Юна-Мари Паркер - Богачи

— Как вы собираетесь осуществить такой план, тетя Лавиния? — с явным недоверием поинтересовался Эндрю.

— Предоставь это мне, — не вдаваясь в объяснения, отозвалась она.

— И все-таки одна вещь мне не совсем понятна. Вы предполагали, что у Морган есть любовник. Теперь обнаружилось, что у нее не было ни любовника, ни ребенка. Кто бы мог подумать? Она так естественно разыграла свою роль, что всех нас оставила в дураках. Я, например, никогда бы не догадался. — Эндрю хмыкнул. — С Морган все ясно, но почему же вы продолжаете настаивать, что и Гарри не является отцом законного наследника?

Графиня как-то странно посмотрела на племянника и ответила, отведя глаза, слегка неестественным голосом:

— У меня чутье.

— Однако ваше чутье не подсказало, что она водит всех за нос со своей беременностью! Нет, это невероятно! — Эндрю разволновался и снова схватил газету. — Так поменяться с сестрой местами, что даже Гарри этого не заметил!

— Довольно! Ты пойдешь со мной в церковь? — оборвала его графиня и резко поднялась.

— Вы не очень расстроитесь, если я не составлю вам компанию? — густо покраснев и виновато опустив глаза, спросил Эндрю. — Я договорился с приятелем встретиться в клубе и сыграть партию в гольф, а потом мы собирались позавтракать.

Лавиния снисходительно усмехнулась.

— Хорошо. Тебе необходимо немного поразвлечься, а то ты засохнешь со своей работой. Но вечером мы пообедаем вместе?

— Да, конечно.

Лавиния направилась к себе в комнату, чтобы надеть шляпу. Через несколько минут Эндрю услышал, как хлопнула входная дверь — графиня ушла в церковь. Он снова погрузился в чтение статьи. Выходит, Морган не может иметь детей. И у Гарри никогда не будет законного наследника, если он не добьется развода и не женится на ком-то еще. Если ему удастся развязаться с Морган — что маловероятно, — холостым он не останется. Но скорее всего они останутся вместе, а это значит, что шотландское поместье со всеми его сокровищами рано или поздно перейдет по наследству к ближайшему родственнику, то есть к нему самому. Для Эндрю вдруг стало невероятно важным, чтобы Гарри и Морган не развелись, а ребенок был бы отослан к своей настоящей матери в Америку.

Леди Элизабет Гринли вышла из своего дома на Кливден-плейс и направилась к газетному автомату на Слоан-сквер, чтобы купить «Санди таймс», которую им по какой-то причине не доставили. Когда отец оставался в Лондоне на уик-энд, он любил проводить время за чтением газет. Элизабет извлекла из кошелька монету и уже собиралась опустить ее в щель, как вдруг заметила под стеклом соседнего автомата большую фотографию Гарри. Она подошла ближе и обнаружила снимки Морган и ее сестры, а также заголовок, набранный крупным шрифтом: «Граф зачал наследника с сестрой своей жены».

Элизабет, немного оправившись от шока, купила газету со скандальной статьей и быстро зашагала домой.

Она читала на ходу и была настолько потрясена, что не помнила, как оказалась дома. Больше всего эта история походила на жестокий розыгрыш или фантазию беллетриста. Она сама видела Морган несколько месяцев назад и готова поклясться, что та была беременна! И потом, как Гарри умудрился переспать с Тиффани и не понять, что рядом с ним не его жена? Частью своего рассудка Элизабет отвергала мысль о том, что это может быть правдой, и осуждала автора статьи за нечистоплотность и бесстыдство в погоне за дешевой сенсацией, на которые так падки любители желтой прессы, не имеющие доступа в высшие слои общества и поэтому жадно впитывающие любую скандальную информацию, порочащую аристократию. Но с другой стороны, она не могла не понимать, что подлинность имен, дат и свидетельских показаний, а также обстоятельность приведенного журналистского расследования говорят сами за себя и по крайней мере десятая доля его правдива. А если так, то что теперь будет с Гарри?

Элизабет отдала отцу «Таймс» и заперлась у себя в комнате со «Скетч». Ей многое предстояло обдумать. Она внимательно перечитала статью от начала до конца. Бедный Гарри! Любовное томление вдруг наполнило каждую клеточку ее тела, и она приложила руку к груди, чтобы умерить, неистовое биение сердца. Теперь его браку с этой вульгарной особой придет конец!

Она разгладила цветастое покрывало на кровати, и воспоминание о самой счастливой ночи в ее жизни вновь захватило все существо Элизабет! Гарри любил ее на этом ложе, здесь она отдала ему свою девственность. Как часто она обращалась мыслями к этому воспоминанию! А теперь…

Элизабет ласково провела рукой по постели и подошла к овальному викторианскому зеркалу в золоченой раме, висящему на стене. Она подколола выпавший из прически локон и оправила юбку. Завтра же она отправится к Лауре Эшли и купит несколько самых модных платьев из ее коллекции, затем зайдет в галерею и спросит у Джона, когда он ожидает возвращения Гарри. А потом немного искреннего дружеского участия, необходимого его израненной душе, потоки нежности и ласки, ограждающие от жестокого мира, — и дело сделано!

Элизабет улыбнулась своему отражению. Ее глаза возбужденно сверкали, а щеки покрывал румянец. Однажды счастье уже выскользнуло у нее из рук, больше этого не повторится. Она намертво привяжет Гарри к себе и будет терпеливо ждать, когда он решится выбрать другую, более подходящую жену.

Морган сидела возле трюмо в своей спальне и ждала возвращения Гарри. Воскресный «Скетч» лежал возле нее на пуфике. Теперь объяснения с Гарри не избежать, но что она ему скажет? Какую ложь необходимо измыслить, чтобы выпутаться из ловушки? Нет, в голову решительно ничего не приходит. Значит, придется выложить всю правду. Она скажет, что боялась потерять его, не могла допустить, чтобы их счастливый союз распался. Поэтому когда выяснилось, что она бесплодна, ей поневоле пришлось пойти на крайние меры, чтобы у него был наследник. Он не может не оценить ее жертвенности и преданности его интересам. Он поймет и простит. Пройдет время, все забудется, и они снова станут жить счастливо, как прежде. У него нет другого выхода. И потом, ей все всегда прощали. С самого детства она привыкла к безнаказанности, и такому безвольному человеку, как Гарри, не удастся ее сломать.

На тумбочке у кровати зазвонил телефон. Пусть трубку возьмет Мак-Гилливери в холле. У нее нет желания ни с кем разговаривать. Через несколько минут раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите.

На пороге появился Мак-Гилливери. Он был заметно бледнее обычного, а глаза его беспокойно бегали.

— Я забыла предупредить вас, Мак-Гилливери, — начала Морган прежде, чем он успел раскрыть рот. — Меня ни для кого нет. Говорите всем, что я вышла, и вы не знаете, как связаться со мной и с графом.