Элизабет Хардвик - Тайники души

Теперь исчезла последняя возможность. Он наверняка стоял в дверях, преграждая ей путь к отступлению. Робин повернулась, собираясь сказать ему что–то резкое, и снова застыла с раскрытым ртом.

— И здесь тоже не то, чего вы ожидали, — криво усмехнулся мужчина, забавляясь ее явным замешательством.

За те десять минут, что Робин провела в кухне, он успел умыться и переодеться и теперь уже не так напоминал разбойника с большой дороги. Даже отрастающая на щеках борода, казалось, приобрела более цивилизованный вид теперь, когда соседствовала с чистой и явно дорогой одеждой. Фигура у незнакомца оказалась не такой массивной, как ей показалось вначале, а сильные руки, которыми он совсем недавно без труда поднял и пронес ее через двор, оканчивались неожиданно–изящными кистями с длинными, нервными пальцами, которые могли бы принадлежать артисту. Ссадина на щеке была аккуратно заклеена пластырем.

Впрочем, ни во взгляде, ни в голосе мужчины теплоты не прибавилось. Робин решила, что, несмотря на разительную перемену во внешнем облике, этот человек ей по–прежнему неприятен.

— Вы нарочно создаете впечатление, будто ваш дом — ни на что не годная развалина? — набросилась она на него, обретя наконец дар речи. — Боитесь, что кто–нибудь напросится к вам в гости?

Несколько секунд он молча рассматривал ее, затем, по–прежнему не говоря ни слова, снял с полки начищенный медный чайник, наполнил его водой и, поставив на плиту, зажег газ. Затем, поймав вопросительный взгляд Робин, саркастически вздернул бровь.

— А вы сами как думаете?

— Ну разумеется, нарочно, — с удовлетворением заключила Робин. — Чтобы держаться подальше от незнакомых дамочек с больным воображением.

— В самую точку, — усмехнулся он. — Вы будете чай или кофе?

Вопрос был настолько простым и обыденным, что после всех привидевшихся Робин ужасов — может быть, у нее и вправду больное воображение? — показался ей до смешного нелепым. Или это она сама выглядела нелепо?

— Кофе, благодарю вас, — рассеянно ответила Робин, продолжая исподтишка разглядывать своего странного хозяина.

В тонком ярко–синем свитере, красиво облегающем его спортивную фигуру, и светлых брюках он выглядел в этой нарядной кухне так же естественно, как час назад — в грязном комбинезоне над свежевырытой могилой.

В кухне было тепло, и Робин, отогревшись, позволила себе снять влажный жакет и шляпку. Она бы с удовольствием скинула и разбухшие от влаги туфли, если бы не боялась, что ее жест может быть неправильно понят. Незнакомец, занятый приготовлением кофе, не обращал на нее ни малейшего внимания.

— А где Гарм? — вдруг вспомнила она. Несмотря ни на что, огромный пес продолжал пугать ее, и она предпочла бы быть уверенной, что он неожиданно не появится вновь.

— На улице, гоняет кроликов, я полагаю, — отозвался мужчина. — Я только что выпустил его за дверь.

Он повернулся к ней с кофейником в руках и вдруг замер. Убаюканная исходящим от камина теплом, Робин не сразу заметила, что он замолчал. Постепенно до ее сознания дошло, что происходит нечто странное, и она вопросительно подняла глаза.

Мужчина смотрел на нее так пристально, что Робин почувствовала, как ее щеки заливает краска смущения. Конечно, она прекрасно знала, что именно он видит сейчас. Вьющиеся темные волосы, обрамляющие строгое, печальное лицо с огромными яркими глазами и чуть великоватым ртом. Робин всегда знала, что обладает запоминающейся внешностью, но сейчас ей меньше всего хотелось быть узнанной, и она очень надеялась, что внезапное молчание объясняется не тем, что ее узнали.

Да нет, успокаивала она себя, вряд ли такое возможно. Правда, этот человек был англичанином и мог принадлежать к ее кругу. Но, судя по всему, он постоянно живет во Франции, а время, когда она вела бурную светскую жизнь и ее фотографии часто появлялись в газетах, далеко позади.

Однако время шло и пауза затягивалась. Робин начала укорять себя за то, что поторопилась снять шляпку. Стремясь дать выход растущему напряжению, она с улыбкой обратилась к застывшему в молчании хозяину дома:

— Не совсем то, чего вы ожидали, да?

— Вас я вообще не ожидал, — с неожиданной резкостью ответил тот.

Благодарение Небесам, он не узнал ее!

Но пусть даже он и не ждал ее, зато ее ждет кое–кто другой, и все, что ей нужно сейчас, — это вежливо распрощаться и продолжить свой путь.

Она поднялась.

— Пожалуй, я обойдусь без кофе, — сказала она, снимая жакет со спинки стула.

— Он уже готов, — возразил мужчина, разливая по чашкам темную дымящуюся жидкость и придвигая одну из них Робин. — Выпейте это. Вам нужно согреться. — Его тон был категоричен.

Это совсем не понравилось Робин, но она сочла лучшим не спорить. Она все еще была во власти этого человека, и перемены в его настроении заставляли ее нервничать.

Робин снова опустилась на стул, обхватила чашку обеими ладонями и отпила глоток. Кем бы ни был этот тип, но кофе он готовил отменный! Сидя напротив нее и прихлебывая из своей чашки, незнакомец продолжал испытующе смотреть на нее. Робин ужасно хотелось покинуть этот странный дом. Что, если просто подняться и выйти? — подумала она. Не станет же он удерживать ее силой!

Хотя почему бы и нет? От него можно ожидать чего угодно. У него даже нет необходимости применять силу самому, сообразила Робин. Она и так не сможет покинуть дом без его разрешения, иначе, выйдя за дверь, окажется один на один с чудовищным псом.

Угасшие было страхи принялись терзать ее с новой силой. Может, говорила она себе, он нарочно выпустил Гарма на улицу, чтобы лишить ее всякой надежды на спасение…

— Больное воображение и подозрительный ум, — словно бы про себя произнес он. — Какое потрясающее сочетание!

Он с отвращением потряс головой и, допив кофе, со стуком поставил чашку на стол.

— Интересно, что последует за этим? Откажетесь пить кофе — вдруг я добавил туда снотворного, дабы лишить вас возможности сопротивляться, когда потащу вас наверх, разумеется с самыми неблагородными намерениями? Уверяю вас, это еще не повод отказываться от столь великолепного напитка.

Робин до ушей залилась краской, потому что в его голосе звучала откровенная издевка. Но тем не менее поспешила отодвинуть от себя чашку.

— Скажите, — продолжил мужчина, — вы, наверное, обожаете читать на ночь страшные истории?

— Может, и так, — отрезала она. — Но я, по крайней мере, могу отличить действительно страшную историю от жалкой подделки.

— Неужели? — Теперь он рассматривал ее как какое–то редкостное, но не слишком симпатичное насекомое в стеклянной бутылочке, вздернув бровь с выражением преувеличенного удивления.

— Представьте себе, — заявила она. — И вообще, к вашему сведению, я предпочитаю хорошие старые детективы. К примеру, Конан–Дойля или Агату Кристи.