Полина Грекова - Референт

Лариска снова сжала Анины пальцы, до хруста, до боли, которой та не почувствовала.

«Мерседес» плавно затормозил возле Ксюхиного подъезда. Там уже стояла еше одна иномарка с двумя крепкими ребятами, вольготно развалившимися на кожаных сиденьях. Впрочем, едва увидев подъезжающую машину, они торопливо открыли дверцы, вышли навстречу подъезжающему начальству.

— Игорь и Костя помогут вам, — сказал Олег тоном, который не предусматривал возражений.

Подруги молча покинули машину и под конвоем вымуштрованной пары отправились наверх. Так же молча, почти не отвечая на Наташкины вопросы, быстро собрали вещи. Перед тем как закрыть дверь, Лариска вдруг быстрым движением прихватила с тумбы в прихожей фотоаппарат-полароид. Анна знала, что фотоаппарата у них с собой не было, но Лариска быстро прижала палец к губам.

На лестничной площадке, закрыв дверь ключом, Лариса позвонила в соседнюю дверь. Открыла Ксюхина соседка — невысокая аккуратная старушка в очках с толстыми линзами.

— Ключи Ксении отдайте, пожалуйста. И это…

Прежде чем кто-нибудь из присутствующих успел понять ее намерения, она подняла поляроид и сделала несколько снимков Игоря и Константина с вещами в руках рядом с Анной. Но Лариска просчиталась. Если щелкнуть фотоаппаратом можно было быстро, то карточки выползали медленно. Опомнившийся Игорь быстро поставил сумку, точным движением забрал из Ларискиных рук аппарат вместе с фотографиями.

— Нет, — бросил он старушке, — только ключи. Фотографии — в другой раз.

Больше до того, как они спустились, никто не сказал ни слова.

Внизу Игорь отдал фотоаппарат Олегу, вполголоса что-то сказал — видимо, описал только что произошедшую сцену.

Тот вздохнул, вытянул руку с камерой вперед и сделал еще один снимок присутствующих, включая еще и себя.

— Игорь, вернитесь, пожалуйста, с Ларисой обратно и отдайте все фотографии соседке. Нет уж! — откликнулся он на порывистое движение Ларисы довольно жестко. — Поднимитесь и оставьте.

Игорь пожал плечами, открыл Ларисе дверцу. Они ушли.

Анна вынула из сумки деньги и протянула Олегу.

— Возьмите, пожалуйста. Тут не все… — Анна немного смутилась. — Я уже говорила… Возьмите пока те, что есть.

Олег обернулся с переднего сиденья, с нарочитым недоумением взглянул на Анну и неожиданно рассмеялся:

— Ох и тяжело с вами, Анна… Кажется, Николаевна? А я — Олег Викторович. Олег Викторович Осокин. Коммерческий директор компании. На работе нам придется обращаться друг к другу по имени-отчеству. Так вот, Анна Николаевна, я очень ценю вашу щепетильность в денежных вопросах, но уверяю вас, что в данном случае это совершенно излишне. Вы теперь работник солидной компании, даже сами пока еще не представляете — насколько солидной.

— Тем более, — мягко перебила Анна. — Если я действительно буду у вас работать, я ведь буду получать какую-то зарплату…

В конце фразы явственно маячил знак вопроса.

— Будете, — кивнул Олег. — И не какую-то, а очень даже неплохую.

— Ну вот. — Анна почувствовала, что начинает сердиться — на себя, на нелепость ситуации, на Лариску, затеявшую эту дурацкую игру с полароидом.

Тем временем они с Игорем вернулись.

Лариска плюхнулась рядом, сделала глазами успокаивающее движение. Она, видимо, предавала большое значение тому, что у старушки остались их с новыми знакомыми фотоизображения.

Анна снова протянула деньги:

— Возьмите, пожалуйста, и не будем больше об этом!

Свободной рукой Анна нежно погладила по голове Наташку, съежившуюся у нее на коленях: дочка наверняка чувствовала, что мама сердится, и нужно было ее успокоить.

Олег повернулся назад всем туловищем, положил локоть на спинку сиденья. Небрежно, большим и указательным пальцами, взял протянутую Анной пачку. Серьезно, слегка сдвинув брови к переносице, взглянул на Ларису. Тоном человека, ведущего важные деловые переговоры, произнес:

— Лариса Сергеевна, наша компания благодарна вам за ту помощь, которую вы оказали нашей новой сотруднице в первое время ее пребывания в Москве. Мы понимаем, что столь скромная сумма может быть воспринята вами как издевательство над чистотой ваших намерений. И все же прошу вас принять ее в знак нашей глубочайшей признательности.

Пару секунд Лариска молча смотрела на деньги, мучительно соображая, как же ей поступить — по всему вроде брать не стоило, но с другой стороны — она ведь знала величину этой «скромной» суммы.

Лариска взяла деньги, сдержанно поблагодарила.

— Ну что? Доверие установлено? Тогда я предлагаю прежде всего перекусить, — произнес Осокин, подчеркнуто закрывая тему денег. — Там и расставим все точки над «і», чтобы впредь у нас недоразумений не возникало.

Он подмигнул Наташке. Улыбнулся:

— Хочешь чего-нибудь вкусненького? Мороженого, а?

Девочка еще плотнее прижалась к маме.

«Мерседес» свернул на Мясницкую. Остановился неподалеку от маленького ресторанчика со стеклянной, в позолоченной рамке, дверью.

Анна прочла вывеску: «Самовар». Название ей понравилось. Казалось, ресторан с таким названием должен быть уютным и домашним, больше похожим на тихое кафе, куда заходят просто посидеть и поговорить.

Она боялась, что Осокин повезет их в какой-нибудь «приют новых русских» с огромными люстрами и массивными бордовыми (именно бордовыми!) шторами на окнах. И теперь даже обрадовалась.

Ресторанчик на самом деле оказался совсем небольшим, с уютным залом, картинами на стенах и огромными высокими букетами в фарфоровых вазах. Вдоль стен на старинных буфетах были расставлены пузатые самоварчики, золотистые блики неяркого света играли на их округлых боках.

Они сели за столик, покрытый тяжелой бордовой скатертью. Анна не смогла сдержать улыбки — скатерть была точь-в-точь такой, как шторы в том самом «приюте новых русских», который она себе представляла. На столике стояли хрустальные рюмки и белоснежные, свернутые конусом салфетки.

Осокин, не обещая особого внимания на официанта, небрежно заказал «что-нибудь перекусить», фрукты, бутылку вина и «сладости для девочки».

Совсем рядом, на невысокой эстраде, женщина с чудесным, сочным контральто пела под аккомпанемент гитары романс «Хризантемы». Голос ее, печальный, волнующий, добирался, казалось, до самого сердца и бередил, тревожил его, и без того издерганное. И гитарист играл очень хорошо. И Анна вдруг почувствовала, что ей уже не так страшно, и улыбка Олега не казалась теперь фальшивой. Как будто где-то внутри отпустили туго натянутую струну.

— Анна Николаевна, — Осокин откинулся на спинку стула и едва заметно улыбнулся, — заявляю вам официально, что наша компания заинтересована в ваших услугах. Деятельность наша легальна и вполне законна. На мошеннических операциях мы не специализируемся, государство не обманываем. И уж тем более никто не собирается обманывать лично вас.