Лина Баркли - Пространство круга

— Подонок! — рявкнул водитель голосом, который Хейзл мечтала услышать больше всего на свете.

Она чуть не заплакала от облегчения, когда мужчина, приподняв Расселла за воротник, снова ткнул того лицом в грязь.

— Дик, — потрясенно пролепетала она, пытаясь понять, не привиделось ли ей. — Это в самом деле ты?

— В самом деле я, дорогая.

И Хейзл потеряла сознание.

Открыв глаза, Хейзл увидела, что лежит на диване, а три белокурых ангелочка смотрят на нее испуганными глазами.

— Мамочка! Тебе лучше?

— Папа сказал, что ты потеряла сознание!

— Все потому, что ты мало ела, — упрекнула Летти, от волнения бледная до синевы.

— В постель — а ну, живо! — раздался строгий голос, и появился Дик с рюмкой бренди в руках.

Доказательством, как девочки переволновались, служило то, что, нежно расцеловав мать, они без единого возражения поплелись спать.

Поставив бренди на столик, Дик присел на край дивана и ладонями стал согревать холодные руки Хейзл. Она никогда раньше не видела мужа таким бледным, таким потрясенным.

— Пришла в себя? — тихо спросил он.

Хейзл попыталась улыбнуться, но потерпела неудачу: губы позорно не слушались.

— Думаю, да. Смутно вспоминаю лишь лимузин, в котором ехала домой.

Он, стараясь сохранять серьезность, продолжил:

— После чего некто Дик Треверс на руках донес знаменитую писательницу и свою однофамилицу до квартиры, прижимая ее к груди так, словно не мог с ней расстаться, а она приникла к нему, беспомощная, как устрица, вытащенная из раковины.

Хейзл вспомнила незнакомое ощущение грубой ткани форменной куртки, в которую она вцепилась.

— Так ты в самом деле переоделся шофером? — изумленно спросила она.

— В самом деле. Первым делом я завез домой девочек и попросил миссис Хоббс присмотреть за ними, а потом сунул водителю пару купюр и одолжил униформу. — Он повел плечами и наконец позволил себе улыбнуться, стряхивая напряжение, которое испытывал несколько последних недель. — Должен тебе сказать, что она основательно жмет в плечах!

— Ради бога, почему ты так поступил?

Дик в упор посмотрел на нее.

— Как выяснилось, у меня были для этого весомые основания, Хейзл Треверс! Ибо, как я ни старался отделаться от подозрений по поводу отношения к тебе Расселла, меня не покидало подсознательное ощущение, что доверять ему не стоит.

Хейзл сделала глоток бренди, почувствовав, как согревается кровь, бегущая по жилам.

— А не проще было бы сказать мне об этом?

Дик грустно посмотрел на жену.

— Гораздо проще — если бы только ты мне поверила! Ты думала, что мое неприятие Расселла объясняется лишь подчеркнутым нежеланием участвовать в рекламе книги. Не так ли?

— Может быть. Но оказалось, что твои претензии к нему были весьма обоснованы, — признала Хейзл, прикрывая глаза, — Ох, как мне хотелось, чтобы ты убедил меня, и тогда ничего бы этого не случилось.

— Поверь, я сам с немалым трудом убедился в бесчестности его помыслов. Кроме того, мы не первый год знаем и его, и Саскию, и я был уверен, что у них крепкая надежная семья.

— Я тоже, — кивнула Хейзл. — Но никому не дано знать, что происходит в чужой семье, не так ли?

Они продолжали неотрывно смотреть друг на друга.

— Прилетев из Италии, — угрюмо сказал Дик, — я застал вас распивающими шампанское. И ты показалась мне незнакомкой: красивой незнакомой женщиной, сошедшей с журнальной обложки, а не той милой и уютной Хейзл, с которой я расстался. И Расселл воспринимал тебя как роковую красотку.

— О боже! — убитым голосом прошептала Хейзл. — Может, он в тот вечер решил, что я соблазняю его?! Но этого не было, Дик! Клянусь, не было!

— Я знаю, милая, — шепнул он в ответ. — Ибо из всех женщин, которых мне довелось встретить, ты единственная, у которой хитрости нет и в помине.

— Расселл принес с собой шампанское, и я подумала, что если не соглашусь выпить хоть глоток и отпраздновать выход книги, то обижу его. Но, когда он настоял, чтобы открыть еще одну бутылку, Дик, я должна была остановить его. Господи, почему я этого не сделала?

Дик нахмурился.

— А чего ради ты должна была останавливать его? Доверять человеку, которого знаешь не первый год, — это совершенно нормально. Тем более мужчине, жена которого твоя хорошая подруга. Это я должен был действовать куда решительнее, когда понял, что Расселл элементарно пытается соблазнить тебя.

— И все же, когда он ушел, ты нашел в себе силы извиниться за свои подозрения, — напомнила Хейзл.

— Потому что я пытался понять, основаны ли они на фактах или просто на ревности.

— На ревности? — удивилась она.

— Да. — Дик поднес к губам руку Хейзл и поцеловал ее. — Пока я был в отъезде, ты скрывала от меня те разительные изменения, что с тобой происходили, и мне потребовалось время заново привыкнуть к тебе. Плюс к тому я сам довольно долго пробыл с Паолой, а, как ты совершенно правильно заметила, доверие не может напоминать улицу с односторонним движением. Но тебе-то я доверял безгранично, и в этом не может быть никаких сомнений. И, поняв это, я тут же успокоился. Проблема была в Расселле. И я почувствовал, что должен перед тобой извиниться.

— Я не должна была садиться с ним в машину.

Дик заключил ее в объятия.

— Сомневаюсь, что он мог бы тебя изнасиловать, моя дорогая.

— А где он сейчас?

— Где я его оставил. Валяется в грязи, там ему самое место.

— Ты уверен, что он из нее выберется?

Дик невольно улыбнулся. Пусть даже кто-то нанес Хейзл обиду, она не может изменить своему мягкосердечию!

— Я выразился образно, милая. На самом деле я оставил нашего приятеля в траве на обочине.

— Но что мне, черт побери, теперь делать с Саскией? — простонала она.

— Это зависит оттого, проболтается ли Расселл. Или, может быть, в их семье и раньше происходило нечто подобное. Ситуация не из простых, потому что такие истории могут положить конец самой крепкой дружбе. Но Расселлу, — сухо добавил он, — это, конечно, и в голову не приходило.

— Ох, Дик, — произнесла Хейзл, вдруг поняв, что ее семья — самый драгоценный дар, который достался ей в жизни. — Давай завтра поедем смотреть дома.

Он внимательно посмотрел на нее и рискнул предположить:

— Бегство в пространство? Чтобы избавиться от затруднительной ситуации?

Она замотала головой.

— Нет. Куда больше — и намного. Пришло время перемен, — с силой сказала она. — Как ты и говорил. Нас ждут прекрасные годы. Пусть девочки растут на свежем воздухе, пусть у них всегда будут розовые щечки. И пусть они как можно больше времени проводят с нами…

— А как же твоя писательская карьера?

Хейзл покачала головой.

— Я могу писать в любом месте. Но не думаю, что мне захочется, Дик. Это слишком утомительно. В деньгах мы не нуждаемся, и я собираюсь отдать гонорар на благотворительные цели.