Ирис Белый - Прости меня!

Взглянув на часы, я поняла, что рабочий день закончен, поэтому схватила свою куртку и выбежала прочь из комнаты, даже не отреагировав на отчаянный зов сестры.

Мои ноги сами несли меня прочь, а все о чем я могла думать это то, что не хочу ее видеть не хочу ее знать, и о господи, как же мне больно!

Я пришла в себя от холодного ветра, который дул мне прямо лицо и поняла, что нахожусь возле той проклятой ямы, где я осознала всю страшную правду. Сев на край ямы, я смотрела вниз и вспоминала ужас той ночи, когда услышала слова, которые надеялась никогда не услышать, а на практике испытала безумную радость, услышав их.

— А ты нисколько не изменилась колючка! — сказал мне Борис, стоя за моей спиной.

Я старался ее забыть, честно старался. Тогда когда отец привел меня в ту палату, к девочке замотанной в бинты с грустными глазами, я испытал шок и желание позаботиться о ней. Сам не знаю почему, но я стал ходить к ней почти каждый день, в тайне от родителей и друзей, ведь для одиннадцатилетнего пацана самое страшное это потерять уважение друзей, а это неминуемо, если он дружит с девчонкой, вот я и бегал тайком.

Приходя к ней, я проводил с ней часы, иногда пропуская занятия, чтобы побыть с ней, ведь с ней было так спокойно. Она напоминала мне колючку, поэтому я ее так и звал, колючка. Как-то так получилось, что я даже имени ее не знал, она была просто колючкой для меня, моей маленькой колючкой, без которой я просто не мог. А потом, потом я сделал все, чтобы забыть ту девочку, ведь она предала мою дружбу.

Мы частенько спорили можно ли прощать, она говорила, «нет» и доказывала это, я говорил, что прощать нужно, особенно близких, и тоже доказывал это. Между ними была особенная связь, я чувствовал ее грусть и печать и боль, поэтому старался заставить ее улыбнуться, приносил сладости, протаскивал игрушки, купленные мной на накопленные карманные деньги, она же дорожила моим обществом и искренне радовалась, когда я приходил, хотя и скрывала это за грубостью. В день ссоры я тоже пришел к ней и опять возник этот спор.

— Если так судить — сказал я ей тогда — то, то, что твоя мама не простила отца это правильно!

И тут же замолк, увидев ее боль и отчаянье.

— Ты ничего не понимаешь! — воскликнула она, стараясь сдержать слезы.

— Прости! — взмолился я, понимая, что причинил ей боль

— Нет, уходи! И лучше больше не приходи! — вскрикнула она — Я не хочу тебя больше видеть!

Я встал и собираясь уйти, но потом замер и тихо сказал.

— Твоя мама во многом не права и я признаю, что она плохая мать, но если ты будешь дуться на нее, ты испортишь себе жизнь, вместо того, чтобы идти вперед и развиваться, я приду завтра, пока.

И я ушел, а вечером пришел к отцу, который даже и не подозревал, что сын ходит к малышке, и рассказал ему историю, только не говоря, чья она спросил совета, а отец тогда сказал.

— Дай ей время сынок и не дави. Будь другом и рядом, со временем она простит и примет все как есть.

— Спасибо тебе отец!

А на следующий день, когда я пришел к ней, выяснилось, что ее выписали, и она мне об этом даже не сказала. Оставив только записку с тремя словами

«Не ищи меня!»

Сначала я искал ее, но адреса мне никто не давал, а потом зародилась обида и горечь, я замкнулся в себе, постаравшись выбросить эту малышку из своей головы и сердца, решив, что она использовала меня, чтобы скрасить одиночество.

И вот я смотрю на ее прямую спину, и вижу красивую молодую женщину, а в моем сердце просыпается нежность и желание защитить, которые я думал, что похоронил в те месяцы.

— А ты нисколько не изменилась колючка! — сказал я, не зная, как к ней подступиться.

— Значит, узнал? — спросила она, внимательно глядя на меня

— Уже несколько недель как — ответил я, присаживаясь с ней рядом на краю ямы.

— А почему молчал? — спросила она с легкой улыбкой, которую я считал когда-то, верхним пределом ее счастья.

— Потому что ты исчезла и просила не искать — ответил я ей.

Я видел, как ее лицо погрустнело, а потом она сказала.

— Прости, я была не права.

— Я тоже был тогда не прав, прости — улыбнулся я ей, чувствуя тот покой, который когда-то испытывал рядом с ней.

Мы оба молчали думая каждый о своем, как и в те далекие месяцы и вдруг она спросила.

— Ты же ее не любишь?

Я знал, о ком она спрашивает.

— Нет, не люблю — ответил я, честно.

— Тогда почему ты с ней?

— Ее мой отец благословил, — ответил я — он умирает, и я решил доставить ему удовольствие.

— Пожертвовав собой? — удивилась она.

— Он не раз жертвовал собой ради нас, я хочу хоть чем-то его отблагодарить, чтобы он был счастлив, хотя бы в последние месяцы!

— А как же ты сам? — она внимательно смотрела на меня, и я видел ее участие и понимание, в отличие от других, она меня всегда понимала меня.

— Я справлюсь!

Она только кивнула, и снова мы молчали, глядя на грязную воду, а потом я спросил.

— Так что я должен сделать?

Наши взгляды встретились, мы оба знали, о чем речь, поэтому она даже и не стала спрашивать и просто честно ответила.

— Я не знаю.

— Тогда у тебя есть еще две недели, чтобы придумать.

Она только улыбнулась. Мы когда-то поспорили, что она не станет спасателем, она стала и теперь я ее должник. Я и тогда не знал, что она может попросить, а теперь даже гадать страшно.

— Можно я навещу твоего отца? — спросила она, как-то робко и неуверенно.

— Конечно! — воскликнул я, радуясь, что она сама попросила и мне не надо думать, как ее попросить об этом — Он будет очень рад тебя видеть!

Я видел, как просияло ее личико, и почувствовал, как разливается тепло радости в моей груди, ведь я вызвал ее улыбку, но потом, взяв себя в руки, я добавил.

— Но не сегодня, у тебя был тяжелый день, тебе нужен отдых, пошли, я отвезу тебя домой, а завтра вечером организую вашу встречу.

Она внимательно посмотрела на меня, я ждал возражений, но так и не дождался их, она просто встала и пошла к моей машине.

Ехали мы, молча, но нам были не нужны слова, как и тогда в детстве, мы общались взглядами и жестами и лишь тогда, когда мы подъехали к отелю, она сказала.

— Спасибо тебе за то, что подвез.

— Пожалуйста! — улыбнулся ей я.

Она начала выходить, но потом замерла и тихо быстро проговорила, будто боясь, что не сможет сказать.

— Спасибо, что не стал говорить о ней, для меня очень много значит этот вечер, и чтобы я тебе тогда не говорила, я очень ценила, что ты рядом, прости меня, что обидела.

Потом она вышла и быстро вошла в здание отеля.

Я же еще несколько минут смотрел ей в след, а потом поехал к родителям. Открыла мне мать и сразу попыталась утащить на кухню, но отец, увидев меня, просто сказал.

— Люд, он пришел ко мне и по делу.

— Ох уж ваши дела! — всплеснула руками мама, — Посмотри какой он худой, просто слов нет, а все дела!