Джиллиан Грей - Грехи

– Послушай, Джуниор, я не хочу, чтобы ты причинил мне вред, и не хочу навредить тебе. Я это имела в виду, когда говорила, что меня не волнуют твои дела. И напрасно угрожала тебе, что расскажу обо всем шерифу. Меня заботит только одно – как найти убийцу. Если ты докажешь мне, что это не ты, я уйду и не скажу ни единой душе, чем ты здесь занимаешься.

– О, прекрасно. Ты думаешь, я деревенщина, который попадется на твою удочку? Извини, что разочаровал тебя. – Он засмеялся. – И я не боюсь твоих боевых приемов. – Он щелкнул выключателем, зажигая пламя на паяльной лампе. – Эта малышка гораздо проще. – Говоря это, он продвигался вперед, оттесняя Рикки, пока она не оказалась у стены и ей некуда было бежать.

– Пожалуйста, Джуниор…

– Брось лампу, мальчик! – крикнул от двери Скутер Уитком.

Рикки услышала его возглас и, взглянув в его сторону, увидела и Боу, но теперь Джуниор был всего в шести шагах от нее. Она сосредоточила свое внимание на нем, взяв в руки цепь для колес.

– Ты слышал, Джуниор? Твой отец здесь.

Джуниор продолжал приближаться. Рикки ударила его своим оружием, но жар от лампы заставил ее отступить.

– Брось лампу, Джуниор, быстро!

Джуниор засмеялся, но Рикки была почти уверена, что он так наслаждался игрой, которую затеял, что даже не слышал голоса отца. Ее руки дрожали от страха, когда она снова ударила его.

Он ловко увернулся и поднял лампу, направляя ее в лицо Рикки. Горячее пламя лизнуло ей щеки, она вскрикнула и присела на корточки.

Она слышала выстрел, но, сжавшись и обхватив голову руками, не видела, как пуля попала Джуниору в плечо. Он повернулся, и она с удивлением услышала его вопль.

Рикки боялась поднять глаза, пока Боу не обнял ее.

– Тебе лучше? – спросил Боу, когда два часа спустя Рикки стояла на крыльце загородного дома Уиткомов, прислонясь к перилам и крепко обхватив себя руками.

– Нет, Боу, не думаю, не знаю, когда мне станет лучше. Ты видел лицо шерифа, когда он держал своего сына? Боу, он выстрелил в него из-за меня. Я думала, я ловкая, смогу сама защитить себя. Боу, у меня было оружие, у меня черный пояс по боевым искусствам, но шериф был вынужден стрелять в собственного сына, потому что я растерялась.

– Это не так, Блю. Он стрелял в собственного сына, потому что парень пытался убить тебя. Черт, сомневаюсь, что Чак Норрис смог бы защититься от паяльной лампы. Кстати, о паяльной лампе, – как твое лицо? – Он взял ее за плечи и осмотрел ожоги на щеках.

– Ты же слышал, медсестра сказала, что это не опасно, – отмахнулась от него Рикки,

– Это не значит, что тебе не больно.

Рикки повернулась к нему спиной, ей не хотелось обсуждать свои ожоги, и, хотя они болезненно пульсировали, это не имело значения. Она не могла выбросить из головы Скутера и Джуниора. Помощник шерифа выглядел крайне изумленным, когда отец бросился поднимать его и укачивать на руках.

– Отец, ты выстрелил в меня, – прошептал он.

– У меня не было выбора, ты не остановился, когда я окликнул тебя, сынок.

– Я не убивал их, ты должен верить этому… Я понимаю, ты теперь разочаровался во мне, узнав о машинах, но я никогда никого не убивал.

– Я верю тебе, – ответил шериф Уитком таким прерывающимся от страдания голосом, что Рикки была не в состоянии больше слушать.

Когда санитары погрузили раненого в машину «скорой помощи», Скутер направился вслед за ними, позадержался и сказал Боу:

– Позвони Уэйлину и Тому, попроси их приехать и провести расследование. Скажи, чтобы были повнимательнее. Если они найдут ботинки, которые убийца забирал у жертв, пусть сразу же позвонят мне в больницу.

– Да, сэр.

Скутер взглянул на Боу, потом на Рикки:

– Как, черт побери, я смогу объяснить его матери, почему стрелял в ее мальчика?!

Сейчас Рикки смотрела в небо, которое было таким же мрачным, как ее настроение.

– Они не нашли ни малейшей улики, связывающей его с убийствами. Он никого не убивал, Боу. Я разрушила их жизнь понапрасну.

– Не понапрасну, Блю. Он устроил мастерскую по резке металла. Ты слышала, что сказал Уэйлин о документах, найденных за ящиком с инструментами. За последние десять лет Джуниор пропустил через свою мастерскую тысячи автомобилей. Некоторые из них были угнаны из Калифорнии. Это не какая-то там копеечная операция.

– Боу, меня не заботит, даже если он ввозил их из Европы. Джуниор в тяжелом состоянии из-за того, что я бросилась делать предположения и выводы, основываясь на слухах. Пропади все пропадом!

– Перестань, Блю, поедем домой.

Рикки позволила отвести себя к его автомобилю, но прежде чем сесть, задержалась и посмотрела вокруг.

– Знаешь, что сказала мне бабушка на смертном одре? Она сказала, что мне нужно научиться прощать и забывать, что если я не сделаю этого, то разрушу свою жизнь. Я не послушалась, мне казалось, она не понимает, что убийца уже сделал это. Но я не думала о том, каково при этом будет другим.

– Садись, – сказал Боу, открывая ей дверцу автомобиля.

Он не мог смотреть на пустоту, отражавшуюся сейчас в ее глазах, но не находил нужных слов, от которых бы они вновь засияли голубизной.

Они ехали молча, в полной тишине. Боу на мгновение показалось, что Рикки заснула. Повернув на дорогу, которая, раздваиваясь, уходила влево к дому на холме а вправо вела вниз к коттеджу на озере, он направился было влево, но она остановила его.

– Сегодня ночью я не хочу оставаться одна.

У него перехватило дыхание, и он коснулся ее руки.

– Я не оставлю тебя одну, детка, но тебе не стоит идти в коттедж, это место не для тебя.

Она откинула голову и вздохнула. Ей хотелось возразить, сказать, что хочет быть с ним и не важно, где. Но она так устала.

– Тогда останься со мной на холме.

Он снова поехал по левой дороге.

Войдя в дом и включив свет, Боу прислонился к стене и ждал, чтобы она сказала, чего ей еще хочется. Его сердце говорило, чего хочется ему, но это была ее ночь. Сегодня Рикки слишком ранима, и он не рискнул бы обидеть ее, высказывая пожелания, с которыми она не была готова согласиться.

Она уронила сумочку на пол и, не останавливаясь, прошла в спальню. Боу не шевельнулся.

Через пять минут она снова вошла в комнату в коротком шелковом халатике с рассыпавшимися по плечам волосами, и в выражении ее глаз и губ был ответ на его вопросы. Он оттолкнулся от стены и без колебании приблизился к ней.

– Ты уверена? – Он положил руки ей на талию, внимательно вглядываясь в ее лицо.

Она не ответила, просто потянула и развязала пояс, позволяя халатику распахнуться и открыть восхитительную наготу.

– О, детка, – простонал Боу и, подняв ее на руки, понес в спальню. Он уложил ее в постель, торопливо сбросил с себя одежду и лег рядом. – Ты уверена, что это не просто потому, что ты напугана и страдаешь? – спросил он, молча проклиная себя за то, что дает eй возможность изменить свое намерение и прогнать его.