Юлия Снегова - Мужчина из мечты

— Ну хорошо, конечно, ты прав. Это я веду себя как капризная девчонка. Только возвращайся скорей.

Татьяна ждала Андрея у себя дома. Дверь ему открыл ее брат. Андрей нерешительно зашел в квартиру, которую когда-то знал так хорошо. Здесь ничего не изменилось с тех пор, когда он был молодым беспечным студентом. Все было на прежних местах — те же картины и стеллажи вдоль стен, и зеркало в конце коридора.

— Она в комнате, — холодно сказал Никита. Он все еще не мог простить Андрею, что сестра ушла в монастырь.

Перед дверью в Танину комнату Андрей замер. У него сильно стучало сердце. За дверью Андрея ждала женщина, которая когда-то была его женой, а фактически еще и сейчас оставалась ею, эта женщина родила ему ребенка, но Андрею не суждено было его увидеть. И вот сейчас они должны встретиться. Андрей постучал.

— Входи, — услышал он знакомый голос.

Андрей вошел и опешил. Он ожидал увидеть монахиню в черном одеянии, со страдальческими глазами на бледном лице. Между тем на него смотрела молодая женщина в простом летнем платье. Каштановые с золотистым отливом волосы свободно лежали на плечах. Большие зеленые глаза смотрели спокойно. Первый летний загар придавал лицу здоровый вид. Необыкновенная гармония была разлита во всем ее облике. Она стояла в центре полупустой, залитой солнцем комнаты и казалась юной и одновременно умудренной жизненным опытом, которого ему так не хватало. Почему-то Андрей сразу успокоился. Он понял, что встреча с Татьяной ничем не может угрожать ему.

— Здравствуй, Андрюша, — улыбнулась она ему.

— Здравствуй, Таня.

— Не удивляйся, что я вызвала тебя. Садись, нам надо поговорить. Дело в том, что я через неделю принимаю постриг и становлюсь монахиней. Это навсегда, назад пути уже не будет. И я приехала попрощаться с родными и закончить все свои дела здесь. Ты ведь знаешь, что у меня была Нина. Ты заставил ее помучиться, да и она тебя. В земной любви, к сожалению, иначе не бывает. Но теперь я вижу по твоему лицу, что у вас все в порядке. Она очень хорошая девушка и любит тебя. Будь с ней добрым, пожалуйста.

Андрей кивнул. Он очень внимательно слушал Татьяну. Почему-то все, что она говорила, казалось ему очень важным.

— Но ведь мы с тобой фактически остались мужем и женой, — продолжала она, — и нам надо развестись, потому что гражданский брак тоже связывает людей, а мы сейчас должны стать свободными. Я узнала, поскольку у нас нет детей, — она едва заметно вздохнула, — развод получить очень легко, надо всего лишь выполнить некоторые формальности. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет.

— Тогда мы сейчас пойдем в загс. Он тут рядом, ты еще не забыл, где мы женились?

— Нет, — улыбнулся Андрей.

Формальности действительно заняли очень мало времени. Через несколько дней и он, и она должны стать свободными.

— Ну что, прощай? — произнесла Татьяна. — Вряд ли мы с тобой когда-нибудь увидимся. — В ее голосе совсем не слышалось сожаления.

Но Андрею вдруг стало жалко вот так взять и расстаться с ней. Ему казалось, что они должны поговорить о чем-то важном, но он не знал, с чего начать. Он молча смотрел в ее светлые спокойные глаза. Ветер играл прядями ее волос. Скоро они навсегда скроются под монашеским платком.

— Ты так изменилась.

Это была правда. Когда Андрей видел Татьяну в последний раз, ее осунувшееся лицо искажала боль. Глубоко запавшие глаза, обведенные тенями, кричали о смерти и безумии. Как же ей удалось обрести душевный покой?

— Понимаешь, я долго молилась о себе, о тебе, о нашем умершем ребенке. А потом я поняла, что слишком сильно жалела себя, что упивалась своим горем, своей болью. Суть раскаяния не в том, чтобы все время раздирать незаживающую рану в душе. Надо освободиться от того, что привело тебя к греху, и продолжать жить, развиваясь и совершенствуясь. Вот и все. Наше прошлое — слишком тяжелый багаж, он тормозит нас. — Она улыбнулась легко и весело, и Андрей вспомнил, какой она была, когда они только познакомились.

Не прошло и нескольких дней, как смеющийся Андрей протянул ничего не понимающей Нине букет ирисов и свой паспорт.

— Разреши тебе сделать скромный подарок!

Нина обожала ирисы, эти нежные сине-лиловые цветы. Она бережно поставила их в самую красивую вазу, какую нашла у себя дома.

— А это мне зачем? — Недоумевая, она взяла паспорт.

— А ты открой графу «Семейное положение», тогда узнаешь.

— Развелся?

— Точно, теперь я опять жених и хочу воспользоваться своим холостым положением и вторично предложить вам руку и сердце, сударыня. Ну, ты согласна?

— Да, да, да! — прокричала Нина и сама не заметила, как оказалась в объятиях Андрея. Легко, словно пушинку, он кружил ее по комнате.

Нина в коротеньких шортах в бело-синюю полоску и такой же короткой синей кофточке лежала на ярко-зеленой молодой траве и следила, как по прозрачной голубизне неба перемещались облака, медленно меняя свою форму.

— Посмотри, вон то похоже на верблюда, — сказала она Андрею. Ее голова лежала у него на коленях, а его пальцы перебирали непослушные пряди ее бронзовых волос.

Нина отвела глаза от неба. Смотреть на Андрея было не менее интересно. Его темные глаза менялись так же неуловимо, как очертания облаков. То они были задумчивы и спокойны, а иногда в них вспыхивали искорки, освещавшие его загорелое лицо. Андрей сильно изменился за последние дни. Исчезло то, что терзало его несколько лет. Боль, с которой он уже успел свыкнуться, как свыкаются с врожденным недостатком, отпустила его. И сразу же лицо его сделалось мягче, казалось, даже морщинки возле губ разгладились. Раньше Нина замечала, что он не мог находиться без дела. Неподвижность была ему невыносима. А теперь Андрей часто пребывал в безмятежной задумчивости, наблюдая, как ветер шевелит листья деревьев, растущих напротив, слушая музыку своего любимого Моцарта.

Ветер шелестел кронами деревьев, где-то пели птицы. Божья коровка маленькой красной капелькой опустилась к Нине прямо на голую коленку. Нина ничего не заметила.

Рядом потрескивал костер. Около него колдовал Митя. На первый приличный заработок он купил себе новые джинсы темно-зеленого цвета и футболку с надписью «I am happy» во всю грудь. Теперь его фирменные колени были заляпаны травой. А сам он отчаянно прыгал вокруг костра, пряча лицо от вездесущего дыма, но не сдавался. Митя провел юность в Тбилиси и твердо решил угостить друзей настоящим грузинским шашлыком. Он отверг помощь, которую ему предлагали Нина и Ира.

— Шашлык — не женское дело! — гордо заявил он. — В его голосе даже появился грузинский акцент. Митька сейчас чувствовал себя настоящим сыном гор.

Он долго нанизывал на шампуры сочные куски мяса, вымоченного в уксусе, чередуя их с колечками лука. Потом щедро посыпал все специями и водрузил на самодельную жаровню, сооруженную из двух кирпичей.