Алана Инош - Ты

— Да сиди ты.

Я млела в волнах свежего аромата её духов, ненавязчивого и элегантного. Не только профессионал, каких поискать, но ещё и красавица. Пусть ей и не удалось полностью выцарапать Риту из когтей правосудия, но, по крайней мере, она уберегла её от дикого и абсурдного произвола — пятнадцати лет за убийство при самозащите.

— Ересь, конечно, полнейшая, — сказала она, потягивая несладкий чай маленькими глоточками. — Но, к сожалению, у нас такое возможно.

Конечно, Елена Сергеевна тоже была занятым человеком, и я неизбежно осталась дома одна. Впрочем, вскоре позвонила Александра:

— Ну, как ты там?

Моё сердце невольно согрелось от такой заботы. Всё-таки повезло тебе с сестрой. Хотела б я такую же... Но у меня был только брат — в очках, с круглым пузцом и женой-наседкой, готовящей вкусные обеды. С понедельника по пятницу, а также иногда и по субботам он протирал штаны на работе, вечером приходил домой, сытно кушал и — за компьютер либо к телевизору. Время от времени его донимал отпрыск: "Папа, ну поиграй со мной!", а его половина пекла пирожки и смотрела сериалы. Вот такая царила у моего брата семейная идиллия, в которой он был, судя по лоснящейся круглой физиономии, вполне счастлив и доволен. Звонил раз в месяц: "Привет-пока". Иногда консультировал меня по компьютерным вопросам и ставил мне антивирус.

Счастья примерно по такому же сценарию желали и мне. Но вместо того чтобы выйти замуж, нарожать детей и растолстеть, я осмелилась полюбить тебя.

Я приняла душ, выпила ещё чаю и улеглась в постель, когда позвонила ты.

— Птенчик, ну что там?

Вдыхая запах чистоты от свежей наволочки, я сказала:

— Два года.

— Что? — не поняла ты.

— Дали Рите, — пояснила я.

Помолчав, ты пробормотала:

— Ну, хорошо, хоть не пятнадцать. Как ты, Лёнь?

— Да ничего... Жива вроде, — усмехнулась я. — Правда, из-за всего этого я на свадьбу отца не пошла... Наверно, он жутко сердится на меня.

— Ох, ё-моё, — вздохнула ты. — Бедный ты мой птенец. Надо же было так совпасть...

— И не говори. — Нет, на самом деле я хотела, чтоб ты говорила — чтобы слушать твой голос и умываться тёплыми слезами, рваться к тебе всем сердцем, душой и телом. Желать тебя каждой клеточкой, каждым нервом, мечтать о твоих губах и пальцах.

— Когда увидимся? — хотела ты знать.

— Я бы с радостью — прямо сейчас, — призналась я. — Но это вряд ли получится. Давай завтра. Завтра у нас что? Суббота? У тебя до полпятого, а у меня выходной. Безумно хочу вырваться отсюда... Тем более, что здесь теперь поселится моя дражайшая маман.

— Тогда до завтра, — улыбнулась ты. — Целую, моя птаха.

Сна не было — я просто лежала в постели, думая о Рите. Наверно, она уже ехала в поезде к месту отбывания срока... А может, ещё только ждала отправки. Я не представляла себе, как она там выдержит эти два года. Останется ли она собой, или же её научат "уму-разуму"? Она всегда была ведомой, подчиняющейся чужой воле. Во что её там превратят? Сломают? Растопчут?

Невыносимо больно.

А в дверном замке поворачивался ключ. Какие-то голоса на лестничной площадке... Тревога царапнула мне сердце, пощекотала холодком нутро. Ну, видимо, отгуляли свадьбу. Благополучно ли, ладно ли?

Как оказалось, не совсем ладно.

Пьяного в стельку отца завели в квартиру под руки. Рубашка, которую я сегодня наглаживала в шесть утра, выбилась из брюк, бутоньерка оторвалась, галстук висел на шее развязанный. Наступив на мои сапоги, отец споткнулся и пробормотал-прошипел что-то нечленораздельное.

— Тихонько, тихонько, — сказал Денис, поддерживая его с одной стороны.

— Осторожно, — вторил ему с другой стороны Дима, лопоухий бойфренд рыженькой Ларисы. Тот самый, который пренебрежительно сказал про тебя: "Она — нетрадиционной ориентации", и который был свидетелем моего каминг-аута в тот злополучный день рождения.

Стоп! А он откуда здесь? Какого чёрта?

Моя новоприобретённая маман вошла следом за ними — пышноволосая крашеная блондинка в голубом платье со стразами. Впрочем, пышность её причёске придавала перманентная завивка. К своему возрасту она сохранила изящную фигуру, и со спины ей можно было дать максимум лет тридцать пять, но с фасада иллюзия рассеивалась. Постбальзаковский возраст был налицо.

— Димасик, не надрывайся, пусти его, — сказала она с беспокойством. — Ничего, Денис справится сам... Уложит его как-нибудь. Ох, ну надо ж было ему так нахрюкаться, а?!

— Мам, да нормально всё, — ответил Дима. — Проспится, завтра человеком будет.

Денис временно усадил отца в кресло, а Дима раздвинул диван и постелил постель. Светлана же не пошевелила и пальцем — только отдавала ценные указания, руководя погрузкой полубесчувственного тела на диван. Когда отца под белы рученьки водворили на брачное ложе, она поморщилась:

— Я с ним, пьяным, не лягу... Денис, это кресло тоже раскладывается?

— Да-да, — пропыхтел мой брат, укладывая свесившиеся ноги отца на диван.

— Ну, вот на него и лягу, — решила Светлана. — А то он беспокойный. Димасик, за такси рассчитался?

— Рассчитался, рассчитался, — ответил тот.

Я стояла, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки. Вот оно что... Значит, Димасик. Я не удосужилась познакомиться с семьёй моей тогда ещё будущей мачехи, и вот — сюрприз. Признаться, меня охватили недобрые предчувствия.

Увидев и узнав меня, Дима, по-видимому, испытал похожие чувства.

— Ну, привет, брателло, — усмехнулась я.

— Привет, — ответил он как-то настороженно, оттопырив карманы кулаками.

— Что, тоже к нам переезжаешь?

К счастью, Димасик жил у бабушки, после смерти которой ему должна была достаться её квартира, а вот его сестра, как выяснилось, намеревалась вместе с мужем и ребёнком вернуться домой — в квартиру матери. Живя с родителями мужа, она плохо ладила со свекровью, и молодой семье был нужен свой дом. Светлана переселялась к нам с отцом, освобождая для них жилплощадь.

Ночь прошла беспокойно. Отец стонал и метался, скрипел зубами, а потом что-то глухо бухнуло, будто упал мешок с картошкой: это отец скатился с дивана на пол. Я из своей комнаты слышала, как Светлана, кряхтя, пыталась затащить его обратно, но и пальцем не двинула, чтоб ей помочь. Пусть сама теперь с ним надрывается. Хотела мужа? Получите, распишитесь.

Утром у отца был отходняк. Светлана вилась вокруг него, слащаво щебеча, сюсюкая и предлагая чай с мятой и чабрецом, но он упорно требовал пива. Маман обратилась ко мне, но я, не отрываясь от компьютера, ответила:

— Извините, мне сейчас немного некогда. Да и покупать пиво страдающему с похмелья мужчине — обязанность жены.

Светлана возмущённо фыркнула:

— Вот ещё! Я не девочка на побегушках. Соизволь оторваться от своего интернета, никуда он от тебя не денется!