Кира Буренина - Арена

— Все в порядке? — осведомилась Натка, девятнадцатилетняя секретарша, смешливая пухлая блондинка с легкими, словно пух, волосами, обожавшая одеваться в наряды розового и голубого цвета. Она тихо зашла в кабинет с пачкой документов в руках.

Лариса улыбнулась и подняла глаза от заваленного бумагами письменного стола. Лицо ее было невозмутимым, хотя во взгляде чувствовалась напряженность.

— Все чудесно. Нам предстоит устроить грандиозный бал «Розовый фламинго». Организовать все нужно, как всегда, без сучка и задоринки.

Натка рассмеялась:

— Иначе вы не умеете, — и, забрав подписанные бумаги, тихо вышла из кабинета.

Лариса откинулась на спинку рабочего кресла: как ни доверяла она своим сотрудникам, как ни ценила их профессионализм, опыт, она знала — не всякое дело можно поручить подчиненным, а если что-то поручаешь, все равно необходимо все держать под контролем. Этому ее научила ее первая покровительница, наставница, главная и непримиримая врагиня Анна Кугель. И давно забытая и похороненная досада вновь царапнула внутри когтистой лапкой.

Через час в кабинет заглянул Виктор.

— Ну что? — нетерпеливо осведомилась Лариса и, не давая ему возможности ответить, задала второй вопрос: — Кстати, из-за твоей сенсации я упустила из виду, как дела с «Мартин и Краузе».

Виктор развел руками:

— Ничего. Сказали, что, может, в следующем году они к нам обратятся. Сейчас у них все в порядке.

Лариса прерывисто вздохнула:

— Жаль. А по новым клиентам как?

Виктор оживился:

— Есть три неплохих варианта: российская группа компаний «Русьплод», итальянская «Ла Манчини» и российский гигант — производитель программного обеспечения «Танак». Самыми податливыми мне кажутся пищевики, у них день рождения президента. Самым сложным — «Танак».

— Зато, если мы сможем его зацепить, мы выйдем совсем на другой уровень, Витюша.

— Знаю.

— Готовь наши презентационные материалы, напишем письмо с приглашением к сотрудничеству. Попробуем обработать «Танак», пока Кривцов не очухался.

— Может, Марк займется «Русьплодом»?

— Нет. Наших сил не так много, и мы не можем распыляться. Делаем ставку на «Танак»!

— А я буду держать ситуацию с Кривцовым под контролем.

— Как тебе это удается?! — Она откинулась в кресле и прикрыла глаза.

— Есть такое понятие — криминальная хроника. У меня есть профи-журналист. Ведет параллельное расследование. Мы будем первыми узнавать новости по этому делу.

Вечером Лариса необычно рано вернулась домой одна. Виктор хотел проводить ее, но она отказалась. Она устало сбросила пальто, сапоги, прошлась босиком по ковру, сбросила пиджак и устало прилегла прямо в одежде на кровать. Ее глаза затуманились. Что происходит с ней в последнее время? Этот вопрос она все чаше задавала себе, с разочарованием понимая, что ответ ускользает. Что же она упустила в своей жизни?

Знать бы, тогда можно было попытаться это исправить. Что бы ни говорили вокруг, ее жизнь можно назвать какой угодно, но только не скучной — временами она была даже слишком полна событий.

— Ничто не прошло мимо меня, — твердо сказала себе Лариса. И все же, все же…

Раздраженная неопределенностью, она мысленно перебрала все доводы, чтобы чувствовать себя счастливой: у нее есть любимое дело, неплохая квартира, в шкафу висят красивые, со вкусом подобранные наряды. Она привлекает внимание мужчин, у нее хорошие друзья, в пестрой светской жизни она участвует ровно настолько, чтобы это было развлечением, а не обузой. Чего же ей не хватает для счастья?

После института Лариса долго не могла найти себе работу — с двумя-то языками! То устраивалась в «Интурист», то в школу, то на фирму. А потом кто-то пригласил ее на работу в рекламное агентство личным секретарем руководителя господина ван дер Штрема. Агентство было не из «простых»: казалось, филиал западного известного рекламного монстра «WWDO» собрал под своей крышей всех красавиц Москвы. Не сразу Лариса поняла, что лучше не называть район, где живешь, не упоминать, что на работу ездишь на метро и что вещи покупаешь на вещевых рынках и в «Ле Монти». Снизу вверх смотрела она на красавиц агентства, стараясь говорить при них как можно меньше. Однажды кто-то узнал, что она окончила простой педвуз, и за ней закрепилась кличка Педагог. Впрочем, ее любили, Лариса не вредничала, не сплетничала, не интриговала. Главное — она никому не составляла конкуренции. Шансов на повышение у нее не было, и она это прекрасно осознавала, в глубине души приготовившись к долгой серой, скучной жизни.

Дома же Лариса держалась бодро и не позволяла себе хныкать. Она и в детстве не признавалась родителям, что ей — единственному ребенку в семье — порой бывало одиноко. Но к чему внушать им чувство вины? В родительском доме ей жилось, в общем, совсем неплохо. Папа и мама были так предсказуемы, но, пожалуй, это и к лучшему. Они любили дочь и искренне желали ей счастья.

Через два года господин ван дер Штрем удалился в благословенную Голландию, и новый шеф выбрал себе нового секретаря. Ларису отправили в отдел дизайна. Неожиданный подарок судьбы! Работа секретаря отдела была в сто раз интереснее, чем роль личного помощника. У дизайнеров жизнь бурлила и была яркой и интересной. Жаргон, небрежность в одежде, полное отсутствие холеных красавиц (в отделе работали только молодые люди) вызвали в Ларисе странную реакцию. Ей захотелось распрямиться, расправить плечи, словно она долго просидела, сгорбившись в тесном ящике. Теперь она не боялась обсудить утреннее происшествие в метро, поделиться воспоминаниями о студенческой жизни. Лариса забросила дешевые костюмы из «Ле Монти» и с удовольствием носила джинсы, джемперы, толстые ботинки, обходясь без французского маникюра и макияжа. В агентстве подобной метаморфозе удивились, посплетничали и забыли. Красавицы по-прежнему смотрели на нее как на пустое место, а молодые люди даже не делали попытки поухаживать за ней. Она изо всех сил тянула свой старый студенческий роман, чтобы было с кем выйти в люди. Лариса постоянно чувствовала, что ей чего-то не хватает, какой-то искры, которая бы осветила ее изнутри. Исподволь в ней созревала уверенность, что пора, пора действовать! Ей уже двадцать пять, время уходит!

Родители жалели ее, но не могли ничего посоветовать. Влиятельных друзей у нее не было. Однокурсники разбежались, не стремясь продолжить студенческую дружбу. Лариса с грустью оглядывала рабочее место — полуподвальное помещение, доставшиеся от прежних хозяев роскошные парчовые портьеры на окнах, пять рабочих мест, гудящие от натуги компьютеры, обшарпанные стены, вечно орущее радио. Работа, казавшаяся такой важной вначале, перестала увлекать, как только она разобралась, чем, собственно, занимается отдел. Она даже попыталась сделать несколько своих самостоятельных работ, вспомнив давнее увлечение живописью. Шеф отдела одобрительно хмыкнул, когда она решилась показать эскизы, но специального поручения она так и не получила.