Бенедиту Барбоза - Роковое наследство

В прессе и деловых кругах его неофициально именовали Мясным Королем, и было это не прозвище, а своеобразный титул, которого удостоился крупнейший в Бразилии землевладелец, занимающийся производством говядины и разведением племенных быков.

Полное же имя этого человека было Бруну Б. Медзенга. Так, по крайней мере, он всегда подписывался на банковских счетах и прочих документах, а, знакомясь с новым человеком, представлялся еще короче: Бруну Медзенга.

Досужие репортеры не раз пытались выспросить у него, что означает буква Б с точкой, но Бруну неизменно уходил от ответа, давая газетчикам пищу для всевозможных догадок и пересудов.

Самые дотошные конечно же раскопали, что за буквой Б. скрывается фамилия Бердинацци, однако для них по-прежнему оставалось тайной, почему Мясной Король предпочитает об этом умалчивать. Чутье подсказывало журналистам, что здесь наверняка кроется какая-то загадочная история, способная пролить свет на многое в характере и поведении одного из влиятельных богачей страны, а возможно, и на происхождение его капитала.

Разумеется, они искали прежде всего криминальную подоплеку, вполне допуская, что Медзенга или его предки нажили свое богатство нечестным путем, как это частенько случается в среде бизнесменов. Но тут их ждало полное разочарование. Ни одной зацепки такого рода найти не удалось, и многочисленные журналистские расследования всякий раз лишь подтверждали репутацию Бруну, давно за ним закрепившуюся: деятельный, расчетливый трудяга, буквально помешанный на своих быках, а потому не уделяющий большого внимания политике и светским развлечениям.

Охотники за дешевыми сенсациями, они даже не допускали мысли, что деловой и с виду суровый Медзенга мог утаивать историю сколь романтическую, столь и жестокую, где пылали страсти, кипела кровь и рушились человеческие судьбы.

Мы, однако, не станем томить читателя и сразу же изложим ее во всех подробностях — примерно так, как она передавалась в семье Медзенга из поколения в поколение. Заметим только, что родители Бруну воспитывали его на этом семейном предании, а он в свою очередь воспитывал в том же духе сына и дочь.

Итак…

Более века минуло с той поры, как прадед Бруну Медзенга покинул Италию и вместе с юной женой подался к берегам Бразилии — в поисках лучшей жизни. От заезжего моряка он слышал, что кофейные деревья растут там сами собой, не требуя никакого ухода, — только не ленись, собирай плоды и продавай их подороже охочим до этого напитка европейцам.

Однако, прибыв на другой континент, чета Медзенга столкнулась с непредвиденными трудностями: все океанское побережье, а также плодородные земли вдоль Амазонки и ее притоков были уже заняты такими же искателями счастья, в основном португальцами, заселившими эти края значительно раньше.

Новичкам пришлось переместиться вглубь страны, где осадков выпадало меньше и над землей следовало хорошенько попотеть, чтобы получить с нее приличный урожай. Правда, кофейные деревья росли и здесь, что успокоило Медзенгу, и он засучив рукава взялся за дело.

Вскоре жена родила ему сына, которого они назвали Антонио, а других детей им Господь не послал.

Так и управлялись они вдвоем на кофейных плантациях, пока не подрос Антонио и не стал надежным помощником родителям. Затем он женился на скромной девушке Нэне, и у них тоже родился сын — Энрико.

Старики же, отдавшие все силы возделыванию этой заморской земли, один за другим ушли в нее, оставив Антонио ухоженные кофейные плантации. Но на этих плантациях необходимо было трудиться до седьмого пота, чтобы они приносили прибыль.

К тому времени вокруг владений Медзенги образовалась целая колония итальянцев. Жить стало легче, поскольку земляки нередко приходили друг другу на выручку, хотя случались между ними и распри — дело ведь житейское. Но так или иначе все улаживалось, и соседи вновь устраивали общие застолья по праздникам.

Всерьез не поладил Антонио Медзенга лишь с ближайшим своим соседом — Джузеппе Бердинацци.

Тот приехал сюда позже всех, в двадцатом году уже нашего столетия, и земли ему, разумеется, достались не самые лучшие. Но Бердинацци никак не мог с этим смириться и сразу же попытался передвинуть межу, надеясь таким способом оттяпать у Медзенги приличный участок, на котором бил ключ и протекал небольшой ручей.

Медзенга вынужден бы поставить на место не только ограждение, но и самого Бердинацци, после чего между ними разгорелась открытая, никогда не затухавшая вражда.

Ручей, которым поначалу пользовался Бердинацци, отныне был для него закрыт, а другого источника воды на своем участке ему так и не удалось отыскать.

Впоследствии Медзенга вновь разрешил ему брать воду из ручья, но не для орошения плантаций, а только для бытовых нужд. И двигало им при этом отнюдь не сострадание к соседу и не великодушие — давая Бердинацци воду, Медзенга таким образом лишь подчеркивал его зависимое от себя положение.

Конечно же, это не могло не злить Бердинацци, и он везде, если только представлялся случай, поносил соседа самыми грязными словами, хотя и рисковал вовсе остаться без воды.

Чаще всего предметом его издевок была недостаточно высокая, как он считал, плодовитость рода Медзенга — в котором поколении там рождался лишь один ребенок. Возразить против этого Медзенге было нечего, и он молча сносил насмешки ненавистного соседа.

А у Бердинацци, наоборот, дети плодились как кролики — трое сыновей и дочь родились уже здесь, в Бразилии. Это обстоятельство позволяло Медзенге иногда покусывать соседа:

— На твоих грязнуль уходит слишком много воды. Если ты вздумаешь завести еще хотя бы одного, мой ручей не выдержит — пересохнет.

— Я бы сам с огромным удовольствием засыпал его землей и завалил камнями, да не могу остаться без воды. Но придет час, и уже не я, а ты будешь выпрашивать у меня каждую капельку, чтобы обмыть зад своему единственному отпрыску, — отвечал Бердинацци. — Запомни, когда-нибудь этот кусок земли будет моим!

Пытаясь осуществить свою угрозу, он не раз обращался к местным властям, но спорный участок по закону принадлежал Медзенге. И воздействовать на него представители власти могли только увещеваниями: дескать, продай Бердинацци хоть небольшую часть земли, по которой протекает ручей, и живи спокойно, не трать силы на извечную войну.

— Я же не запрещаю ему брать у меня воду, — резонно замечал Медзенга. — А земли моей он не получит ни за какие деньги!

Тогда Бердинацци, разочаровавшийся в открытых методах борьбы, стал действовать тихой сапой: каждую ночь передвигал ограду на небольшое расстояние, чтобы сосед не заметил, как уменьшается его земельный надел. В конечном счете Медзенга подловил его за этим грязным делом и попросту избил.