Кэтрин Николсон - Лунные грезы

– Можно все чередовать. – Он слегка подул ей на затылок. – Гибкий график – это очень модно. И весьма эффективно. Максимальный оборот капитала, минимальные затраты. Полгода твои, полгода – мои. Совсем как у бога Плутона и его пленницы жены.

– Очень забавно, – надулась Корри. – Но не романтично. Было куда интереснее, когда ты писал обо мне в третьем лице. Как это… «Каждый раз при виде ее я теряю дар речи».

Гай опустил голову, а когда вновь повернулся к ней, лицо было сосредоточенным, жестким, почти злым.

– О, если бы ты могла представить, – хрипло прошептал он. В темноте его глаза сияли почти неземным светом. – Помнишь Биарриц?

Корри кивнула, боясь вымолвить слово.

– Стоило мне взглянуть в твои глаза, как я увидел… вечное лето, мечту, такую манящую, что сердце замирало. Знаешь, они такого же оттенка, как та темно-синяя линия, где море сливается с небом. Если бы вечность имела цвет, это был бы цвет твоих глаз. Тогда я думал, что если бы мне было дано смотреться в них без конца, я сумел бы забыть все, даже презрение к самому себе. Потом я потерял тебя, но не оставлял поиски. Ведь я побывал у самого горизонта и не желал возвращаться на берег. Я мечтал о тебе так часто, так долго…

Корри задохнулась – так велика была любовь, переполнявшая ее. Окружающее исчезло. Осталась единственная реальность – его лицо, его глаза, смотревшие с такой нежностью, что ей хотелось плакать.

– Но сейчас… сейчас я знаю, что мечты сбываются. Новый, неизведанный континент скрывался за этой темно-синей линией горизонта, а я и не подозревал. Рай, земля обетованная. Теперь я могу оказаться там вместе с тобой, мой маленький Колумб. Впервые в жизни я свободен! Я любил тебя еще до того, как встретил, влюбился, как только увидел, и буду любить до смертного часа. Потому что в твоих глазах горизонт.

Он потянулся к ней неуклюже, словно слепой. Корри растаяла в его объятиях. Они беспомощно цеплялись друг за друга – ее голова на его плече, его лицо в ее волосах.

– Подожди, – вспомнил Гай. – У меня есть кое-что для тебя.

Корри почувствовала, как дрожат его руки, коснувшиеся ее обнаженной шеи. Гай чуть отодвинулся. Корри опустила глаза. На тонкой золотой цепочке висел маленький белый камешек в форме сердца.

– Ты хранил его все это время?

– Да. – Голос Гая прервался. – Ты унесла мое сердце. И я пытался сберечь что-то, принадлежащее тебе.

Корри осторожно коснулась камешка. Она сохранит его навсегда. Это самый дорогой подарок из всех, что ей дарил Гай.

– Но у меня тоже есть что-то для тебя.

– Не надо, – улыбнулся Гай. – Все, что мне необходимо, – здесь, в этом купе.

– Но это особый дар.

Она выскользнула из его объятий и подошла к окну. Слабый свет пробивался сквозь парусиновые занавески.

– Мое наследство. Приданое. Я бы потеряла его много лет назад, не будь тебя. Ты свято хранил его все эти тяжелые мрачные годы, как драгоценное сокровище, как жемчужину в морской раковине, пока я не стала достаточно сильной, чтобы самой его удержать. И теперь я разделю его с тобой, любовь моя. Мой тайный клад воспоминаний и надежд, золото и бирюзу, перламутр… мимозу, лаванду и запах тимьяна, светлячков, пляшущих под абрикосовой луной, соловья в оливах, мой сон о Ривьере. – Она нетерпеливо показала на занавеси: – Не собираешься раздвинуть их?

Гай шагнул вперед, и Корри застыла, охваченная внезапным сомнением. Полюбит ли он эти места? Что, если все поблекло, бирюзовое небо выцвело, а светлячки разучились танцевать?

– Сейчас? – прошептал Гай. В глазах его светилась такая же надежда, и в эту минуту Корри окончательно поняла, что счастье близко, рядом, такое же теплое и сладкое, как апельсин, сорванный прямо с дерева. Оно здесь, приветливо светится оранжевым фонариком под темными листьями. Все, что необходимо, – протянуть руку, и оно упадет в ладонь.

– Сейчас.

Их пальцы встретились, и страхи бесследно исчезли. Нет, она не прежняя, ее Ривьера. Все будет лучше и ярче, чем в самых безумных мечтах, потому что теперь их есть с кем разделить.

Гай привлек ее к себе, потянулся к окну.

И над новым, ослепительно прекрасным миром медленно, торжественно поднялся занавес.

Дерьмо! (фр.)

Английский поэт (1572—1631)

Адвокат высшего ранга, имеющий право выступать в суде.

Баленсьяга Кристобаль (1895—1972) – испанский кутюрье. Новатор в области женской моды.

Дорогая (фр).

Комедия окончена! (ит.)

Английский авантюрист (1554—1618).

Рай (фр.)

Нищие.

Вторник на масленой неделе, католический праздник.

В древнегреческих трагедиях затруднительные положения часто решались богами, спускавшимися с Олимпа на сцену при помощи специального механизма.

Довольно, перестань (фр.).

Ты идешь? (фр.)

Здесь: содержанка, любовница, шлюха, блудница.

Древнегреческий миф. Пандора из любопытства открыла ящик, где хранились все беды и болезни, с тех пор разлетевшиеся по свету.

Опера французского композитора Массне.

Голубка (ит.)

Это ты, Гай? (фр.)