Звева Модиньяни - Рыжие волосы, зеленые глаза

— Это было прекрасное время. Вспоминаю Лауду, Фиттипальди, Андретти, Петерсона, Стюарта, — он с упоением перечислял своих кумиров. — Когда я был мальчишкой, они были моими героями. Люди любили их, а они готовы были жизнь отдать, лишь бы не разочаровать своих поклонников. Гонки были захватывающим приключением, а не бизнесом. Мы упивались, глядя на них, а они упивались гонками. Сегодня пилота, умирающего на трассе, можно считать сумасшедшим. Все так автоматизировано, что создается впечатление, будто сидишь за экраном компьютера, а не за рулем машины. Таких асов больше нет. Спонсоры обхаживают нас, как барышень на выданье, и переплачивают нам, чтобы укрыться от налогов. Инженеры разрываются на части, чтобы нас обслужить и дать нам самые надежные и быстрые «болиды».

Мария изумленно смотрела на Мистраля громадными золотисто-зелеными глазами. Никогда она не слышала от него подобных рассуждений, хотя они были знакомы с детства и она знала о нем все. Мистраль всегда вглядывался в будущее с ненасытной жадностью, никогда не жалея о том, что оставлял позади. Растроганная и немного растерянная, Мария любовно положила руку ему на плечо.

Ее любимый был красив, сложен, как античный атлет, крепок телом и духом. В его улыбке было что-то детское и обезоруживающее, хотя взгляд голубых глаз, особенно ярких по контрасту с густыми черными волосами, был решительным и смелым.

Мария полюбила Мистраля, когда была еще девчонкой, и продолжала любить его в течение долгих лет, пока они были в разлуке. Когда они встретились вновь и поняли, что созданы друг для друга, у нее уже была дочь по имени Фьямма.

Впервые увидев девочку с кротким личиком и рыжими, как осенняя листва, волосами, Мистраль от неожиданности лишился дара речи и долго не мог прийти в себя: у Фьяммы был синдром Дауна. Чуть раскосые глаза смотрели на него дружелюбно, с веселым любопытством.

— Фьямма — это дар божий, — строго предупредила его Мария. — Ты должен любить ее не меньше, чем меня. Иначе наша совместная жизнь невозможна.

Мистраль стал нежным отцом для Фьяммы и утверждал, что о более прекрасной дочери не мог бы даже мечтать. От его союза с Марией впоследствии родился маленький Мануэль, черноглазый, с черными, как смоль, волосами.

Мария гордилась своими детьми и спутником жизни. Слова, только что произнесенные Мистралем, вселяли в нее надежду на скорое окончание бродячей жизни. Они смогут наконец осесть в своем большом доме в Модене, вдали от бурлящих автодромов и великосветской карусели.

Он взглянул на нее, погладил по руке и улыбнулся.

— Разве не так, Мария? — спросил он, ища ее одобрения. — Сегодня уже нет таких классных пилотов, как в прежние времена. Если бы не телевидение, нас, чемпионов «Формулы-1», никто не знал бы в лицо.

Джордано Сачердоте, спортивный директор команды, решил вмешаться и развеять скептицизм Мистраля.

— К тебе это не относится. Тебе не нужна телереклама, чтобы привести толпу в восторг, и ты это прекрасно знаешь. А ложная скромность тебе совершенно не к лицу.

Прежде чем стать спортивным директором престижной команды «Формулы-1», Джордано руководил рекламным агентством. Одним из самых солидных его клиентов был Петер Штраус, владелец фирмы «Блю скай» («Самые популярные джинсы в мире», — гласили рекламные щиты). У Джордано была сильно развита творческая жилка, идея создания автогоночной команды под маркой «Блю скай» принадлежала ему, и Штраус, страстный поклонник автоспорта, принял ее с восторгом.

Заручившись безоговорочной финансовой поддержкой магната, Джордано оставил рекламу и с головой окунулся в новое предприятие. Он нанял чудо-механика, инженера Андреа Сориа, и ухватил за лацкан Мистраля Вернати, гонщика, мечтавшего заключить договор с «Феррари». Между Джордано и Мистралем с первой же встречи возникло взаимопонимание, вскоре переросшее в крепкую дружбу.

— Ты не понял, — уточнил Мистраль. — Я не набиваюсь на комплименты. Просто я хотел сказать, что мир автогонок сильно изменился за последние двадцать лет и в теперешнем виде он меня не устраивает. Если работа не доставляет удовольствия, она становится проклятием, — закончил он с горечью.

— Все меняется, — заметил Сориа. — Мир, машины, публика, мы сами и наши мнения. Только чемпионы остаются чемпионами, — добавил он.

Рауль Ромеро внимательно следил за дискуссией, не сводя ледяного взгляда с Мистраля. Из слов чемпиона он заключил, что момент его собственного торжества близок. Именно он выбьет из седла старого ковбоя, сбросит его в пыль на арене родео.

— Сегодня все считают, что победа гонщика — это дело рук и исключительная заслуга механиков, — вновь заговорил Мистраль. — «Блю скай» предоставляет мне самую лучшую машину, — значит, я должен победить. Ты не согласен со мной, Рауль?

Юноша улыбнулся, оставив вопрос без ответа.

— Когда я впервые тебя увидел на гонках «Формулы Инди» [3] Ежегодная 500-мильная гонка на деревянном автодроме в американском городе Индианаполисе, проводится с 1911 года. , я вспомнил себя в твоем возрасте. Ясный ум, стальные нервы и огромное желание победить. Я в твои годы так же сильно жал на газ. Тебе не хватало профессионализма, но в «Формуле Инди» это не в счет, а я был уверен, что со временем твой уровень повысится.

— Да уж. Мистраль мне проходу не давал, пока я не заключил с тобой контракт, — вмешался Джордано. — Я уступил просто от отчаяния. Конечно, он не ошибся на твой счет, но, если бы он не взял меня измором, ты не перешел бы так скоро в команду «Формулы-1».

— А я-то думал, что в этом есть и моя скромная заслуга, — насмешливо протянул Рауль. Было заметно, что ему неприятно напоминание о долге благодарности по отношению к Вернати.

— Кой-каким трюкам я тебя научил, — чемпион попытался сгладить ситуацию. — Всего остального ты добился сам. У тебя это в крови.

— Благодаря тебе я повысил свой класс, в «Формуле-1» это главное, — признался Рауль. — Надо иметь класс и хоть каплю мозгов в голове, верно, чемпион? О смелости говорить не полагается.

Поначалу Мистраль решил не вступать в спор.

— Вот именно, — кивнул он. — Как говорил один английский генерал, если армия нуждается в героях, это плохая армия.

— А если пилоту нужна смелость, значит, он плохой пилот, — Рауль был явно убежден в обратном.

— Ты думаешь, что, проявив всю свою храбрость, сумеешь меня опередить? Или я ошибаюсь? — спросил Мистраль, переходя в открытую атаку.

Застарелые, долго скрываемые разногласия вышли наружу, и теперь могло произойти все, что угодно. Еще одно неосторожное слово из уст Рауля грозило разрушить атмосферу сотрудничества, обязательную для любой спортивной команды, а это повлекло бы за собой неприятные последствия для гонщиков, механиков, инженеров и для «конюшни» в целом. Соперничество внутри команды гасилось при помощи особой системы сдержек и противовесов. Таков был первый урок, усвоенный Раулем при подписании контракта с «Блю скай».

Читать дальше