Екатерина Каверина - Цвета счастья

— Вадим, почему? — совсем другим голосом спросил Сергей, и снова Панков заметался — сказать правду или солгать.

— Никита, — тихо и нехотя начал он.

— Причем здесь твой сын? он же в Америке, учится в Гарварде, — не понял Сергей.

— Он не был никогда в Америке, последние три года Никита кочует из одной наркологической клиники в другую. Гарвард — красивая сказка. Моего сына больше нет, есть опустившийся наркоман, который транжирит деньги и, едва выйдя за порог одной лечебницы, влипает в грязную историю, прежде чем стать пациентом другой. Он разбил Дукатти сына президента Интербанка, катаясь с ним по Тверской, заложил Светины бриллианты, те самые, что подарили твои родители на нашу свадьбу, а однажды так ударил ее, собственную мать, что Свете накладывали швы, — Сергей не мог прийти в себя от услышанного, чудесный милый мальчик и то чудовище, о поступках которого так хладнокровно говорил Панков, но какое все это имело отношение к фотографиям, Алексею и Жене. — Алексей узнал, я пытался замять каждую из Никитиных шалостей, но… — Вадим вздохнул, тяжело и обреченно, — Узнал в самом конце лета, пришел ко мне и заявил, что все расскажет тебе, что Индастриалу с грандиозными планами, биржами и проектами государственной важности не нужен такой работник, как я, что ты расстанешься со мной без лишнего слова. Ты, такой публичный и чистоплотный, и я — отец пропащего наркомана, вора и подлеца. Я не хотел верить, но поверил, последние годы Алексей был в сто крат ближе к тебе, разве можно сравнивать: стареющий офицер и молодой, злой гений от юриспруденции. Мне нужно было все тебе рассказать и уйти, но деньги, постоянно требовались деньги, чтобы хоть как-то удерживать Никиту, он же мой сын, — еле слышно закончил Панков, — спасал империю, а разрушил, не удержал семью…

— Какая банальная, глупая история! — думал Сергей, у Кати по щекам текли слезы. Панков предал, хотел растоптать его жизнь, только вот жизнь самого Панкова уже давно была растоптана.

— Сергей, я уйду, передам дела, оставлю отчеты, только должен тебе сказать: останови Алексея, сам он уже не остановится, и еще — кивок в сторону Кати — в Самаре что-то замышляется, и статьи в прессе, поджог — это только начало.

Панков неловко поднялся с дивана, сгорбившись, зашагал к двери.

— Вадим, подожди, — настойчиво сказал Сергей, — договорим завтра, не руби сгоряча.

Катя и Сергей еще долго лежали без сна, она плакала, не могла остановиться, он молчал, только сжимал ее в объятиях и ловил каждый вздох. Казалось, полные безысходной тоски и отчаяния слова Панкова все еще витали где-то рядом, так просто и так глупо. Как он мог подумать, что Сергей вышвырнет давнего, даже не работника, друга, в никуда, из боязни испортить какую-то мифическую репутацию. Завтра нужно решить массу проблем, что-то делать с Алексеем, разобраться, кто и что стоит за интригами вокруг Кати, завтра, но не сегодня.

— Знаешь, Катя, — начал Сергей и нежно подул на ее волосы, — Когда я увидел те фото, все перевернулось, я не верил, искал отговорки, причины, а потом поверил, это раздавило меня, — она зашевелилась, желая приласкать, ославить боль, хоть немного, — Сидел на улице у фонтана, курил одну, даже не сигарету, пачку одну за другой, вспоминал, как ты смеялась, как вскрикивала во время занятий любовью, как, раскрасневшись, правила тот контракт, потом опять возвращался к снимкам, вспоминал мать, Алину, но только из-за тебя было так больно. Потом вспомнил рассказ Бунина, не помню название — не важно, там героиня отправилась на юг с любовником, герой поехал за ней, все узнал, надел нарядный китель, выкурил сигару, выпил шампанского и застрелился, и я в какой-то момент его понял и поддержал. А еще понял отца, что он просто не смог жить без матери.

Катя должна была что-то сказать, но что? — любая фраза была бы банальной, Сергей ругал себя, ругал последними словами и, она понимала, так будет продолжаться еще долго — ее любимый мнительный мужчина! Она молчала, только легкими поцелуями касалась родного лица и роняла теплые, горькие и счастливые слезы. Катя простила его, и теперь ее занимало одно — что будет дальше? Как? Сергей затих, ей показалось, что он уснул, абсурд — она опять волнуется за него, как той ночью в Мексике, когда на ее руках лежал совсем чужой мужчина, и она мечтала, что он принадлежит только ей, что ж, изредка мечтам свойственно сбываться!

Сергей заворочался, выбрался из одеяла, включил ночник, бросил на Катю задумчивый взгляд и, не говоря ни слова, поспешно вышел из спальни.

— Опять надумал какой-то бред, — недовольно пробормотала Катя и тоже собралась вставать. Он стремительно вошел в комнату, снова забрался в кровать, зябко накинул одеяло и уставился на Катю, ее уже начинала злить вся эта ночная беготня.

— Катя, ты, — нерешительно начал он, — так много глупостей было сделано, причем мной, — очередной приступ самобичевания, — злясь, подумала Катя. — Так чудесно все было, с первой ночи здесь, потом у тебя, потом везде, ты, я, Лиза так полюбила тебя, — вот кретин, кажется, решил со мной расстаться, — в душе бушевала Катя. — Всегда тысячи слов, а сейчас ни одного, — вздохнул Сергей и начал лихорадочно шарить по собственной груди и нервно теребить шелковую пижаму, вот тут Катя испугалась не на шутку, может, ему с сердцем плохо, она читала, что в его возрасте возможен инфаркт или что-нибудь в этом роде.

— Сергей, Сергей, тебе плохо? Да? — в испуге закричала Катя, — ну скажи что-нибудь! — она трясла его холодную руку.

— Нормально все, — он жалко улыбнулся и отстранил ее, — ну точно плохо, — решила Катя и стала соображать, как звонить в частную скорую и что из вещей взять с собой в больницу. — В общем, вот, хотел сделать это в новогоднюю ночь, потом вообще забыл эту мысль, дурак, — Катя продолжала волноваться, а Сергей протягивал ей изумрудно-зеленую коробочку, в которой каждая уважающая себя женщина узнала бы обручальное кольцо, но только не вечно за всех волнующаяся беременная Катя. — Даже не взглянула, — печально подумал Сергей и откинулся на подушки.

— Что это? — пробормотала Катя и взяла коробочку из его холодных пальцев, открыла и не поверила сама себе, удивление было подобно удару. Сияя тысячами граней, одновременно холодный и пронзительно-теплый, большой голубоватый бриллиант искрился в окружении целой россыпи мелких черно-золотистых камней. Катя не верила своим глазам, а Сергей пристально смотрел на нее, силясь угадать, что? Что она думает? Согласна или нет? Или придется еще искупать свою вину? — он готов, на все готов, только не потерять ее.

Катя крутила кольцо в руках, радуясь его тяжести и блеску.

— Ну так что? — нетерпеливо, не справившись с собой, спросил Сергей.