Ирис Белый - Измена или как выбраться из замкнутого круга

Я хотела сказать что-то еще, но мой мужчина накрыл мне рот рукой, а когда я замолчала, произнес.

— Доверься мне. Я все решу, и вы будете в безопасности. Уже в безопасности. Я почти разобрался, просто доверься мне!

— Но…

— Инна! — в глазах мольба и я понимаю, что ему важно мое доверие. Важно чтобы я поверила в него. Но могу ли я так поступить? Могу ли просто сделать, как он хочет? И буду ли я с дочкой в безопасности рядом с ним?

Мое сердце сказало «да» и я ему поверила.

— Хорошо, но если хоть волосок упадет с ее головы, я уничтожу вас обоих!

— Знаю, принцесса. — целует меня. — Завтра я перевезу вас к себе, и там приставлю к вам с малышкой такую охрану, что ни один враг не доберется до моих принцесс.

— Но я не хочу…

— Не спорь, голубка, ты же знаешь, что сдашься. Просто верь мне.

И я верю ему. Мне не нужны больше слова. Просто утыкаюсь носиком в его грудь и расслабляюсь. Ту ночь я просто лежала на его плече. Мы тихо разговаривали. В основном о том, что я не хочу переезжать к нему и быть от него зависимой, хотя где-то в душе мы оба знали, что я хочу большего, наверное, именно поэтому он был так спокоен и терпелив повторяя по сотому разу то, что я не буду зависима от него и мы просто будем вместе, а эта квартира все так же будет моей защитной крепостью. Заснули мы на рассвете, а разбудил нас дочкин голосок, требующий завтрака…

Переезд занял у нас три дня. Как и обещал Егор, наша квартира осталась за нами, и мы в любой момент могли вернуться туда, но, честно говоря, я и сама не верила, что воспользуюсь этим правом.

Егорка жил в загородном двухэтажном доме. Когда дочка впервые его увидела, она умудрилась отразить все то, что думала я: восхищение, интерес и желание все осмотреть.

И как следствие мы с ней еще долго бродили по нему, исследуя каждый закуток.

В первые дни мне было некомфортно в этом огромном доме, который был полон комнат и света, но постепенно приспособилась и даже смогла смириться с тем, что единственной моей задачей в нем стало удержать дочку от прогулок по двору без взрослых. Участок вокруг дома был огромен и опасностей для маленького ребенка не меньше, а Иза обожает улицу. Вот и проходилось следить за ней каждую секунду.

На Егора работало трое подчиненных, занимающихся уходом за домом, и все они безумно любили хозяина. Казалось, вокруг меня одна большая семья, заботящаяся друг о друге. Кухарка всегда готова накормить мою Изу конфетой и свежевыпеченной булочкой. Горничная может отложить свои дела и поиграть с ребенком, после чего быстренько закончить работу и при этом все будет блестеть, а механик рассказать сказку о чудесах.

Эти люди приняли нас так, будто мы им родные, а не чужие, при этом я любовница ихнего хозяина. Это удивляло и радовало меня, давая надежду на будущее.

Но больше всего меня потрясло то, что одним прекрасным вечером я застала Егора моющего полы. А на вопрос зачем? Он улыбнулся и ответил:

— Чтобы не забывать, что я из того же мира, что и они.

И я его поняла. Поэтому улыбнувшись, взяла тряпку и начала ему помогать. Позже, когда мы закончили, он увлек меня в душ, где я в очередной раз убедилась, что Егор лучше всех и с ним я оживаю, забывая о прошлом, благо теперь у дочки была своя комната, и мы могли позволить себе большее, чем просто лежать в обнимку.

Так проходило время. Сменился месяц, а я была счастлива. Вот и в эту ночь, лежа рядом с ним, я чувствовала себя богиней.

— А ты знаешь, как ты красива? — спросил мой любовник, глядя на меня и лаская мою кожу.

— Нет! — еле сдерживая улыбку в ожидании, что он скажет.

— Очень! — я получила нежный поцелуй в сосок, выгибая спину ему навстречу. — Если бы мне предложили судить конкурс красоты мира, ты бы заняла первое место!

Я рассмеялась, вспомнив слова Елены, но потом вдруг подумала об Лиде и моем предательстве по отношению к ней, после чего улыбка завяла сама собой.

— Нет Егор, есть женщины и красивее. Да и не в теле красота, а в душе. Люди ошибаются, если думают иначе. Я не красива, потому что душа моя отнюдь не бела.

— С чего ты это взяла? — удивился мой собеседник, внимательно глядя на меня.

— Потому что знаю.

Улыбнулась ему, чтобы смягчить свои слова, а затем отвернулась, не желая продолжать разговор. Сама не знаю почему, но мне почему-то не хотелось продолжать эту беседу. Было просто больно от того, что позволила Николаю запятнать меня своей страстью. Любовью к нему. Разбившимся на кусочки сердцем и мраком, посилившимся там, где раньше была красота и свет. Да и как ему сказать, что у меня больше нет сердца, оно было уничтожено, едва родилась моя дочка, и как бы он не старался полюбить его, увы, уже не смогу. Осталось только желание и физическая потребность в нем и его тепле.

— Расскажи мне о нем?

— Что? — удивленно посмотрела на собеседника.

— Расскажи мне о том, кто разбил твое сердце? Кто он отец Изы и что он сделал, чтобы ты так разуверилась в себе и в окружающих?

Вгляделась в его глаза и когда уже решила, что не стоит этого рассказывать, начала свою историю:

— Его звали Николай…

Слова лились сами, будто только и ждали, чтобы вырваться наружу. Я ничего не скрывала от него, говоря как есть. Рассказывая о каждом дне, о каждой минуте, о каждой эмоции и потребности. К тому моменту как я заканчила, я испытываю счастье, что больше не надо скрывать и теперь он знает, но реакция мужчины меня удивила.

— Вот свинья! И он так и живет с женой, изменяя ей направо и налево? — спросил Егор, сжав кулаки.

— Насколько рассказывает мама, да. — кивнула я, наблюдая за странной реакцией своего кавалера.

— А ты после всего этого решила, что недостойна любви и твое сердце разбито?

Краснея, киваю головой.

— Тогда поверь мне на слово. Он недостоин и пальца на ваших с его женой руках. А ты самая лучшая и должна быть любимой и желанной женой, а не любовницей, к которой приходят по желанию. Ты меня поняла?

Он взял меня за подбородок, заставляя смотреть в его глаза и я вдруг увидела в них такую убежденность, что просто перехватило дыхание.

— Да я понимаю!

— Вот и умница! — улыбается он и целует в губы. — Однажды так и будет, но только тогда, когда ты будешь готова!

А дальше были поцелуи и ласки, но все равно его слова, как обещания, отложились в моей памяти и заставляли смеяться и улыбаться. Я даже маме смогла возразить, когда она в очередной раз начала говорить о том, что все мужики сволочи. Выслушав мое возражение, она долго молчала, что я аж подумала, что она отключилась, а потом сказала:

— Дай Бог, чтобы твой избранник был именно таким. Иначе твое сердце разобьется и его уже ничто не склеит. Ты просто умрешь душевно, позабыв обо всем и даже о дочери.