Инна Дубровская - Знакомства по объявлению

— Я умру, я сейчас умру, — захлебываясь, стонала Лера. Из ее горла вырывались спазматические звуки.

— Может, тебе «скорую» вызвать?

— Обалдела, что ли? — Сунула голову прямо под упруго бьющую ледяную струю и, умывшись холодной водой, она отжала мокрые волосы и, намотав на голову полотенце, возродилась, как Феникс из пепла, прямо на моих глазах. — Ну и веселая ты девчонка! Кто ж после пьянки «скорую» вызывает?

Легкий шок, как это ни странно, подействовал на меня благотворно. Я перестала видеть в ней дьявола во плоти, тем более что роль падшей женщины при ближайшем рассмотрении ей плохо удавалась. Она была сентиментальна, легко ранима и становилась агрессивной лишь в целях самозащиты. Я решила, что Нечаева — существо экстравагантное, взбалмошное, ленивое, но никак не опасное, скорее напротив, совершенно безвредное существо. И поймала себя на мысли — по крайней мере, мне хотелось так думать, — что в вопросах практических я могу дать ей сто очков вперед. Я решила, что раз уж мне выпал крест жить с общежитской Марией Магдалиной, не стоит обращать это в Голгофу для себя. В первый же день мы пригубили ее домашний клюквенный ликер и стали подругами.

— Очередной поклонник? — раздался над самым ухом голос, и я слегка струхнула. Лера вертела в руках конверт письма Тома Хэдфилда. — Не надоело?

После нескольких дежурных вопросов о том, кто и как провел лето, мы принялись за чай. Как и большинство студенток-старшекурсниц, Лера нещадно курила, и на ее тумбочке валялись сигареты и спички. Из-за вечной нехватки денег бывали и проблемы, тогда Лерка опускалась до «Астры» и «Беломорканала».

— Слушай, не займешь мне денег, а то я сейчас на такой мели, — она запалила грубую папиросу и, отвернувшись к стене, стала выпускать клубы удушливого дыма. — Я верну, когда приедут арабы и можно будет шмотками спекульнуть.

— Мне самой неплохо бы заработать.

Лера раздавила окурок в блюдце и придвинулась к столу. Из огромной сумки я извлекла жестяную банку «килек в томате» и хлеб. Лера смотрела на еду жадными глазами.

— Вчера раздавили на пятерых три бутылки «Столичной», а на закуску поклевали какие-то хлопья, — пожаловалась она.

Мы нарезали хлеб, разлили по чашкам чай, вскрыли банку ножом. Граненые стаканы, чашки с отбитыми ручками, ржавый чайник — все говорило о том, что я уже не дома, а в общежитии и нужно заново привыкать к казенной мебели, колотой посуде и всему нехитрому общежитскому скарбу.

— Вкусно, — Лерка аппетитно уминала бутерброд. — Я тоже из дома варенье привезла, но его уже сожрали мои друзья. Только и ищут, где б сорвать халяву.

— Так вы что, здесь пьянствовали?

— Ну почему же сразу пьянствовали? — вяло возмутилась Лера, но ничего опровергать не стала. Поев и напившись чаю, она закурила. Ее взгляд упал на плакат Владимира Преснякова над моей кроватью.

— Все еще бредишь этим мудаком? — она ткнула пальцем на портрет поп-звезды.

— Не называй его так.

— Да не обижайся ты! — на секунду Лера почувствовала какое-то подобие неловкости. — Между прочим, все мужчины мудаки, здесь спорить бесполезно.

— Ты не можешь знать всех, — не сдавалась я.

— Достаточно некоторых наиболее ярких представителей. А ты все еще переписываешься со своими «женихами»?

Я промолчала. Лерка давно была в курсе моих дел, мы давно обсудили тему знакомства по переписке и расставили все точки над «i». Искать себе пару через службу знакомств Лерка считала невозможным, была уверена, что через газету знакомятся исключительно дегенераты и старые девы. Какое-то время она даже подтрунивала надо мной и, поглядывая свысока, пару раз предлагала свести с кем-нибудь из своих отвергнутых поклонников. Но в конце концов мы сошлись на том, что все это касается только меня, ее же задача простая — держать язык за зубами.

С поклонниками у Лерки проблем не было. Даже сейчас, после похмелья, она выглядела роскошно. «Не хуже западных звезд», — с завистью подумала я. Лера и сама знала, что красива, и о внешности не беспокоилась — в ней она была уверена всегда. Закинув длинные загорелые ноги на спинку кровати, она вслух размышляла:

— Если я не ошибаюсь, — Лера выпустила тонкую струйку дыма, — тебе пишут из-за границы?

— Да. В основном из Штатов.

— Так в чем же дело? — Подходящей кандидатуры пока не нашлось.

Меня уже начинало раздражать ее любопытство.

— Слушай, пошли на концерт! — предложила я, чтобы переменить тему разговора.

— Ах да, ты же фанатка!

— Не фанатка, а поклонница, — уточнила я.

— Извини… И все-таки у тебя нездоровый интерес к этому делу.

Лера абсолютно не интересовалась российской поп-музыкой, гораздо больше ей нравились звезды Голливуда. Она была без ума от Мерилин Монро, боготворила Элизабет Тейлор, старалась не пропускать фильмы с участием Ким Бессинджер и Шэрон Стоун.

— Да у тебя же денег нет…

— Ну, на билетик наскребу, — замялась Лерка. — Но мне нужно успеть накраситься! — Она потушила папиросу. — А тебе что, очень нравится этот, как его…

— Пресняков? Вообще-то, да.

Я собрала грязную посуду и отнесла ее в умывальник. Лера подошла к зеркалу и, увидев свое отражение, испугалась, — срочно в душ!

Пока она плескалась в ванной, я просмотрела письмо еще раз и спрятала его в папку рядом с другими письмами. «Жаль, что у меня нет компьютера, — подумала я. — Можно было бы сделать банк данных, а так во всем полный хаос».

— Я уже обожралась ими! — сморщилась Лера при виде батончика «Марс» и последний раз спросила у торгаша-одиночки, сколько стоит бледно-розовый комплект трусиков «неделька». Впрочем, денег у нее все равно не было, и покупать их она не собиралась.

Рядом с выходом из метро толпа зевак наслаждалась бесплатным зрелищем: банда наперсточников одурачивала женщину сельского вида с двумя маленькими детьми. Из толпы уже доносился истошный вопль:

— Неправда, здесь был шарик, был, ты его спрятал! — Женщина заходилась в крике, дети ревели во весь голос, а уголовного вида наперсточник привычно объяснял толпе:

— Вы же видели, что шарика не было. Я же правду говорю, вот вы, мужчина, подтвердите.

— Я видела, — почти хрипела доверчивая мамаша, — ты спрятал его в карман, там был шарик! — Ладно, ладно, успокойтесь, женщина, — наперсточник наклонился, чтобы сгрести свой инструментарий и исчезнуть навсегда.

И тут жертва с силой оттолкнула вцепившихся в нее друзей бандита и с яростью обреченной набросилась на своего грабителя, с неимоверной силой царапая и раздирая ему лицо. Тот взвыл от дикой боли.

— Это мои последние деньги, мне на обратный билет не хватит! Отдай, скотина, — она рычала, собрав всю свою волю в кулак, буквально впивалась ногтями в телесную мякоть бандита. Ее допотопный сарафан расстегнулся на груди, волосы неровными прядями упали на лоб, от страшного напряжения на шее вздулись вены.