не выдержу! Отпустите меня!

Адвокат, похоже, раздумывал, не устроить ли очередной спектакль с обмороком, но судья Максвелл-Харрис, грозно нахмурив брови, бросила на него предостерегающий взгляд, красноречиво давая понять: на сей раз подобные штучки с рук представителям истца не сойдут.

— Мисс Браун, — обратилась она к заметно позеленевшей Лайзе. — Надеюсь, сегодня вы чувствуете себя лучше?

Вместо ответа Лайза зажала рукой рот, будто опасаясь, что ее стошнит.

Ей поднесли Библию для приведения к присяге.

— Не могу я! — жалобно взвыла Лайза.

— Сможете, мисс Браун, — ледяным голосом произнесла судья Максвелл-Харрис. — В противном случае вам придется нести ответственность за неуважение к суду.

Тем временем я, обводя глазами зрителей, заметила еще одно знакомое лицо. Аманду из «Совершенной женщины», которая, сидя с блокнотом на коленях, жадно внимала каждому слову судьи.

Наконец Лайза, жалобно всхлипнув, соизволила присягнуть на Библии. Ей даже разрешили сидеть, принимая во внимание ее жалкий вид, однако предупредили, что ни при каких обстоятельствах не отпустят, пока она не ответит на последний вопрос защитника.

Мистер Тейлфорт поднялся во весь свой недюжинный рост и деловито откашлялся. Глаза Лайзы испуганно расширились, как у затравленной лани. Я злорадно потирала руки. Пусть и она хоть немного помучается, коль скоро мне не миновать отсидки.

— Мисс Браун, — начал мистер Тейлфорт, — вчера мы выслушали душераздирающие подробности ваших отношений с мистером Уитвортом вплоть до второго февраля одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Сегодня я хотел бы задать вам несколько вопросов о ваших отношениях с ним в настоящее время. В частности, меня интересует вот что: когда вы в последний раз вступали с ним в половую связь?

Глаза Лайзы полезли на лоб.

— Что?!

— Повторяю, — не без удовольствия промолвил мой адвокат, — когда вы в последний раз вступали в половую связь с мистером Уитвортом? Или, если предпочитаете, «предавались любви»?

Лайза затрепетала. Даже серьги в ушах задрожали.

— У нас с ним были замечательные интимные отношения, — еле слышно пробормотала она.

— Говорите громче, мисс Браун, — потребовала судья.

— Сначала я не хотела, чтобы наши отношения заходили столь далеко, — сказала она. — Хотела сберечь себя до свадьбы. Но потом, когда мы с Дэвидом объявили о помолвке, я решила, что откладывать не стоит.

— Вы сказали, что у вас с ним были замечательные интимные отношения, — подчеркнул мистер Тейлфорт. — Значит ли это, мисс Браун, что в них произошли перемены? И если да, то когда?