Валентина Шигина - Останься со мной навсегда

— Я не могу его отдать, он же не вещь, он человек! Стас сделал выбор и этот выбор я, а не ты, — мне сейчас казалось, что я не смогу ей ничего объяснить, а Ира так и будет требовать отдать ей то, что никогда ее быть не сможет. — Мне он тоже нужен. Ира, тебе не кажется это глупым? Стас не хотел быть раньше с тобой, я сомневаюсь, что захочет сейчас. И к тому же он меня любит. — Попробовала я образумить девушку.

— А я люблю его. Отдай, тебе же он не нужен.

— Что значит, не нужен? — вспылила я. — Я его люблю, он меня любит. А ты вообще понимаешь, о чем просишь? Как я могу тебя отдать человека? Он не вещь, он человек! Ира, ты, что мозгов лишилась? Ну, сама подумай, даже если я его и брошу, а это маловероятно, с чего ты взяла, что он захочет быть с тобой? Он столько времени бегал от тебя не потому что любит или ты ему нравишься, а потому что ты ему не нужна. Не нужна!

Последние слова я проговорила четко, почти по слогам, пытаясь хоть какую-нибудь информацию донести в ее голову. Получилось видимо совсем плохо, потому, что Григорьева быстро вскочила со своего места и подошла близко ко мне.

— Я все равно не сдамся! Он будет мой! — после этих слов она ушла, громко хлопнув дверью.

Я осталась сидеть в аудитории. Вот и поговорили! Чувствую, что спокойно наслаждаться нашим счастьем мы не сможем.

Милана оказалась права. Не все хотели, что бы Стас и Милана были вместе. Так же как и человек, который заставил своих людей проследить за девушкой.

Счастливая парочка, выходя из дома Малининых, не заметила огромный черный джип с тонированными стеклами, в которой сидело три мужчины, ну просто огромной комплекции. Джип ехал за машиной Стаса, останавливаясь и около его дома, а после проводили до университета.

— Что-то долго они не выходят из тачилы, — сказал лысый мужик, выпуская сигаретный дым. — Че они там делают?

Его дружки заржали, но продолжали пристально смотреть за машиной, из которой наконец-то вышла девушка и парень, взявшись за руки, они направились в здание университета.

— Ты уверен, что это она? — спросил второй, снимая кожаную куртку и оставаясь в майке открывающей множество черно-серых татуировок.

— Уверен! — продолжал смолить в машине лысый и протянул напарникам фотографию Миланы. — Босс дал, сказал за ней надо проследить от дома до учебы.

— А ни че телка! — заржал третий мужик, обнажая пожелтевшие зубы. — Вот бы ее…

— Заткитесь! — грубо сказал лысый, который видимо здесь был главный. — Шеф сказал не трогать ее, а просто проследить, а вы, идиоты, при нем чего не ляпните, а то кочерыжек своих лишитесь!

Мужики больше говорить ничего не стали, только тихо посмеивались. Лысый в это время достал телефон и набрал номер.

— Место учебы узнали, — сказал лысый и продиктовал адрес.

Когда последняя четвертая пара закончилась, я облегченно вздохнула. Тяжело сидеть в такой напряженной атмосфере. Королев сверлил меня взглядом, заставляя нервничать о том, что парень мог надумать. Григорьева обливала полным ненависти взглядом. В общем позитива мне не прибавилось. Мне хотелось скорее под крылышко Стаса, что бы он спас меня от всех на свете.

Парень дожидался меня на подоконнике, который находился напротив аудитории. Сначала мне показалось, что он уснул, но когда я подошла к нему его глаза сразу открылись.

— Наконец-то! Я уже начал думать, что эта пара, никогда, не закончится, — проворчал Барский, притягивая меня к себе. — Ты чего такая грустная?

Я легко чмокнула молодого человека в губы. Рассказывать о разговоре с Ирой я не хотела. Зачем и ему настроение портить.

— Устала, — чуть приврала я.

— Точно? — переспросил Стас, беря мое лицо в свои теплые ладони, и легко чмокнул в нос. Дождавшись моего утвердительного кивка, спросил. — Готова смотреть новое жилище?

— Веди!

Мы вышли на улицу, и я порадовалась теплым солнечным лучам. В принципе, радовалась не только я одна, но и все студенты. Ведь теплая погода говорила о том, что скоро лето, правда, что бы насладиться им в полной мере, нужно сдать сессию, но это уже никого особо не волновало.

Мы направились в противоположную сторону от стоянки. Стас аргументировал это тем, что нужный нам дом находится совсем не далеко, и при такой хорошей погоде можно и прогуляться. Прогулка это хорошо, но лучше бы на машине поехали, но об этом я подумала только через несколько минут.

Барский шел впереди, держа меня за руку, я семенила следом, и внезапно парень остановился и повернулся ко мне.

— Ты чего? — удивилась я.

— Поцеловать тебя захотелось, — объяснил нашу остановку Стас.

Поцелуй был легкий, но все равно прекрасный, неповторимый и будоражащий кровь. Отрываться не хотелось, а вообще хотелось для того, что бы быстрее добраться до квартиры и зацеловать Стаса до полусмерти.

— Я люблю тебя, Мила! — тихо, но отчетливо проговорил парень, нежно гладя меня по щеке.

Вот прекрасный момент и для моего признания. Я так долго к этому шла, что просто обязана сейчас признаться Стасу, что тоже его люблю.

— Я… — и я замолчала, не в силах продолжить дальше. Было такое ощущение, что кляп в рот засунули. Была ли это судьба или просто случайность в том, что я не смогла признаться, я не знаю. Я просто стояла и молчала, а потом… мой взгляд упал за спину моего спутника и наткнулся на молодого красивого мужчину.

Он стоял в нескольких метрах от нас в черных брюках со стрелочками, зеленой рубашке и пиджаке, черные волосы коротко подстрижены. Молодой мужчина разговаривал по телефону, не видя нас. Я смотрела на него во все глаза не по тому, что он сразил меня наповал своей неземной красотой, а его красота действительно была не земная, так я думала несколько лет назад.

Я смотрела на него потому, что знала этого человека и могла рассказать вам о нем практически все. Например, у него на правой мочке уха есть маленькая родинка и все считали, что он проколол ухо. Хотя если бы он и захотел его проколоть, то не стал бы этого делать, потому что безумно боится иголок.

Я знаю, что под правой коленкой у него есть длинный витиеватый шрам, полученный в возрасте шести лет от полета с велосипеда. Еще есть шрам, оставшийся после удаления аппендицита. Знаю, что он до смерти боится щекотки и любит, когда его кусают за мочку уха.

Он ужасно поет, потому, что на его ушах потопталось куча медведей, но он очень хорошо танцует. Я знаю, что у него вдоль живота тянется татуировка, высказывание Публилия Сира на латыни BIS VINCIT, QUI SE VINCIT IN VICTORIA, что означает, 'Дважды побеждает тот, кто, одержав победу, побеждает и себя'. Я не знаю, почему именно эта фраза, но то, что он всегда выходит победителем — я знала.

У него всегда теплые руки, даже в самую холодную погоду, а вот нос постоянно мерзнет. Он заразительно смеется и любит обниматься. У него красивые руки с длинными пальцами, которые просто божественно делают массаж.