Крис Мэнби - Тайная жизнь Лиззи Джордан

— А откуда у нас в доме собака? — неожиданно спросила Сима. Она была у себя наверху, делала курсовую по деловому испанскому языку, что являлось частью ее диплома, и только сейчас увидела собаку.

— Это собака Харриет. Она на неделю уехала на Майорку, а меня оставила присматривать за собакой. Его зовут Геркулес.

— Ой-йо-ей! Геркулес? Какое замечательное имя. Какой он милый, — сказала Сима, опускаясь на колени, и погладила его. — А кто у нас такой маленький малыш? — сказала она. В ответ он лизнул ей нос.

— Сима, перестань. Это обычная собака.

— А-а-а. — Она посадила Геркулеса к себе на колени и стала его обнимать. — Не будь к нему такой жестокой. Он без своей мамочки, а ты хочешь накормить его этой жуткой дрянью, которую даже Жирный Джо не станет есть. Это не его вина, что он не хочет есть коровьи губы, — собачий корм делается из них, а не из лошадей. У тебя неверная информация. У меня в холодильнике есть курица. Можно ему дать. — Она направилась к холодильнику вместе с Геркулесом и принесла сочный кусок жареной куриной грудки.

— Послушай, — сказала я. — Если ты не хочешь, то я могла бы сделать себе бутерброд.

— У тебя есть своя еда, — ответила она, поставив Геркулеса на столешницу рядом с раковиной, нарезала курицу на маленькие кусочки и положила их в пластмассовую миску. На какой-то момент мне показалось, что она собирается добавить гарнир. Или приготовить соус «масала». (Правда, готовить она не умела.)

— Ну вот, мой хороший, — промурлыкала она, ставя перед ним миску. — Никто тебя не будет кормить этой ужасной дрянью. Ты же у нас породистый, это видно.

Но Геркулес по-прежнему оставался безучастным. Он только еще раз тщательно обнюхал обед, но быстро отпрянул, подняв одну лапу в патетическом жесте.

— Видишь. Твоя курица ему тоже не нравится, — сказала я ей не без триумфа. — Это просто избалованная шавка. Оставлю эту миску на полу, а когда он проголодается, то все съест.

— Он уже голоден. Я вижу. Посмотри на его грустные глаза.

— Ты прямо Рольф Харрис [29] Рольф Харрис — известный музыкант и актер, ведущий передачу о животных. .

— У него урчит животик. Наверное, у него кружится голова. Возможно, он ест только из своей миски. У соседа моих родителей был йоркширский терьер чрезвычайно щепетильный в этой области. Он мог уморить себя голодом, но ничего не съесть из миски, на которой не написано его имя.

Я закатила глаза.

— Надеюсь, что ты шутишь.

— Боюсь, что нет. Он похудел почти вдвое, когда разбилась его миска, а чтобы найти точно такую же, потребовалось две недели. А Харриет не дала тебе все его причиндалы, чтобы он чувствовал себя как дома?

— Она так страшно торопилась в аэропорт, что не помнила даже, что ей нельзя брать его с собой, — объяснила я. — Она просто дала мне ключи от своей квартиры и сказала, что я должна укладывать его спать там каждый вечер и будить по пути на работу, но черта с два я поеду куда-то, чтобы сделать что-то для этого мешка с блохами. Это собака. Он может спать на кухне и есть все, когда голоден.

Губы Симы сложились в тонкую неодобрительную линию.

— Ну, если ты не хочешь везти его домой, то можешь хотя бы съездить туда и привезти миску и одеяло. Тебе бы понравилось, если бы твои родители спихнули бы тебя в незнакомую семью, не дав с собой даже любимого мишку?

— Они часто это делали. Послушай, я не потащусь к Харриет за каким-то там вонючим одеялом. Если ему нужно вонючее одеяло, то его можно взять у Жирного Джо. А я лично собираюсь проверить лотерейные номера и выиграть достаточно денег, чтобы выпутаться из этой ситуации с Брайаном.

— Понятно. Значит, Мэри по-прежнему не дает тебе квартиру на выходные? Ты не звонила, чтобы извиниться, как я советовала?

— Нет. Это она должна извиняться. Она вела себя недостойно. После всего, что я для нее сделала.

— Успех портит людей, — важно заявила Сима.

— Может, потому я до сих пор так же хороша, как прежде? — пробормотала я.

— Так, а кто присматривает за квартирой Харриет в ее отсутствие? — спросила Сима, пытаясь накормить Геркулеса курицей с руки. Но он опять отказался есть.

Я пожала плечами. Выиграли три номера, но у меня билетов с такими номерами не было.

— Никто, — сказала я, выпрямляясь. — В квартире Харриет никого не будет целую неделю.

— Ты ведь думаешь о том же, о чем я? — Я прямо слышала, как закрутились шарики и ролики в голове у Симы.

— Действительно, ведь Геркулесу нужно его одеяло, так? — неожиданно произнесла я с большим энтузиазмом. — Давай съездим к Харриет и привезем его.

— Я несу собаку, — сказала Сима. Я не стала возражать. Скоро она узнает, что это такое.

Хотя я так давно работала в агентстве «Корбетт и дочь», что почти перепилила ножку стула, отмечая на ней насечками прошедшие дни, как узники, осужденные пожизненно, я никогда не была у Харриет дома. Когда мы с Симой наконец нашли квартал, соответствующий адресу, который мне дала Харриет (писала она хуже некуда — ей нужно было стать врачом), я не поверила своим глазам. Казалось, что улица тянется бесконечно. Сбоку от огромной двери красивого викторианского здания красного кирпича размещались семь медных табличек с фамилиями и соответствующими им блестящими звонками.

— Фантастика! — воскликнула спустя несколько мгновений Сима, падая на большой кожаный диван в гостиной Харриет. — Сколько денег она зарабатывает в агентстве, чтобы позволить себе такую квартиру?

— Нисколько, — заверила я Симу. — Я лично печатаю квитанции об оплате. Но я думаю, что у нее был роман с принцем из Саудовской Аравии, когда она была помоложе. А потом еще, конечно, и родительские деньги. Мне кажется, ее семья владеет деревней на южном побережье.

Я пригляделась к карандашному рисунку, стоявшему на мраморной каминной полке и изображавшему девочку. Я не очень хорошо разбираюсь в искусстве, но я не сомневалась, что это был подлинный Пикассо. Харриет говорила как-то, что ее отец встречался с этим великим человеком в Париже и тот подарил ему несколько набросков в благодарность за советы по размещению акций.

— В холодильнике только куриное филе для собаки и бутылка шампанского, — объявила Сима. Теперь она ходила по кухне. — Боже мой, Лиз, ты видишь? У нее есть этот замечательный тостер «Дуалит». Я всегда мечтала о тостере «Дуалит». И о кофеварке для капуччино. Черт, у нее даже есть соковыжималка. — Она заглянула внутрь нее. — Ею ни разу не пользовались. Конечно. Это квартира мечты, — вздохнула она. — Вот повезло бабе.

Мы оставили Геркулеса есть на кухне из костяного фарфора, а сами отправились смотреть оставшуюся часть квартиры. Из прихожей двери вели в две туалетные комнаты. Одна была черного мрамора. Другая — белого. В белой ванной был массивный двойной душ, под которым одновременно могли мыться два человека. На вешалке для полотенец висели пушистые свежие полотенца. Сима зарылась лицом в их мягкую ткань и рассмеялась, наслаждаясь роскошью. Наши полотенца в таком доме могли бы служить только половой тряпкой.