Энн Мэтер - Колдовская страсть

После того как Эмма уснула, Джулия начала собираться на ужин, на который ее пригласили. Она не упоминала при ней о том, что уходит вечером, но наказала миссис Хадсон сказать ей, где находится мама, если девочка проснется и начнет переживать.

Джулия надела простое платье из шерсти молочного цвета, с длинными рукавами и круглым вырезом. Длинная юбка подчеркивала изящный изгиб ее бедер и тонкую талию. В Англии она немного прибавила в весе, и ей это шло.

Фрэнсис приехал около семи и сделал комплимент по поводу того, как она выглядит.

— Но вы всегда хорошо выглядите, — сухо добавил он, и Джулия была польщена.

Они ужинали в городе, в довольно известном ресторане, и Джулия немного робела, когда люди подходили к Фрэнсису поговорить и с нескрываемым любопытством смотрели на Джулию.

— Не волнуйтесь вы так! — ласково проворчал он. — Вы вызываете во мне приятные чувства. Я думал, что уже слишком стар для всего этого.

— Вы же не старый, — со смехом запротестовала Джулия.

— Мне сорок восемь, а вам? Двадцать пять? Двадцать шесть?

Джулия кивнула.

— Я старше вас больше чем на двадцать лет. По правде говоря, я вам в отцы гожусь.

Джулия протянула руку через стол и коснулась его руки.

— Возраст — понятие относительное, — сказала она. — Вы не выглядите стариком, вы не ведете себя как старик. Почему же вы считаете, что вы чем-то хуже других? Меня, например? Я временами чувствую себя просто древней старухой.

Фрэнсис усмехнулся:

— Как я уже говорил, вы мне очень подходите.

Потом они танцевали. Музыка была медленной и плавной, и Джулия просто отдыхала в его руках. Она чувствовала, что он ей нравится, и это было приятное чувство. Она не была влюблена в него, но их отношения были несколько необычными и какими-то теплыми.

Он привез ее домой около полуночи, но она не пригласила его зайти выпить. Она понимала, что то, что она сейчас испытывает к нему, можно перепутать с настоящим чувством, особенно в ее теперешнем подавленном и унылом состоянии. К тому же она вовсе не была уверена, что Фрэнсис удержится от вольностей, особенно потому, что она сама в глубине души жаждала быть любимой. Если она сейчас поощрит его, то наверняка потом пожалеет.

Он уехал, а она подошла к двери. В гостиной горел свет, и она решила, что это миссис Хадсон допоздна засмотрелась телевизор. Она распахнула дверь и вошла в комнату на цыпочках, не желая испугать ее, если та уснула у телевизора. Вдруг Джулия вскрикнула от удивления. Освещенная комната казалась теплой и уютной, а на кушетке не менее уютно устроился Роберт — вытянувшись на ней, он спал.

Джулия долгим взглядом смотрела на его лицо, спокойное и какое-то беззащитное во сне. По кругам вокруг глаз было понятно, что во время поездки он мало спал, он выглядел очень усталым.

Ее взгляд прошелся по всей комнате, отметив следы его пребывания здесь. Его пиджак был небрежно накинут на спинку кресла, а ботинки беспорядочно брошены на ковре перед камином. Его портсигар и зажигалка лежали на низком столике у кушетки вместе с грязной чашкой и кофейником, — значит, миссис Хадсон позаботилась о нем, прежде чем ушла спать.

Но что он делает здесь? Почему он приехал? Когда он вернулся из Штатов? Не сегодня же, иначе Памела знала бы об этом.

Она снова опустила на него взгляд, медленно прошла по комнате и встала у кушетки. Узел его галстука был ослаблен, рукава рубашки закатаны до локтя. Его рубашка была наполовину расстегнута, открывая загорелую, поросшую волосами кожу груди. Он казался невероятно молодым, и она почувствовала неодолимое желание прикоснуться к нему и дать понять, что она здесь. Но она также знала и то, что, как только он увидит ее, его глаза загорятся цинизмом, и этот взгляд шокирует ее.

Будто почувствовав ее испытующий взгляд, он резко открыл глаза и сонно заморгал. Джулия напряглась, оставаясь неподвижной, пока его взгляд не стал более осмысленным и не остановился на ее лице.

— Джулия! — моргнув, воскликнул он, не вполне осознав, где находится.

Он приподнялся на одном локте и нахмурился, пытаясь вспомнить, где он, а затем простонал:

— Боже, моя голова, — и снова упал на подушку.

Джулия забеспокоилась. Она села на край широкой кушетки, положила руку ему на лоб и почувствовала, что он горячий, как огонь. Но Роберт взял ее руку и положил себе на щеку, губами касаясь ладони, и от его пожатия Джулия задрожала. Его глаза были прикрыты, взгляд был мутным, и она догадалась, что он не понимает, что делает.

— Роберт, — не вполне искренне запротестовала она, стараясь отодвинуться от него, но он приподнялся и по-хозяйски обвил ее тело руками и с силой притянул к себе. Одной рукой он приблизил ее голову к себе, так что ее рот прижался к его, и перекатился на нее, зажав ее под собой. Он целовал ее, пока она не почувствовала слабость и не прижалась к нему.

— Я хочу тебя, — глухо прохрипел он, зарываясь лицом в ее волосы. — Ничего не могу с этим поделать. Ты с ума меня сводишь, ты знаешь это?

Джулию сильно возбуждала тяжесть его тела, и ей хотелось сдаться. Ей хотелось позволить ему делать с ней все что хочет, и к черту последствия. Но она подумала об Эмме, а также о том, какими были эти последствия, когда в последний раз она позволила ему сделать так, что страсть победила разум, и эти мысли полностью разрушили чувство близости.

Воспользовавшись его минутной слабостью, она сумела опустить ноги на пол и наполовину соскользнула, наполовину упала с кушетки. Роберт лежал там, где она оставила его, и смотрел, как она разглаживает платье на бедрах и нетвердой рукой проводит по волосам. Он был обескуражен.

— В чем дело? — резко спросил он. — Я что, сегодня опоздал? Фрэнсис оправдал твои ожидания?

Джулия вскрикнула. Она подняла подушку и со злостью швырнула в него.

— Как ты смеешь подозревать такое?

Роберт отбил ее снаряд и поднялся на ноги, пошатнувшись, очевидно, от приступа головной боли.

— А что прикажешь мне думать? — холодно спросил он, затем добавил: — Какого черта ты опять с ним пошла? Что ты со мной делаешь?

— С тобой? — Грудь Джулии быстро поднялась и опала под мягкой тканью платья.

— Да, со мной. — Роберт пригладил волосы. — Боже мой, Джулия, разве ты не знаешь, что думать о том, что ты с другим… — Его голос прервался. — Ты влюблена в него?

Джулия прижала ладони к щекам.

— Нет, конечно.

— Не больше, чем ты была влюблена в Майкла, — грубо проговорил он. — Боже мой, Джулия, если бы, когда я вернулся из Венесуэлы, вы с Майклом не уехали уже, я бы вас обоих убил!

От боли он приложил руку ко лбу.

— О Боже, у тебя есть что-нибудь от головной боли? У меня голова просто раскалывается.

Джулия замялась, затем пошла через всю комнату к двери. Она знала, что у миссис Хадсон на кухне есть аспирин. Она видела таблетки на полке над раковиной.