Ирина Мясникова - Кикимора болотная

— Вот так, одним — все, а другим — ничего! Они в Италию поедут Новый год отмечать, а у меня, как всегда, усиление с круглосуточными бдениями на боевом посту! — тоскливо сказала Штукина, подперев голову рукой.

— Но как же? Как я все оставлю-то? — До Веры блестящая Тасина мысль, похоже, еще не дошла.

— Что «все», Вера? Петрушка твой совсем взрослый уже. В садик и в школу его возить не надо. Поручишь его своей домоправительнице. Рубашки Сельдерею твоему теперь, как я понимаю, есть кому погладить. А если она не такая, чтобы всяким чужим мужьям рубахи гладить, то ничего, мятый походит. Ему полезно. Как говорится, почувствуйте разницу. Покушайте мезима с ношпой да пельменей магазинных!

— Ага, или «Доширака», — вклинилась Штукина. — У нас менты этого «Доширака» просто обожают. Закусь — во!!!

Штукина подняла кверху большой палец, аргументируя прелести «Доширака». Тася посмотрела на нее укоризненно и продолжила свою агитационную пропаганду:

— Ты сейчас под горячую руку можешь дров наломать. А так успокоишься слегка, приведешь себя в порядок и примешь взвешенное решение.

— Слушай Таську, она все правильно говорит. — Лена Штукина запихивала в рот очередной кусок буженины.

Ну чего взять с этих ментов, вечно они голодные. Наверное, одним «Дошираком» сыт не будешь.

— Оставишь ему записку какую-нибудь загадочную, мол, уехала познавать самое себя. А еще лучше — «Графиня изменившимся лицом…», и пусть мучается, чего тебе стало известно и, главное, откуда! — продолжала Штукина с набитым ртом.

— Ну да! Он тут же к Таське кинется, а она ему все и выложит! — проворчала Вера.

— Вер, пусть лучше Таська выложит, чем ты сама. Ты сейчас не в адеквате. Ферштейн?

— Слушайте, а вдруг эта девчонка на телефоне чего-то перепутала? Вдруг он действительно сейчас в свой Китай летит себе зайчиком? — Вера жалостно смотрела на Тасю и Штукину.

Штукина крякнула и достала свою огромную записную книжку и мобильник.

— Мы по-простому, без органайзеров липестрических. Так, кто тут у нас в транспортном? Ага, отлично! Вы хочите неоспоримых доказательств? Обращайтесь к Штукиной! — сказала она, набирая номер. — Вовка! Штукина на проводе. Конечно, майор, а ты что, еще какую-то Штукину знаешь? А-а-а, ну спасибо за комплимент, пока нет, товарищ капитан. Или вы уже тоже майор? Или вы мне уже не товарищ? — Штукина захихикала. — Мне твоя помощь нужна. Да! Конечно, не просто так. Разумеется, спасибо не булькает. Обижаешь!

При этих словах Штукиной Вера кинулась к винному шкафу и достала снизу бутылку водки «Белуга». Штукина закатила глаза.

— Моя благодарность, товарищ капитан, будет просто натурально фантастической. Я тебе натурой отдам. Договорились? Угу. Мне надо, чтобы ты глянул, есть ли сегодня рейс до Парижа. А он есть. И выдал мне списочек пассажиров бизнес-класса. А? Конечно, иду по следу. Ага, мои клиенты экономом не летают! Угу. Целую. Жду.

Штукина нажала отбой, тяжело вздохнула, встала, взяла у Веры из рук бутылку и подошла к винному шкафу, поизучала его содержимое, крякнула, плюнула, вернулась на место и спрятала «Белугу» в свою бездонную сумку.

— Ну, что за люди! И водка-то у них за тыщу рублей! Испортишь ты мне, Верка, контингент своим буржуйством. Они ж теперь от нормальной водки нос воротить будут. Давайте есть уже. Через полчасика нам будет все доподлинно известно.

И они накинулись на еду. Тася, которая никогда днем не ела, очень удивилась проснувшемуся у нее зверскому аппетиту. Вот что значит попереживать как следует. А кроме того, жареная картошечка с румяной корочкой, домашняя буженина, маринованные грибочки да квашеная капустка Вериного приготовления — это вам не фигли-мигли, не салат «здоровье» из унылой зимней капусты, которым потчевали страждущих в обеденный перерыв на фирме у Таси. Через полчасика, когда они, борясь со сном после обильного и вкусного обеда, уже пили кофе и курили свои сигареты, капитан Вовка действительно позвонил майору Штукиной.

— Ага, записываю. Так, Татарский, Коломийцев, Серова, Котова, Мазурок и Жеребов.

У Таси всю сонливость как рукой сняло, и она увидела, как Вера почернела лицом. Видать, до последнего момента надеялась, что все образуется и окажется странным недоразумением.

— А Мазурок мужик или баба? — продолжала беседу Штукина. — Ага, Степан Иванович. Жаль. Ну ладно, Вовка, заходи завтра, благодарность уже при мне. И распечаточку захвати. Стой, а Жеребов, он Дмитрий Иванович? Ага. Пока.

Штукина дала отбой.

— Значит, Серова или Котова. Эх, жаль, что не Мазурок, — со злостью сказала она и забарабанила по столу своими длинными фиолетовыми ногтями.

— Тася, звони мамаше своей. — Вера судорожно сжала руку в кулак, аж костяшки пальцев побелели.

— Ты билет купи сначала. — Тася решила, что беспокоить непутевую мамашу пока не будет. Вдруг Вера передумает, а та начнет суетиться и нервничать. Мало ли чего, позвонит ей Сельдерей, скажет, что в Китае, Вера сопли распустит и никуда не полетит. Вон, сколько раз такую ситуацию Тасе в кино показывали. Вроде баба уже все поняла, осталось только дверью хлопнуть, а она все глаза зажмуривает и от беды своей отворачивается. Верит до последнего, ну, то есть до самого распоследнего, пока своими глазами в факте гнусного прелюбодеяния не убедится.

— Сейчас прямо и куплю. — Вера поковырялась в своем телефоне и связалась с доставкой билетов на дом. Билет оказался в наличии, Вера его заказала, и по всему выходило, что прямо завтра она должна лететь.

— Не передумаешь? — с подозрением поинтересовалась Тася.

Вера решительно замотала головой.

Тася тут же позвонила матери. Непутевая мамаша очень обрадовалась. Она всегда радовалась, когда к ней кто-то приезжал из России, а тут и вовсе Тасина подруга. Тася еще во второй приезд непутевой мамаши на родину познакомила ее с Верой и Штукиной. Они тогда очень понравились друг другу и всю ночь напролет болтали. Непутевая мамаша сказала, что обязательно встретит Веру и, более того, определит ее в какую-то расчудесную, просто волшебную клинику, после которой бабы становятся как новенькие и худеют аж на десять килограммов и даже больше. В зависимости от того, кому сколько надо.

— Вер, а деньги-то у тебя есть? — поинтересовалась Тася на всякий случай. Клиники-то в Италии, мягко говоря, совсем не дешевые.

— Ха! — Вера с победным видом достала из сумки кошелек с кучей кредиток.

— А я вот в книжке как-то читала, что одной бабе муж взял и перекрыл кислород. Все счета заблокировал, — задумчиво сказала Штукина, разглядывая Верины кредитки.

— Это ты не в книжке читала, а в кино видела. Сельдерей этого ни за что делать не будет. С какого перепуга? — поинтересовалась Тася.