Нэнси Холмс - Взрослые девочки

Наконец появился Баракет и взял трубку параллельного телефона. Услышав возбужденный голос Балмэна, он улыбнулся.

— Вчера вечером, — рассказывал тот, — я заказал место в «Тур д'Аржан». Алие я предложил шелковый голубой костюм с бледно-розовой блузкой и розовой фетровой шляпкой с великолепной отделкой. У нее удивительно меняется в этой шляпке лицо. Когда она спустилась в холл, я едва не потерял сознание. Алия не просто элегантна, она загадочна, а это гораздо важнее. Сочетание элегантности и загадочности просто потрясает. Не успели мы пройти от входа к нашему столику, как появился Клод. Вы знаете Клода Терраля — величайшего ценителя женской красоты. Я его с удовольствием немного подразнил. Вначале я его представил, сказал, что вот Клод Терраль, владелец «Тур д'Аржан». Она на него взглянула всего один раз, но ему хватило.

Баракет недовольно завозился. «Неужели ревнует?» — с удивлением подумал Кеннет. Подобного за Баракетом не замечалось.

— Между тем, — продолжал Пьер, — она не флиртовала. Просто она так выглядит. Пришлось объяснять Клоду, что никто его, собственно, не приглашал, что вечер мы проведем без него и так далее. Короче, он ушел, но был крайне недоволен. За ужином все только за нами и наблюдали. Что-то в ней есть особенное. Утром Клод прислал огромный букет цветов. Таких здоровенных букетов я в жизни не видел. При этом он продолжает страшно злиться, потому что никто ничего не может рассказать ему об этой девушке, кроме меня, а я молчу как рыба.

— Пьер, подожди, — остановил его Кеннет. — Все равно мы вечером приедем. Расскажешь все подробнее.

— Хорошо. Я как раз собирался заказать столик в «Гранд Вефур» на сегодняшний вечер. Мы с Алией будем ждать вас там в девять тридцать. Я хочу все должным образом устроить.

— Баракет не видел ее почти месяц, Пьер.

— Хорошо, хорошо. Потом он может забрать ее домой. Я правильно понял?

Приехав за Алией в отель «Бэлман», Пьер поразился ее спокойствию. Перед ним была девушка, которая месяц назад поражалась таким простым вещам, как пара нейлоновых чулок. Ей удалось завоевать любовь человека, более знаменитого, чем любой император или король. Они не виделись месяц, и завтра ей предстояло с ним встретиться. Кутюрье ожидал, что она будет в смятении — ничего подобного.

Только потом он понял: на самом деле она очень взволнована. Просто Алия уже научилась владеть собой. Баракет влюбился в простое, невинное создание. Он захотел ее изменить, и вот она стала другой. Она уже никогда не будет невинной простушкой. Она стала принцессой Алией.

Балмэн был прав. Алия страстно хотела увидеть Баракета, но еще больше ей хотелось, чтобы он увидел ее. Теперь она сознавала свою прелесть. Ее учили этому по двадцать четыре часа в сутки на протяжении тридцати дней. Девушка уже поняла цену своему лицу, своим рукам и лодыжкам, запястьям и волосам. Она изучила себя во всевозможных позах, часами вертясь перед зеркалами, и прекрасно знала, как она выглядит. Самое главное, чтобы это оценил Баракет.

На вечер Алия выбрала серо-голубое креповое платье, самое простое из всех, которые подобрал ей Пьер. Между тем для вечернего туалета в Париже оно подходило идеально. У него был глубокий квадратный вырез и жесткий муаровый пояс с плоским бантом. Длина была необычна — такие платья только входили в моду. Туфли из замши были на полтона темнее платья. Волосы Алия собрала в ослепительный узел. Украшения она надевать не стала, серо-голубая ткань идеально оттеняла белизну ее кожи. В последнюю минуту она намотала на руку медового цвета соболиную шкурку.

— Ага! — воскликнул Балмэн. — Значит, все-таки можно быть еще красивее!

Баракет и Кеннет ожидали в баре, когда появились Алия и Пьер. Глаза Алии и Баракета встретились, он пристально следил за каждым ее движением. Девушка медленно приближалась к нему. В этот момент для нее не существовало никого, кроме Баракета.

Он вытянул руки — но не для того, чтобы она бросилась ему в объятия, а чтобы выразить свое восхищение. Затем торжественно принял руку в перчатке и поцеловал ее. Краем глаза он отметил молочную белизну кожи чуть выше локтя.

— Добрый вечер, принцесса Алия, — произнес он.

— Добрый вечер, ваше высочество, — ответила она.

Метрдотель провел их к столику; взгляды всех присутствующих, словно магнитом, были прикованы к Алие.

В отношении Райана Дельфина не ошиблась. Никто не мог ему противостоять, когда ему чего-нибудь хотелось. Он хотел Дельфину, он даже любил ее по-своему, боялся ее потерять и не собирался ей ни в чем уступать.

Любовные отношения между Дельфиной и Райаном вступили в новую, более интенсивную фазу. После ужасной сцены, когда она узнала, что у него могут быть и другие женщины, после всех страшных слов, которые она от него услышала, связь между ними стала более сильной и болезненной одновременно. Когда он был далеко, Дельфина терзалась мыслями о возможных изменах. Многого она так и не поняла. Ну как она может сравнивать себя с другими женщинами? Как можно сравнить Райана с каким-то мужчиной? Других мужчин попросту не существовало!

Время от времени на нее находили приступы неконтролируемой ярости, и тогда девушка швыряла в стену пепельницу или разбивала бокал. Никогда раньше она не позволяла себе такого и очень стыдилась своего поведения. Дельфина искала ответ на вопрос, что же такое любовь. Один мужчина и одна женщина или бесконечная игра, в которой никто не соблюдает правил и все обманывают друг друга? Действительно ли нужна любовь? Ведь в результате она приносит только боль и разочарование.

Дельфина не знала, о чем думает Райан. В течение нескольких дней он вел себя очень спокойно — она приписывала это сложным переговорам в Мексике. Однажды, когда они лежали в постели в ее квартире, он сделал ей предложение.

— Выйти замуж? За тебя?

Дельфина даже села. Ни о чем другом она и не мечтала. Любить его всю жизнь — что могло быть лучше? Других мужчин для нее на свете не было.

— Почему ты заговорил об этом сейчас? — спросила она.

— Потому что люблю тебя. Я не могу без тебя жить. Просто скажи «да», и мы будем спать.

Дельфина спрятала голову у него на плече и прижалась к нему всем телом.

— Я не могу, — произнесла она, поражаясь своим словам.

— Можешь, — ответил Райан. — И выйдешь. Куда ты денешься? Я никому не делал таких предложений.

— Нет, — повторила девушка. — Я не могу.

Она и сама не понимала, что имела в виду, когда говорила, что не может.

Ночь выдалась на удивление спокойная и тихая. Парк казался темным пятном внизу. Райан вылез из постели и набросил на себя шелковый халат. Закурив сигарету, он снова лег и включил стоящую у кровати лампу.