Джеки Браун - Всё позволено

Джейк заставил себя забыть о шелке и кружевах и сконцентрировался на мокрых шерстяных брюках и свитере с высоким воротом, которые были перекинуты через руку Кары.

— Я разжег для вас огонь.

— Спасибо.

Она запустила свободную руку в свои мокрые волосы. Этот жест был скорее нервозным, чем обольстительным, но внутри Джейка что-то дрогнуло, когда Кара откинула со лба прядь мокрых волос. Даже без грамма косметики она была прекрасной. Нежная кожа казалась прозрачной в приглушенном свете прикроватной лампы и мерцающих отблесках огня. Кожа была безупречно гладкой. К такой коже любой мужчина захотел бы прикоснуться…

Джейк провел рукой по своему небритому лицу и поднялся на ноги. Его смутило не только направление его мыслей, но и явная неспособность контролировать их.

— Не буду вам мешать.

— Я… Я оставила горячую воду, — сказала она, когда он направился к двери.

— Спасибо, но я решил сначала поесть. — Джейк остановился, чтобы взять свою мокрую одежду, и оглянулся на Кару. — Я могу взять и ваши промокшие вещи, — с усилием произнес он. — В гостинице есть прачечная.

— Мою одежду нельзя стирать. Только сухая чистка.

«Конечно, иначе и быть не могло!»

— Мать умеет обращаться с такими вещами, — сухо добавил он.

— О, замечательно! — Кара отдала ему свои вещи. — Я приду через несколько минут. Только высушу волосы.

Кара действительно появилась через несколько минут. Она тихо вошла на кухню, когда Джейк сидел за столом и ел острый суп-чили. Дора возилась возле раковины — мыла посуду после обеда. Вытерев полотенцем руки, пожилая женщина тепло улыбнулась. Она многое умела делать, и в том числе радушно принимать гостей, даже незваных.

— Вы посвежели и похорошели, — сказала она Каре. И прежде чем та ответила, повела ее к столу. — Идите и садитесь, я налью вам супа. Он согреет вас изнутри — точно так же, как душ согрел снаружи.

Кара села напротив Джейка:

— Не могу поверить, что в это время такая погода! Ведь сегодня — канун Пасхи.

Снаружи по-прежнему мела метель. Снежные хлопья вихрем кружились в воздухе.

Если бы Дин не разозлил Джейка и тот не вышел на улицу, чтобы охладить свой гнев, Кара, наверное, по-прежнему ждала бы помощи на дороге. В одиночестве. Медленно замерзая… Она снова взглянула в его глаза. Судя по выражению его лица, он думал о том же. И каждую секунду Кара благодарила его. Но Джейку не нужна была благодарность.

— Ну, календарю наплевать на ветер, даже на хороший норд-вест, — сказал Джейк.

— Следи за своей речью, — предупредила его Дора, ставя тарелку с дымящимся супом перед Карой. — Прогноз погоды не предвещает скорого окончания метели.

— Там, наверное, снегу намело уже по пояс, — отметила Кара.

Родом из Северной Каролины, Кара не привыкла к снегу. По крайней мере, к такому. И даже несколько лет жизни в Новой Англии не подготовили ее к столь сильной метели.

— Дорожным службам потребуется несколько дней, чтобы расчистить дороги от снега, — сказала Дора. — Она подмигнула сыну: — Вот и хорошо, у нас будут длинные выходные.

Джейк проигнорировал эти слова.

— Не волнуйтесь. Трасса между штатами будет очищена в первую очередь, — сказал он, обращаясь к Каре.

Кивнув, она взяла ложку.

На кухню вбежали дети, требуя приступить к покраске яиц.

— Пожалуйста, бабушка! — умоляла Джилл тоненьким голоском.

— А верхушки покрасим в красный цвет, — добавил Райли, не желая оставаться в стороне.

Дора выгнала детей — главным образом для того, чтобы они получили разрешение матери. Джейк снова взглянул на Кару. «Она явно настроена добраться туда, куда ехала, — подумал он. — Из-за какого-то мужчины?»

— Позвольте дать вам совет, — начал он. Его резкий тон испугал Кару, она вздрогнула. И Джейк тут же решил не говорить того, что собирался сказать. Он указал на ее тарелку. — Суп моей матери надо есть горячим. Он славится своей пикантностью и остротой.

Кара и не заметила, как пролетел вечер. Ей было хорошо. «И даже интересно», — призналась она, наблюдая за Джейком.

Он сидел с Дином за маленьким столиком в дальнем углу гостиной, а она с матерью и невесткой Джейка разместилась на диване. Мужчины играли в шахматы, и эта игра, знала Кара, требовала концентрации внимания и мастерства. И если она не ошибалась, через три хода Джейку грозил шах. И все же каждый раз, когда смотрела на него, она ощущала на себе его взгляд. В глубоко посаженных голубых глазах было множество вопросов.

После того как Кара съела суп, приготовленный Дорой, — который оказался действительно очень острым и пикантным, как и предупреждал Джейк, — она решила сначала пойти наверх. Но что ей там делать? Сидеть в одиночестве и смотреть на падающий снег? Ей хотелось побыть среди людей. Поэтому она осталась внизу.

В семье Джейка она — удивительное дело! — чувствовала себя легко.

Кара уже забыла, что это значит — чувствовать себя легко и непринужденно, пусть даже в чужом халате, со спутанными волосами и без всякого макияжа.

Мать Трумэна была вечно недовольна ею — с того момента, как ее сын сделал Каре предложение. Трумэн тоже критически относился к ней, но заявлял, что критика принесет ей пользу и поможет адаптироваться в его кругу. «Ты неограненный алмаз, Каролин. Если тебя одеть должным образом и немного отшлифовать, ты затмишь всех вокруг».

Ее первоначальное восторженное отношение к Трумэну уступило место сначала разочарованию, затем — раздражению, а потом — гневу. Она не была куском глины, из которого можно лепить что угодно, какой бы мягкой ни показалась ему в день их первой встречи. Вскоре она стала отстаивать свое мнение. Наверное, Кара развелась бы с Трумэном, но старомодное представление о долге, о соблюдении клятвы верности заставило ее искать с ним общие точки соприкосновения.

А потом родился Кэбот, и все, казалось, встало на свои места. Супруги не испытывал друг к другу страстной любви, но и конфликтов больше не было. Трумэн уважал решения Кары и прислушивался к ее мнению, когда дело касалось их сына.

Пока рядом не было его матери.

К несчастью, визиты Сьюзен со временем стали более частыми, и после того как Кэботу исполнился год, она переехала к ним в дом. Свекровь сделала это с разрешения сына, даже не спросив согласия Кары. И как только Сьюзен Венделл поселилась в гостевом крыле их дома, крошечный островок спокойной жизни Кары стал рушиться. И даже материнство перестало приносить ей радость.

Свекровь все больше принижала роль Кары как матери Кэбота и хозяйки в доме. Что приготовить на обед, когда укладывать Кэбота в постель, какую мебель выбрать для гостиной — во все эти дела вмешивалась Сьюзен. И каждый раз, когда Кара жаловалась Трумэну, ей говорили, что она неблагодарная и даже злая женщина.