Татьяна Герцик - Возвращенный рай

Общий вагон был полон. Отец, заносивший клетчатую китайскую сумку с запасами, сердито попенял дочери:

– Зря ты не взяла место в купейный вагон, раз уж в плацкарте места не было. Всё спокойнее бы было.

Татьяна, неосмотрительно посчитавшая, что просидеть четыре часа в общем вагоне будет не так уж трудно, лишь смиренно пожала плечами. С трудом пристроившись на краю забитого людьми и поклажей сиденья, попрощалась с раздосадованным родителем. Продолжая недовольно бурчать под нос, тот вышел, и она с облегчением вздохнула.

Но ее умиротворения хватило ненадолго. Сидевшая напротив немолодая пара продолжала привычно пререкаться, не обращая внимания на попутчиков. Глядя на мелькающие за окном деревушки и дачные поселки, Татьяна тоскливо слушала крикливые препирательства склочных соседей, с нетерпением ожидая своей остановки.

Через полчаса на одном из полустанков в их и без того переполненный вагон ввалилась горланящая толпа плохо воспитанной молодежи. Они, как тараканы, набились везде, даже на полу перед Татьяной, навалившись ей на ноги, устроилась парочка дурно пахнувших типов. Не выдержав вони и гвалта, она встала и, подхватив тяжелую сумку, продралась сквозь молодняк, как через заросли лесной малины. В конце вагона с трудом открыла дверь в тамбур и перешла в чинный и благопристойный вагон СВ.

Ожидая увидеть на страже проводников, приготовилась заплатить, сколько скажут, но дорога была свободна. Она дошла почти до середины вагона, когда ей навстречу по узкому коридору с чашкой чая в руке пошел симпатичный мужчина среднего роста с цепким взглядом умных глаз. Поравнявшись с ней, окинул беглым взором ее садово-огородный наряд, так не соответствующий окружающей обстановке, и суховато заметил:

– Вы ничего не перепутали? Общий вагон дальше.

Немного смутившись, Татьяна кротко кивнула.

– Знаю. Я оттуда и сбегаю. Там погрузился какой-то молодежный спортивный отряд, житья от них никакого нет. Вот хочу где-нибудь перекантоваться три часа до своей остановки.

Мужчина оценивающе посмотрел на нее. Видимо, решив, что она достаточно безобидна, предложил:

– Если хотите, можете посидеть у меня. Соседа у меня нет.

Пришла ее очередь изучающе посмотреть на него. Предложение было заманчивым, но вот можно ли ему доверять? Она знала, что в поездах случается всякое.

Внешне мужчина смотрелся настоящим денди и производил впечатление достойного человека. Вроде бы ничего особенного на нем надето не было – столь уместные в дороге стандартные джинсы и свободная рубашка навыпуск, но он носил всё это с таким небрежным изяществом, что можно было подумать, будто он английский лорд инкогнито. Резкие черты лица вкупе с глубокими карими глазами и модно остриженными каштановыми волосами невольно приковывали к себе взгляд.

Он смотрел на нее с откровенной насмешкой, терпеливо ожидая ее решения, и Татьяна поспешно согласилась, понимая, что ставит себя в глупое положение, рассматривая его с недостойной придирчивостью.

– Да, конечно. Это было бы здорово. Спасибо!

Он галантно распахнул перед ней дверь двухместного купе, и она присела в кресло, поставив рядом громоздкую сумку.

Попутчик учтиво склонился перед ней и предложил:

– Давайте познакомимся, раз уж нас свела судьба. Антон. Можно без отчества, я не настолько вас старше.

Она чуть привстала и по-мужски протянула ему руку для пожатия.

– Татьяна. Можно просто Таня.

Взяв протянутую ему ладонь, он не пожал ее, как она ожидала, а нравоучительно произнес:

– Давайте будем тем, кем нас назначила природа: я – мужчиной, вы – женщиной. – И с вызывающей галантностью поцеловал ее руку.

Татьяна в ответ лишь пожала плечами. Говорить, что мужчин нынче днем с огнем не сыщешь, что это вид редкий, вымирающий, не стала. Еще обидится.

Оторвавшись от ее руки, Антон учтиво предложил:

– Не хотите воды? Сегодня довольно жарко.

Она с удовольствием согласилась, и он достал из небольшого холодильника бутылку минеральной воды, яблоки и черешню на глубокой белой тарелке, и поставил всё это на стол. Сел на нижнее сиденье напротив гостьи и стал медленно пить принесенный им чай.

Татьяна с сомнением посмотрела на свои немытые руки.

– А можно воспользоваться туалетом?

Он с хитрецой посмотрел на нее.

– Не боитесь оставлять с незнакомцем свои вещи? Вдруг вернетесь, а в сумке ничего ценного нет?

Татьяна рассмеялась. От смеха у нее засветились голубые глаза, от уголков рта побежали почти незаметные лучики-морщинки и нервное выразительное лицо мгновенно преобразилось.

Антон издал малопонятное «хм» и внезапно подумал, что ошибся, оценив ее внешность как малоинтересную.

Сквозь смех она заметила:

– А в сумке нет ничего ценного. Если не считать любимого мной вишневого варенья, сваренного мамой. Но вам оно вряд ли приглянется. – И ушла в смежную с соседним купе туалетную комнату.

Антон задумчиво посмотрел ей вслед, чуть покачивая головой. В ней было много женственного, очень нежного, почти трогательного, как в маленьком непосредственном ребенке. В принципе, она была очень мила. Но вот одета не то чтобы неряшливо, но уж как-то чересчур небрежно. Во всяком случае, ему категорически не понравилась ее безвкусная зеленая китайская ветровка, наброшенная на еще более отвратительную футболку мерзкого выцветше-травяного цвета.

Она вышла из туалета, хмуро рассматривая палец. Он вежливо поинтересовался:

– Что-то случилось? – ожидая услышать душераздирающую повесть о сломанном ногте. Но ошибся.

Она буднично посетовала:

– Да вот занозу где-то посадила. Прямо на указательный палец. Как теперь работать буду, не знаю. – Он вопросительно поднял бровь и она пояснила: – Мне приходится много печатать на компьютере.

Он властно протянул руку.

– Дайте-ка посмотрю!

С некоторым недоумением она протянула ему ладонь, и он повернул ее к свету. У нее была тонкая кисть с длинными изящными пальчиками. На указательном почти у самого ногтя в самом деле сидела большая черная заноза.

– Как вы умудрились ее не заметить? Это же целое полено!

Татьяна слегка нахмурилась, ей не понравилась укоризна, прозвучавшая в его голосе. Будто она совершила нечто предосудительное.

– Да палец вовсе не болел. Заныл только сейчас, когда намылила руки.

Отпустив ее ладонь, Антон подошел к полке, открыл свой саквояж и вынул из него футляр, обтянутый тисненой кожей темно-фиолетового цвета. Достал из него тонкий пинцет и флакон темного стекла. Вытащил притертую крышку, и по купе разлился запах дорогого одеколона. Капнул каплю на ее палец, окунул во флакон пинцет, чтобы обеззаразить, и одним быстрым рывком вытащил занозу.