Джоанна Нейл - От ненависти до любви

Поездки к врачу, слава Богу, перестали быть такими утомительными. Стив долго думал, чем бы он мог облегчить жизнь жене при все ухудшающемся состоянии ее здоровья. Больничные фонды были ограничены, а очередь тех, кто нуждался в проведении диализа в амбулаторных условиях, была достаточно длинной. В конце концов, он решил купить дом поближе к больнице. Зная состояние рынка жилья и проценты, которые ему еще придется платить, Ким не сомневалась, что это решение далось ему нелегко. Но, несмотря на цены, Стив, видимо, решил, что дело стоит того. Переезд в новый дом благоприятно сказался на Морин, с ее лица исчезло хотя бы постоянное выражение усталости и изнеможения.

Пока Стив наполнял чайник и ставил его на плиту, Ким обратила внимание, что в лице его и движениях появилась какая-то напряженность, которой она раньше не замечала, и как бы невзначай сказала:

— Вам обоим требуется отдых. Судя по той сверхурочной работе, которую ты взвалил на себя в последнее время, я уже начала думать, что ты стал одним из акционеров компании.

Стив глубоко вздохнул, а Морин тихо засмеялась:

— Да, представить такое совершенно не правдоподобно.

Ким удивленно подняла брови, а Морин продолжала:

— Не очень-то они щедры на благодарность за ту тяжелую работу, которую выполняет Стив. Единственное, что нужно Коултеру, это как можно быстрее закончить работу и получить максимальную прибыль. Люди его мало интересуют. Они могут катиться на все четыре стороны, как только его затраты окупаются.

— Но это же ужасно, — грустно произнесла Ким. Она посмотрела на Стива, потом перевела взгляд на мать. — Что-нибудь случилось? Вы от меня что-то скрываете?

Морин взглянула на мужа, но ничего не сказала. Лицо Стива, пока он накрывал на стол, было непроницаемо. А когда, наконец, он заговорил, Ким поразил совершенно несвойственный ему вялый, равнодушный тон.

— Ты была на конференции в Ноттингеме, когда приехал Коултер. Никто не ожидал, что он вернется раньше времени. Для нас это было как гром среди ясного неба. Поначалу мы восприняли это как должное и продолжали работать, но потом у нас состоялась встреча с нашим основным заказчиком Аланом Мастерсом. — В карих глазах Стива вспыхнули недобрые огоньки. — Как выяснилось, Мастере страшно недоволен состоянием дел на стройке. Он потребовал от Коултера принять срочные меры, а список его претензий по длине не уступал древнему свитку.

— Какого рода претензии? Низкое качество строительства или нарушение сроков?

— Нет, ни то, ни другое. Насколько я могу судить, он недоволен некоторыми материалами, которые мы использовали.

— Какие-нибудь дефекты?

— Не думаю. Мы, должно быть, заменили некоторые изделия, оговоренные в контракте, на аналогичные, но выпущенные другой фирмой. Ты же знаешь, что выбор чаще всего бывает ограничен, особенно, если речь идет о качестве. Но, возможно, цена оказалась слишком высокой. Впрочем, какое бы решение мы ни приняли, это никоим образом не сказалось бы на качестве работы. Коултер всегда придает этому первостепенное значение. Но Мастере оказался человеком чересчур уж придирчивым, и он хочет многое поменять…

Стив сел, тело его обмякло, плечи ссутулились. Он провел рукой по волосам.

— Коултер обещал разобраться во всем и сразу, и как только Мастере ушел, вызвал меня к себе. Более получаса он задавал мне различные вопросы. — Стив немного помолчал, он был очень бледен. — Ну а в результате меня пока отстранили от должности.

— Тебя что?.. — Ким охнула и в недоумении уставилась на него, потом тряхнула головой, как бы отгоняя от себя какие-то тяжелые мысли. — Этого просто не может быть…

— Но это именно так, — спокойно сказал Стив.

— Но это же неразумно, — настойчиво, как бы объясняя ему ситуацию, говорила Ким. — Зачем он так поступает? Я не понимаю. Ты же не сделал ничего дурного. Ты всегда верой и правдой служил своему делу. Ты был незаменим на своем месте. Какие у него основания так обращаться с тобой?

— Я руководитель отдела контрактов, — сказал Стив устало. — Кто-то должен нести ответственность, если не ладятся дела.

Ким не могла успокоиться.

— Ты же знаешь дело как никто другой, — сказала она твердо, — и он всегда так доверял тебе, зная, что все будет в полном порядке, если за дело возьмешься ты. Как он мог принять такое решение? Если Мастерса что-то не устраивает, можно же, наверное, исправить, разве не так?

— Видишь ли. Мастере говорил о людях, которые водят его за нос, идут на какие-то сделки за его спиной. Он грозился больше не иметь дел с нами, если Коултер не примет самых решительных мер. Ну, вот он и принял такие меры. В конечном счете, надо успокоить заказчика. Это главное. Я отвечаю как руководитель за этот контракт, так что я и должен нести ответственность.

— Тот человек тоже должен разделить с тобой ответственность, даже если он и не слишком виноват, — сухо сказала Морин, и пыльцы ее нервно задвигались, то сжимаясь в кулак, то разжимаясь. — Стив стал заниматься этим проектом не с самого начала. Строительство ведь начинал не он.

— Это правда? — спросила Ким. — Кто-то еще занимался этим до тебя?

— Да, я принял дела у своего предшественника, — подтвердил Стив. — Он сейчас работает где-то за границей по долгосрочному контракту. Связаться с ним практически невозможно. Насколько я помню, большую часть времени он и тогда находился в разъездах.

— Но неужели ты не рассказал об этом Коултеру?

— Мне кажется, я говорил об этом, должен был сказать, но он был в такой ярости, что я не уверен, слушал ли он меня вообще.

Ким усмехнулась. Это было так похоже на того Коултера, с которым она уже столкнулась.

— Он обязан был тебя выслушать, это может быть доказательством твоей невиновности, разве я не права? Я имею в виду то, что все документы того периода, видимо, подписаны тем человеком, и ты скорее всего здесь совсем ни при чем.

— Я даже не знаю, где они теперь, — пробормотал Стив. — Коултер прошелся по моему кабинету как ураган. Там теперь пусто, нет никаких бумаг. — Его рот нервно дернулся. — Я не знаю, что он предполагает найти. Но думаю, что в любом случае это на его решении никак не отразится. Он отстранил меня от дел, чтобы угодить Мастерсу. Я стал для него козлом отпущения, и, стало быть, мое дело уже решенное.

— Ты уверен, что нет никаких других причин? — спросила Ким. Как бы ни была сильна ее неприязнь к Коултеру, она должна была предусмотреть и другие ситуации. Она не могла забыть унижение, которое испытала, когда Коултер бросил ей обвинение не просто в посягательстве на его имущество, а в том, что она обыскивала, по его предположению, его кабинет, секретер и письменный стол, то есть те места, где могли храниться документы и деловые бумаги.