Нора Робертс - Без следа

На встречу с Кабо генерал облачился в золотой халат, расстегнутый на груди, чтобы продемонстрировать увешанную медалями форму и два пистолета, пристегнутые по бокам. У него было поразительное, врезающееся в память лицо с хищными ястребиными чертами, с посеребренными сединой волосами, зачесанными назад. Он отличался невероятной фотогеничностью и говорил как настоящий проповедник. Его разум постепенно ускользал в темную глубину, полную горячей ярости и жестокости, и даже лекарства порой не помогали затормозить этот страшный процесс.

В отличие от Кендесы убранство его кабинета не отличалось изысканным вкусом. В центре комнаты находился огромный письменный стол из отполированного дуба. Вокруг него расположились диваны и кресла, утопающие в мягких подушках. Здесь были также книжные полки и шкафы со стеклянными дверцами. Трейс с невозмутимым интересом разглядывал их.

Здесь нет окон, подумал он, и только одна дверь. Наверняка это не так.

На стене висели две скрещенные шпаги, а под ними расположился огромных размеров аквариум с яркими тропическими рыбками, снующими в чистой голубой воде.

— Месье Кабо. — Хусад протянул ему руку с теплотой и искренностью продавца машины, которая принесла ему месячную прибыль. — Добро пожаловать.

— Генерал. — Трейс пожал протянутую руку и внимательно взглянул в лицо человеку, которого поклялся убить. Его черные глаза были наполнены странным светом. Безумие. Оказавшись рядом с этим человеком, невозможно было не почувствовать разлитый в воздухе запах безумия.

— Надеюсь, путешествие не показалось вам утомительным.

— Нисколько.

— Будьте любезны, присаживайтесь.

Трейс уселся в кресло, а генерал остался стоять, убрав руки за спину. Кендеса молча застыл у двери. Несколько секунд Хусад безмолвно мерил шагами комнату, его до блеска начищенные ботинки еле слышно шуршали по ковру.

— Для осуществления революции необходимы верные союзники и оружие, — начал он. — Мы поднимемся на святую битву, и будут уничтожены в этой битве все недостойные и неверные. В Европе и на Ближнем Востоке мы с успехом уничтожали своих противников. — Вскинув голову и сверкая глазами, он обернулся к Трейсу. — Но этого недостаточно. Нашим священным долгом является свержение тиранических правительств всего мира. Многие погибнут в праведной борьбе, многие пожертвуют собой, прежде чем мы победим. И мы победим.

Трейс сидел спокойно, отмечая про себя, что Хусад на самом деле обладал вдохновенным голосом и внушительной внешностью. Но хотя он в течение десяти минут говорил на одну тему, ничего стоящего Трейс от него не услышал. Трейс заметил, что, завершив свою речь, Хусад бросил взгляд на Кендесу. «В поисках одобрения? — подумал он. — Поддержки?»

— Прошу прощения, генерал, но ваша миссия интересует меня только потому, что неким образом имеет отношение к моим партнерам и лично ко мне. Я не патриот и не солдат, я — деловой человек. — Трейс скрестил руки и продолжал: — Вам необходимо оружие, и я могу продать вам его по определенной цене.

— Ваша цена слишком высока, — откликнулся генерал, направляясь к своему столу.

— В эту цену входит фактор риска при обеспечении безопасности, хранения и транспортировки товара. Ту же цену я могу назначить и другим покупателям.

Хусад наклонился и вытащил из стола -35. Трейс напрягся, услышав, как Кендеса удивленно шарахнулся в сторону у него за спиной.

— Это оружие представляет наибольший интерес.

— 35 казался изящным и на удивление невесомым. Даже во время марш-броска солдат мог нести его с той же легкостью, что и свой паек. Обойма выглядела тоньше, чем обычная пачка сигарет. Хусад повертел в руках заостренный корпус пистолета, а затем поднял его и прицелился. Прямо в лоб Трейсу.

Если пистолет заряжен, а Трейс в этом не сомневался, пуля проткнула бы его насквозь, а затем убила бы Кендесу и любого, кто случайно оказался бы на ее пути на расстоянии в пятьдесят ярдов.

— Американцы все рассуждают о мире, а сами производят такое замечательное оружие. — Голос Хусада звучал мечтательно. — Нас считают безумцами, потому что мы пропагандируем войну. Это оружие создано для воина. А война священна, война праведна, война — это наш хлеб насущный.

Трейс чувствовал, как струйки ледяного пота скользят по спине. Умереть здесь и сейчас было бы глупо и нелепо.

— При всем уважении, генерал Хусад, это оружие вам не принадлежит, пока вы за него не заплатили.

Палец фанатика на мгновение застыл на спусковом крючке, а затем Хусад с очаровательной улыбкой опустил пистолет.

— Конечно. Мы воины, но мы честны. Мы возьмем ваш товар, но во имя нашей дружбы мы просим снизить вашу цену на полмиллиона франков.

Трейс достал сигарету, чувствуя, что от волнения у него вспотели ладони. Ради собственной безопасности он хотел согласиться и покончить с опасной сделкой, чтобы заняться тем, ради чего сюда приехал. Но Андре Кабо был твердым орешком и никогда с легкостью не шел на уступки. Ни Хусад, ни Кендеса этого не ожидали.

— В целях выгоды, генерал, мы снизим цену на четверть миллиона, с уплатой по доставке.

Пистолет лежал на столе Хусада, и тот ласково поглаживал его, словно маленького ребенка или домашнего питомца. И Трейс снова заметил, как он исподтишка взглянул на Кендесу.

— Документы будут оформлены, и вас доставят обратно в Сефру. Через три дня вы лично доставите товар.

— С удовольствием. — Трейс поднялся.

— Мне сказали, что вы интересуетесь нашим гостем. — Хусад улыбнулся. Его зубы и глаза засверкали. — Это личная заинтересованность?

— Бизнес для меня всегда предмет личной заинтересованности, генерал.

— Возможно, вам будет любопытно увидеть доктора. Кендеса все устроит.

— Конечно, генерал.

Кендеса распахнул дверь. Трейс заметил, как он тревожно взглянул на пистолет, а затем на Хусада, прежде чем они вышли в коридор.

— У генерала странная манера развлекаться, — заметил Трейс.

— Вы испугались, месье Кабо?

— Я, в отличие от вас, знаю, на что способно это оружие. Вы можете умирать, если хотите, Кендеса. А я не собираюсь. Мои партнеры могут отказаться иметь дело со столь ненадежным и психически неуравновешенным человеком.

— Генерал сейчас пребывает в состоянии стресса.

Трейс раздавил сигарету о каменный пол и решил рискнуть:

— Я послан в качестве наблюдателя. Кто здесь на самом деле обладает властью, Кендеса? С кем я на самом деле веду переговоры?

Кендеса помедлил. Он, как всегда по привычке, облачился в западный костюм без ненужных излишеств и украшений. Решение пришло легко, потому что он уже все обдумал заранее. Если Кабо перестанет соответствовать его требованиям, он спокойно организует его устранение.